Вечер "судного дня". Почему репрессии против крымских татар это провал Путина

В международный День мигранта, 18 декабря, российская Фемида в Крыму приняла прямо-таки нарочито уродливые формы и провела рекордное число судебных процессов над крымскотатарскими активистами, которые выходили на одиночные пикеты против репрессий на полуострове в октябре этого года.

45 человек были оштрафованы на 10 тыс. руб. каждый. Еще одному предписано заплатить в полтора раза больше. Шесть заседаний перенесены на более поздние сроки.

Спикер внешнеполитического ведомства Украины Марьяна Беца назвала происходящее "целенаправленными действиями РФ накануне голосования в ООН резолюции по правам человека в Крыму". Возможно, это действительно так, однако понять логику действий оккупационных властей все-таки трудно. Поскольку дипломатических побед Москве подобная тактика не сулит.

Предварительное утверждение резолюции в ноябре показало общую расстановку сил в данном вопросе. Тогда 71 государство поддержало украинский документ, 77 воздержалось и 25 проголосовало против. В числе последних, помимо России и "братской" Беларуси, Китай и ряд экзотических с точки зрения отношения к правам человека стран вроде Северной Кореи, Уганды и Зимбабве. Едва ли подобный расклад изменится при итоговом голосовании. Расправу с пикетчиками-одиночками хотя бы и в виде административного взыскания только сумасшедший может приравнять к борьбе с терроризмом. А без этого синхронизированное, как по взмаху дирижерской палочки, российское "правосудие" смахивает на беспредел с привкусом государственного терроризма.

Ничего нового Москва для подавления инакомыслия не придумала. Все кроится по лекалам, опробованным еще в 30-х годах прошлого века: "обнаружить" заговор, а затем показательно расправиться с его участниками. Во время Второй мировой войны в заговорщики, коллаборационисты и предатели стали записывать целые народы. Их ждала депортация. Так произошло с чеченцами и ингушами. Так произошло с крымскими татарами. Это очень больная параллель для сегодняшних реалий. Неслучайно на ряде плакатов, за которые над пикетчиками учинили судилище, указывалось на эту "преемственность" российской политики: мол, тогда нас называли пособниками, а сейчас — террористами. Не пора ли уже прекратить? Но ответ Кремля: не пора.

Уж если в 1944 году за двое майских суток смогли решить "татарский вопрос", загрузить в эшелоны и отправить в Узбекистан, Казахстан, Кемеровскую и прочие отдаленные области России без малого 240 тыс. человек (и это тогда, когда татары составляли примерно пятую часть населения полуострова, а не десятую, как ныне), то уж сегодня-то с таким количеством народа и подавно справиться можно. Каким образом? Тут, как говорится, имеются варианты, последствия применения которых точно просчитать никто не в силах.

Лидер крымскотатарского народа Мустафа Джемилев сразу после аннексии Крыма Россией заявил о том, что в ФСБ существует доминирующее мнение о необходимости переселения татар. Или по крайней мере создания на полуострове таких условий, которые бы обеспечили по максимуму исход коренного населения из Крыма.

Сегодня можно сказать, что Москва выбрала второй путь. Не исключено, что он кажется менее вопиющим, чем депортация, но от этого, однако, он не становится менее тупиковым. Выдворить за пределы Крыма или бросить за решетку всех "возмутителей спокойствия" не удастся. И сколько бы тамошние коммунисты ни распевали песню "Верните Сталина", времена усатого "отца народов" и его методы решения национальных вопросов прошли. Поэтому Путину, хочет он того или нет, приходится изображать хотя бы видимость правового подхода к решению крымскотатарского вопроса.

Понятно, что внешняя легитимность оккупационной власти — то есть признание ее другими государствами — вещь практически недостижимая. Когда Соединенные Штаты устами госсекретаря Рекса Тиллерсона заявляют, что намерены вернуться к крымской тематике после урегулирования ситуации на Донбассе, а Великобритания накануне голосования в Генассамблее ООН по Крыму призывает всех "держать курс на поддержку Украины" — это что угодно, но только не одобрительный кивок в сторону российского "нового порядка" на полуострове. Скорее уж отсылка к status quo ante bellum, "положению, бывшему до войны".

В такой ситуации Москва, разумеется, может стенать по поводу того, что весь мир ополчился против нее, но она не должна допускать уж слишком идиотичных действий, которые еще более расширяют пропасть между нею и цивилизованным миром. Тот факт, что в отношении крымских татар она их допускает, свидетельствует о ее растерянности. Апостолы "скреп" просто понятия не имеют, что им с этим всем делать.

Они сами себя превратили в обезьяну из рассказа о том, как ловят этих животных в Индии. Ловят очень просто. К дереву привязывают банку с узким горлом и бананом внутри. Обезьяна просовывает лапу в банку. Хватает банан. Но вытащить из банки лапу, сжатую в алчный кулак, уже не может. Даже когда видит, что к ней приближается охотник.

Это красноречивая иллюстрация к истории аннексии Крыма Россией. А более узко — к ее отношениям с крымскотатарским народом. Рано или поздно, если она не додумается разжать свою волосатую лапу, если не прекратит репрессии, "охотник" придет и за ней.