Ежегодная ревакцинация и авторитарный режим. Как изменится мир, когда пандемия закончится

"Великие бедствия всегда порождали великое изобилие. Они заставляют людей хотеть жить". Так однажды высказался Габриель Гарсия Маркес. Произойдет ли такой всплеск жизнелюбия после того, как пандемия COVID-19 уйдет в прошлое, сказать сложно.

Ресурсный центр коронавируса Джона Хопкинса (CRC), признанный журналом TIME основным источником данных по COVID-19 и включенный им в число 100 лучших изобретений 2020 года, дает неутешительные данные: почти 355,5 млн больных, более 5,7 млн смертей на текущий момент. Однако все еще непонятно, действительно ли "большая" беда обрушилась на планету. В конце концов, прошлые напасти ударили по демографии человечества гораздо ощутимее.

Вторая в истории пандемия чумы, названная Черной смертью, в середине XIV века унесла, по разным оценкам, от трети до двух третей населения Европы.

"Испанка" в 1918–1920 годах поразила не менее 550 млн человек (около 30% населения Земли), а количество умерших, по разным оценкам, варьируется от 17,4 млн до 100 млн. То есть из ста человек один, а то и все пять, тогда отправились в мир иной, что позволяет отнести ту пандемию к самым масштабным катастрофам в истории человечества.

Ковид на этом фоне выглядит чуть ли не милосердным. Год назад один из футурологов даже заявил, что шансов умереть от него "примерно столько же, сколько от упавшего на голову кирпича", хотя сама статистика, на которую он опирался, была бы гораздо мрачнее, если бы не усилия врачей во всем мире.

Вопрос, на что похож ковид (если не похож ни на что, то почему) по-прежнему остается актуальным. В середине 2020-го Клаус Шваб, основатель и президент Всемирного экономического форума в Давосе, и Тьерри Маллере, основатель "Ежемесячного барометра", в своей книге "Большая перезагрузка" констатировали, что новая напасть не похожа ни на "испанку", ни на Великую депрессию, ни на психологический шок от 11 сентября 2001, ни на SARS 2003-го, ни на H1N1 2009-го, ни на финансовый кризис 2008-го. Ни один из этих ориентиров, писали они, "не отвечает охвату и характеру человеческих страданий и экономическим разрушениям, вызванным нынешней пандемией".

Объяснением такой уникальности явления могла бы стать метафора, которую в начале 2010-х ввел в обращение Кишор Махбубани, ученый и бывший дипломат из Сингапура: "7 млрд человек, населяющих планету Земля, уже не живут в более ста отдельных лодках [странах]. А все они живут в 193 отдельных каютах одного корабля". Позже, в контексте вспышки пандемии, он развил свои построения: "Если мы, 7,5 млрд человек, сейчас застряли вместе на зараженном вирусом круизном лайнере, имеет ли смысл чистить только наши личные каюты, игнорируя коридоры и лестницы снаружи, по которым путешествует вирус? Ответ однозначен: нет. Однако это то, что мы делаем… Поскольку мы сейчас в одной лодке, человечество должно заботиться о глобальной лодке в целом".

Мир после ковида. Будет ли очищен "Титаник"

Императив Махбубани уместен, однако есть серьезные сомнения, в том, что его реализуют с приближением постковидной эры. Последняя может не наступить. Когда год назад журнал Nature опросил инфекционистов, вирусологов и иммунологов со всего мира, 90% из них склонились к мнению, что полностью уничтожить коронавирус не удастся. Даже на то, что это случится в отдельных регионах, ставили менее 40% экспертов. Летом прошлого года в журнале Американского медицинского сообщества JAMA описали четыре сценария, которыми может разрешиться ситуация с пандемией: полное ее искоренение в мире; временное понижение количества заражений в отдельной стране; жизнь с вирусом как новая реальность; масштабное разгорание.

К первому варианту эксперты относятся скептически. Покончить с ковидом так же триумфально, как это произошло с оспой полвека назад, вряд ли удастся. Он быстро мутирует. И к тому же, в отличие от вируса оспы, не оставляет после себя стойкого или, как иногда называют, стерилизующего иммунитета. За шесть-девять месяцев иммунная защита от нового коронавируса падает примерно вдвое.

А третий вариант, считают авторы, наиболее вероятен в долгосрочной перспективе, когда вакцины будут защищать от тяжелого течения болезни и летальных исходов, но ковидом будут болеть даже привитые. К этому приведут ослабленный иммунитет, естественное падение со временем уровня антител или новые мутации вируса.

