Погром на Бессарабке. Почему в Украине по-настоящему важные проблемы забалтываются

Недавние события вокруг ресторана ливанской и восточной кухни Linas Café на Бессарабке, когда с полсотни националистически настроенных активистов во главе с Михаилом Ковальчуком потребовали закрыть заведение, в том числе из-за того, что его персонал при обслуживании не использовал украинский язык, заставили вспомнить о разного рода психологических экспериментах (например, о том, что проводил Филипп Зимбардо в Стэнфордском университете, — если интересно, погуглите) и предложить свой. Мысленный. Вот какого рода.

Представьте, что у вас острый перитонит, вызванный прободением язвы. Счет идет на часы, если не на минуты. Вас привозят в медучреждение, где на тот момент есть единственный хирург, и он не говорит по-украински. Все понимает, естественно, но не говорит. То есть он вас может прооперировать, но общаться с вами будет по-русски. Ему, возможно, и нужно-то сказать вам всего две-три стандартных фразы.

Примерно столько, сколько требуется в процессе профессиональной коммуникации персоналу супермаркета — если верить Ларисе Ницой, детской писательнице, которая швыряла в женщину-кассира мелочь за отказ вести диалог на украинском языке и призывала сжечь офис дистрибьютора билетов "Евровидения-2017", поскольку текст на билетах был напечатан по-русски. Какой выбор сделаете? Метнете в лицо доктору пригоршню десятикопеечных монет и назовете его "козлом"? Выдадите гневную тираду о том, как вас оскорбляет тот факт, что он не разговаривает с вами на языке титульной нации? Спросите, не забыл ли он название страны, в которой живет? Пригрозите закрыть клинику? Вряд ли. Вам будет не до этих упражнений в безумии. Потому что на кону будет стоять действительно важный вопрос — о жизни и смерти.

И в такой экзистенциальной позиции "или-или" вы мгновенно выстроите свою пирамиду Маслоу с очень трезвой иерархией ценностей. Где языку, на котором вас обслуживают, будет отведено, безусловно, достойное, однако отнюдь не первое место.

Вы полагаете, что это слишком искусственные построения? Тогда я отвечу вот что.

Мы все друг друга обслуживаем. Ну почти все. Так устроена жизнь. Мы живем в одном большом муравейнике — почитайте "бессмертное творение" все той же госпожи Ницой, я готов даже согласиться с ее метафорой. Но только экстремальная ситуация, в которую попадает конкретный "муравей", дает ему право голоса. Не в том смысле, что он получает возможность озвучить свои мысли (она у него есть всегда), а в том — что к его элоквенции окружающие обязаны прислушаться. Это понимали еще авторы греческих трагедий, герои которых перед смертью произносили длинные монологи — апофеоз честного взгляда на мир. Именно состояние "на грани" очищает наше восприятие от всего наносного: от лжи, лицемерия, подмены понятий. Слова, произнесенные в нем, перестают быть простым колебанием воздуха. Они становятся плотными, почти осязаемыми. Превращаются одновременно и в акт, и в предмет веры.

Вам нечасто доводится видеть людей в состоянии "на грани"? Тогда съездите на фронт, для которого у нас подобран миленький эвфемизм — "зона АТО". Там буквально плечом к плечу стоят люди, разговаривающие на разных языках. И если отыщете там историю, когда бы один из бойцов заявил о том, как для него унизительно, что его сослуживец говорит "не на том языке", и как тому "не место на нашей земле", непременно сообщите. Это станет совершенно новым социально-культурным феноменом. По крайней мере, для меня. Но фокус в том, что вы ничего подобного днем с огнем не обнаружите. Там каким-то странным образом русскоговорящий "обслуживает" украиноговорящего — прикрывает, меняет на посту и т. д. И ровно то же самое делает украиноговорящий по отношению к русскоговорящему. Первый благодарен второму. Второй — первому. А вместе они "обслуживают" нас всех, живущих в стране под названием Украина. Просто потому, что они ее защищают.

Не швырнуть ли мелочь в "неправильных обслуживающих", госпожа Ницой? Не закрыть ли "неправильное заведение" (отделение, взвод, роту), господин Ковальчук? Не воспылать ли праведным гневом в отношении этого досадного "изъяна", нарушающего идиллическую картину порядка вещей, за который вы ратуете? Не инициировать ли, наконец, законопроект, запрещающий призывать в армию людей, которые не владеют государственным языком, дабы это не унижало ваше чувство достоинства?

Собственно, на этом мои вопросы к двум данным персонажам заканчиваются. И начинаются вопросы к господину Авакову (у которого, как я заметил, с украинским тоже как-то не задалось). Интернет кишит информацией о разного рода "полупогромах", случившихся в Киеве и других городах. Есть данные о "патриотических" налетах на цыган. Прочие проявления экстремизма и ксенофобии. Это так и надо? Это так и будет продолжаться? Тогда последний вопрос: какое государство защищают те парни, которые практически каждый день гибнут на фронте? И в отношении которых пуля руководствуется какими-то своими, отнюдь не языковыми критериями выбора.