Первомайская история. С чего начиналась и чем закончилась

Официальная история истоков первомайского "праздника трудящихся" восходит к так называемому "делу Хаймаркет-сквер", чрезвычайно характерному для эпохи, когда напрочь отсутствовало столь привычное нам "социальное государство", и за вещи, кажущиеся нам сейчас простейшими и само собою разумеющимися, рабочим приходилось вести воистину смертельную борьбу. Дело это выглядит так.

1 мая 1886 года в США и Канаде прошли рабочие выступления (забастовки и демонстрации) с требованием 8-часового рабочего дня, организованные анархистами (об этом последнем весьма важном моменте марксистские историки как правило умалчивали). 3 мая в Чикаго у проходной завода жаток Сайруса Маккормика произошло столкновение забастовщиков со штрейкбрехерами, охранявшимися полицией. Полиция открыла огонь, было убито до 6 рабочих. На следующий вечер по призыву анархистов, на фешенебельной площади Чикаго Хаймаркет-сквер состоялся массовый митинг протеста. Уже затемно на площадь явился отряд полиции и приказал очистить ее. Выступавший в этот момент с весьма резкой речью анархист Филден возразил, что это – мирное собрание. И тут кто-то из толпы кинул в полицейских бомбу. Она убила на месте одного полицейского Мэтью Дегана и смертельно ранила шестерых. Полицейские открыли огонь по толпе, из толпы отвечали стрельбой из револьверов, но затем толпа быстро разбежалась, оставив нескольких убитых.

Полицейских было ранено до 50 человек, в том числе от "дружественного огня", так как стреляли в темноте; число раненых рабочих неизвестно, так как они по понятным причинам опасались официально обращаться к врачам. Состоятельная Америка ужаснулась кровавому заговору анархистов – беспощадных убийц и террористов (конечно сплошь иностранцев – немцев и чехов), стремящихся ниспровергнуть все истинно американские ценности и устои; рабочие же считали, что бомбу бросил провокатор из детективного агентства Пинкертона, чтобы создать повод для расправы с активистами.

Действительно, на следующий день начались массовые обыски и аресты анархистов и рабочих активистов, в ходе которых, накрыли мастерскую по изготовлению бомб в квартире анархиста Ланга. Судили восемь человек, из которых на митинге в момент взрыва находился только один - Филден, который выступал на трибуне и бомбу бросить явно не мог. Вообще, бомбиста так и не отыскали. Суд был вопиюще предвзят, и даже заявление главного свидетеля обвинения, что он оговорил подсудимых, не спасло их: всех приговорили к повешению. В ходе апелляций четырем заменили казнь на каторгу и пожизненное тюремное заключение, четырем же приговор оставили в силе. Из них Ланг накануне казни взорвал себя сигарой, начиненной динамитом, остальные взошли на эшафот с пением "Марсельезы".

Возмущенные американские рабочие лидеры на съезде в Сент-Луисе в 1888 году наметили на 1 мая 1890 года массовую забастовку; в 1889 году председатель Американской федерации труда Самуэль Гомперс направил послание Парижскому конгрессу Интернационала с предложением отмечать 1 мая как Международный праздник борьбы за 8-часовой рабочий день. Конгресс принял соответствующую резолюцию, предложенную руководителем французских профсоюзов Раймоном Лавинем. С тех пор 1 мая стал излюбленным праздником социалистов, коммунистов и профсоюзов.

На украинских землях 1 мая 1890 года было отмечено только в австрийском Львове, но зато достаточно широко: на площади Рынок состоялся 4-тысячный митинг рабочих, на котором присутствовали в частности Иван Франко и Михайло Павлик. Резолюция митинга требовала 8-часового рабочего дня, запрета детского и ночного женского труда и всеобщего избирательного права – повторюсь, вещей, которые нашему поколению кажутся само собой разумеющимися.

В 1891 году первомайские выступления охватили уже крупные центры Российской Империи, в том числе Харьков. В 1917 году 1 мая по всей бывшей Российской Империи впервые отмечали фактически на официальном уровне. В Киеве, по всему городу были выделены площадки для митингов. После митингов началась демонстрация: колонны манифестантов, предводительствуемые оркестрами, играющими "Марсельезу", двинулись к центру города.

Заместитель председателя Центральной Рады Сергей Ефремов патетически писал накануне праздника в газете "Новая Рада": "Впервые у нас на Украине будет отмечаться большой рабочий праздник - праздник труда, праздник пролетарского сознания, праздник классового единства и единения рабочих всего мира. Впервые величественным походом пойдут пролетарские рабочие массы, впервые зазвучат свободные песни труда и свободные слова о праве работника на человеческую жизнь, на отдых, на уважительное положение в обществе".

Вслед за тем Центральная Рада официально объявила 1 мая государственным праздником как День Труда, тогда как в РСФСР он был объявлен таковым под именем Дня Интернационала (впоследствии несколько раз менял названия, пока в 1972 году не был назван Днем международной солидарности трудящихся). Тогда же в Советской России начинает формироваться своеобразная коммунистическая первомайская "обрядность" с непременными "демонстрациями трудящихся", символизирующих единство партии и народа и благодарность масс родной партии за счастливую жизнь. Любопытно, что параллельно нечто похожее, и примерно с той же идеологической нагрузкой, происходило в нацистской Германии, где "День Труда" символизировал наступившую при нацистах классовую гармонию.