Правда, в канун Нового года в американском Национальном центре Уолтера Рида (WRAIR) заявили о создании "супервакцины". Она уже прошла первую фазу клинического испытания на людях и вроде бы способна обеспечить защиту (по крайней мере, частичную) от всех вариантов коронавируса сразу — даже тех, которые могут появиться в результате будущих мутаций. Однако экспертное сообщество относится к этому известию прохладно.

Украинская служба Би-би-си приводит реакцию Питера Доши, профессора Фармацевтической школы Университета Мэриленда и старшего редактора Британского медицинского журнала BMJ: "Аналогичные заявления от разработчиков вакцины против гриппа я слышу уже не годами, а десятилетиями. И грипп, и Sars-Cov- 2 относятся к РНК-вирусам, которые быстро мутируют и постоянно дают новые варианты, поэтому у меня нет ответа на вопрос, какую часть вирусного генома можно признать достаточно стабильной и неизменной, чтобы на ее основе разработать единственную вакцину, которая не устареет с учетом появления новых мутаций".

Важно

Имя ему – "омикрон". Новый штамм коронавируса может изменить ход пандемии

Очевидно, главная правда о жизни после ковида заключается в том, что никакого "после" не будет. Вместо него будет "вместе".

В лучшем случае мы придем к формуле, о которой говорит Альберт Бурла, генеральный директор фармацевтической компании Pfizer: ежегодная ревакцинация для обычных людей и прививка раз в четыре месяца для тех, чей иммунитет снижен.

Бурла призывает не считать мРНК-вакцины, одной из которых является вакцина Pfizer, святым Граалем в борьбе против COVID-19 и заявляет, что они предлагают ограниченную защиту от заражения текущими вариантами болезни. Иными словами, мы останемся внутри антиутопии, в которой мы сейчас. По крайней мере, частично. Поэтому нас, скорее, ожидает усиление трендов, которые мы наблюдаем уже сегодня.

Народ vs власть

Нынешний январь стал месяцем массовых протестов против ограничительных мер, связанных с пандемией. Европа, которую, вероятно, по инерции принято считать законопослушной, буквально вспыхнула подобными акциями.

• В Германии выступления прокатились по всей стране. Самые масштабные наблюдались в Гамбурге. 8 января количество участников достигло 16 тыс. человек. Неделю спустя мероприятие, на котором планировалось, среди прочего, протестовать против общеобязательной вакцинации, обещало быть не менее многочисленным. Однако накануне на фоне высокого количества заражений SARS-CoV-2 в городе полиция объявила о его запрете. Тем не менее около 3 тыс. горожан все же собрались перед "Кунстхалле", гамбургской картинной галереей. Дело дошло до столкновений с правоохранителями.
• В столице Австрии Вене протестовало 27 тыс. человек. Герберт Кикл, глава правопопулистской Австрийской партии свободы, выступая перед митингующими, пообещал "устроить настоящий танец" в парламенте во время дебатов об обязательной вакцинации, призвав провести новые парламентские выборы.
• В Нидерландах владельцы баров, кафе и ресторанов, несмотря на запрет, открыли свои заведения.
• Во Франции, после того, как депутаты нижней палаты парламента 6 января после длительных споров одобрили вакцинные паспорта, без которых граждане не смогут посещать множество общественных мест, на улицы городов вышло более 105 тыс. протестующих. Без жестких столкновений с полицией не обошлось.
• Бушевали Италия и Бельгия. Манифестация в Брюсселе в конце января – уже пятая за последние два месяца – собрала 50 тыс. человек. Представители общественных движений призвали граждан Евросоюза защитить демократию, права человека и уважение конституции. На сайте одного из организаторов, ассоциации Europeans United for Freedom, отмечается: "Худшая болезнь, которую мы завезли из Китая, это не вирус, а тоталитаризм".

Вряд ли большинство из протестующих читали книгу "Надзирать и наказывать" (1975), в которой французский философ Мишель Фуко рассматривал эпидемии проказы и чумы, свирепствовавшие в средневеково-ренессансной Европе, как своеобразные поводы для начала практик политического насилия — ритуалов "исключения" и "дисциплинирования". Но действовали они в согласии с выкладками философа. Подобные протесты можно оценить так, как это сделал глава немецкого Федерального ведомства по охране Конституции Томас Хальденванг по итогам акций в Германии. Он заявил, что среди протестующих против антиковидных мер есть "новая категория врагов государства", которые не подпадают под категорию правых или левых экстремистов. Таких людей объединяет не идеология, а пренебрежение демократическим государством и его представителями.

Однако на самом деле основой "ковид-диссидентства" является не только политическая составляющая. Роберт Сапольский, известный нейробиолог, изучающий приматов, признавался, что сначала сердился на людей, которые не носили масок, не закрывали свои церкви, протестовали у правительственных зданий, "за то, что они оказались эгоистическими монстрами, чьи действия [фактически] убивали людей. Но хотя я все еще считаю, что все это ужасно и должно немедленно прекратиться, к самим людям начал относиться гораздо мягче. Все это происходит потому, что эта пандемия требует от нас того, что очень тяжело для социального примата — перестать быть социальным. Все внутри нас борется против этого".

Если covid forever — формула, по которой будет строиться будущее человечества, то противостояние между налагающими запреты (власть) и теми, кому предстоит их соблюдать (народ), время от времени будет обостряться и в дальнейшем. Если нас и ожидает некий аналог "ревущих 1920-х", наступивших за пандемией "испанки", то совсем не в том смысле, в каком его в начале пандемии оптимистично предсказывал профессор Йельского университета Николас Кристакис в книге "Стрела Аполлона". Социальная активность, скорее всего, действительно будет расти, но значительная часть ее энергии будет направлена на борьбу против правительственных мер.

К этому прибавится поляризация в обществе, ростки которой мы видим уже сейчас. Говард Стерн, американский писатель, а также теле- и радиоведущий, недавно заявил: "В моей Америке, если вы не сделаете прививку, вас не должны класть в больницы. Идите домой и умрите". В одном из информационных телеграмм-каналов выложили фрагмент телешоу на Литовском национальном телевидении. Там во время эфира провели опрос: "Стоит ли превратить жизнь невакцинированных в ад?" Голоса разделились 50 на 50.

Плач по "новой солидарности"

В прошлом году Бернд Кортманн и Гюнтер Г. Шульце из Фрайбургского института перспективных исследований (FRIAS) собрали под одной обложкой мнения экспертов о том, как COVID-19 изменит разные сферы жизни, в том числе политическую. Ничего неожиданного в их высказываниях нет. Конфронтация США и Китая — это то, что зародилось раньше ковида и будет продолжаться в последующие годы. Пандемия способствовала падению популистских правительств в демократических государствах, а власть авторитарных правителей, напротив, укрепилась. Судя по всему, аналитики видят в этом тенденцию. Хотя достаточно посмотреть на ближайшие перспективы выборов в некоторых европейских странах, чтобы понять: вирус не смел популистов с политических подмостков. И это вступает в противоречие с теми ожиданиями "новой солидарности", о котором вспоминают авторы, связывая ее с переосмыслением ценностей и определенным моральным пробуждением, призванным "привести, среди прочего, к устойчивой экологической, климатической, экономической и социальной политике — в целом целью усиления ориентации на всеобщее благо".

Кажется, более трезво ситуацию и перспективы оценивает Кевин Радд, президент Института политики азиатского общества и бывший премьер-министр Австралии. Обеспокоенный "анархией, последовавшей за COVID-19", он замечает, что "различные формы безудержного национализма заменяют порядок и сотрудничество. Таким образом, хаотический характер национальных и глобальных мер реагирования на пандемию является предупреждением о том, что может произойти в еще более широком масштабе ".

Вопреки распространенной метафоре о "великом уравнителе", COVID-19 таковым не стал. Это легко обнаружить в факте вакцинного неравенства. По оценке представителей People's Vaccine Alliance — коалиции организаций и активистов, которые добиваются доступа к вакцинам для всех стран и слоев населения независимо от уровня доходов — за 2021 год компании-производители вакцин Pfizer, BioNTech и Moderna заработали до $34 млрд. При этом, несмотря на государственное финансирование, они отклонили призывы передать технологию производства вакцин странам с низким уровнем дохода при посредничестве ВОЗ. 98% населения в этих странах полностью не вакцинированы. И это именно то "событие", которое отбрасывает мрачную тень в будущее, не оставляя камня на камне от самой идеи "новой солидарности".

Джаред Даймонд в книге "Потрясения: как нации справляются с кризисом и переменами", вышедшей накануне пандемии, выделил четыре основные угрозы, стоящие перед человечеством:

• ядерная катастрофа,
• глобальные изменения климата,
• глобальное истощение ресурсов
• и глобальное неравенство по уровню жизни.

Когда COVID-19 вступил в свои права на планете, Даймонд написал: "Если пандемия наконец-то подготовит нас к тому, чтобы справиться с этими экзистенциальными угрозами, в черном облаке вируса может быть луч надежды". К сожалению, ключевое слово здесь "если", которое сегодня звучит почти как "никогда".