Если часть рабочих раннего СССР еще могла искренне считать себя победившим классом и верить в солидарность с борющимся пролетариатом Германии и Франции, то в позднесоветские времена, когда считалось чем-то само собой разумеющимся, что "в Америке у каждого безработного есть автомобиль", это казалось откровенным абсурдом. "Праздник трудящихся" выродился в достаточно бессмысленный ритуал принудительной демонстрации: "отречемся от старого мира – и домой возвратимся скорей!". Зато выходной 2 мая оказался настоящим кладом для дачников.

В связи с этим возникает естественный вопрос. Не является ли "Первомай" просто-напросто наследием тоталитарного режима, в лучшем случае – анахронизмом эпохи 12-часового рабочего дня и детского труда?

Посмотрим, однако, на дело с другой стороны. Стал бы международный день борьбы за права трудящихся таким популярным, если бы конгресс Интернационал вздумал назначить его на 1 ноября или 1 февраля? Очевидно что нет.

В большей части Европы 1 мая приходится на начало полевых работ, в Южной Европе наоборот - на конец, когда можно расслабиться и погулять. По этой причине, например, в Риме 1 мая отмечали в праздник "майум" - честь богини Майи, матери Меркурия: в этот день полагалось обливать друг друга водой и купаться в Тибре. У кельтов 1 мая было праздником начала весеннего сева, посвященным Белену, богу солнца и плодородия. У немцев как минимум с 16 века в этот день (по католическому календарю день св. Вальпургии) принято наряжать "майское дерево" и устраивать вокруг него пляски и гуляния.

От немцев традиция отмечать 1 мая пришла в Россию: Петр I разрешил жителям Немецкой слободы устраивать праздник Майского дерева в царской роще в Сокольниках, и немцы стали устраивать там большие гуляния, к которым пристрастились и православные москвичи, так что ко временам Екатерины гуляния в Сокольниках стали уже общегородскими. Из Москвы обычай первомайских гуляний распространился и по другим городам империи. Что же касается до Украины, то в Киеве студенты Могилянской академии издавна устраивали на 1 мая гуляния на горе Щекавице, а когда на ней было разбито кладбище – гуляния были перенесены в рощу на Шулявке, близ загородной резиденции митрополита. Там гуляния, видимо объединившись с пришедшей из России традицией, превратились в общегородские.

В 1840-е годы в этих гуляниях любил принимать участие генерал-губернатор Бибиков: после обеда, он со свитой являлся на Шулявку верхом на белой лошади, в окружении свиты и нескольких казаков. Правда, с наступлением вечера Бибиков и "чистая публика" покидали Шулявку, а оставшаяся "чернь" предавалась самому скандальному разгулу. "Народ пьянствовал целые сутки, — вспоминал времена Бибикова Антон Солтановский, — и часто происходили здесь серьезные драки со множеством раненых. В глубине рощицы можно было натолкнуться на нескромные сцены, слышались неприличные песни и шутки. Перед рассветом по дороге в Киев, и в роще, и по оврагам валялись сотни спящих и мертвецки пьяных… Особенно много валялось совсем нагих. И пожилых, и молодых женщин и девок".

При следующем генерал-губернаторе, князе Васильчикове, центральной фигурой гуляний стала его жена Татьяна Васильчикова, придавшая Первомаю гораздо более респектабельный характер: на Шулявке устраивало благотворительные базары и выставки патронируемое ей Киевское женское благотворительное общество. За апельсин или стакан чая богатая публика платила (на благотворительные нужды) громадные суммы - до 100 рублей.

В конце XIX века первомайскими пикниками – "маевками" – естественно воспользовались революционные агитаторы, чтобы под их прикрытием устраивать нелегальные собрания рабочих кружков. Соединение традиционных первомайских гуляний с новым социал-демократическим праздником оказалось для них настоящим подарком.

Отмечу, что именно традиции этих пикников обязан своим происхождением тот факт, что в СССР праздничным днем было объявлено не только 1, но и (с 1928 года) и 2 мая: рабочие были недовольны, что вместо семейного выезда на природу с водкой и самоваром приходится ходить с флагами и чучелами Керзона, и им дали день и для традиционной маевки.

Итак, в празднике 1 мая слились два и даже три смысла: древний праздник весны, социал-демократический и профсоюзный праздник борьбы рабочих за свои права и коммунистический праздник единства партии и народа. В постсоветском пространстве, где коммунистические традиции окончательно обессмыслились, а традиций социал-демократического и профсоюзного рабочего движения не существует, праздник 1 мая возвращается к своему изначальному смыслу – празднику весны.

Быть может, давно пора уже и на официальном уровне лишить его всяких остатков идеологии и отмечать именно в этом, простом человеческом, качестве – шашлыками и гуляниями, как в XIX веке.