Голодовка Сенцова. Как Украина теряет и своих сыновей, и свой имидж

Тем временем режиссер Олег Сенцов, удерживаемый Россией в колонии "Белый медведь" в городе Лабытнанги Ямало-Ненецкого автономного округа, еще на минувшей неделе объявил бессрочную голодовку. Единственным условием ее прекращения он назвал "освобождение всех украинских политзаключенных, которые находятся на территории РФ". Дописав в конце своего обращения: "Разом і до кінця. Слава Україні!".

При этом своему адвокату Дмитрию Динзе Сенцов сказал: "Если я умру перед чемпионатом (мира по футболу, который должен пройти в России в июне – июле текущего года. — Фокус) или во время него, будет резонанс в пользу других политзаключенных".

Это шаг очень мужественного человека, которым невозможно не восхититься.

Но он одновременно подчеркивает, что наши герои становятся борцами-одиночками на фоне недостаточных усилий, предпринимаемых Украиной для их освобождения.

Голодовка, потенциальная смерть, вообще жертвоприношение — это все, что имеется в арсенале украинских политических узников. Представители нашей власти порой видят в этом огромный потенциал для создания информационного повода, хотя от самого их отношения к происходящему буквально разит цинизмом. Я вспоминаю давний разговор с одним нардепом, частенько совершавшим набеги из Киева на Донбасс в период, когда Надежда Савченко находилась в российской тюрьме. Попивая чаек с печеньками и упомянув об объявленной ею голодовке, он выразился тогда примерно так: "Да, по-человечески ее жалко. Но для Украины было бы лучше, чтобы она там умерла".

Савченко, как известно, не умерла. Что будет с Сенцовым — пока неясно. Понятно, что Путин не станет освобождать 64-х политзаключенных (такое количество без указания фамилий Сенцов назвал в заявлении на имя начальника колонии) ради того, чтобы 65-й прекратил голодовку. И понятно, что Сенцову не дадут умереть в ближайшее время. Не из гуманности, разумеется, а чтобы не навредить имиджу Кремля.

Дмитрий Динзе считает, что может быть предпринята попытка объявить режиссера невменяемым, направить его в психиатрическую клинику, начать там его принудительное кормление и лечение. Хотя и добавляет, что в соответствии с психолого-психиатрической экспертизой, имеющейся в деле, тот находится в здравом уме. Но чем бы все ни обернулось, крестный путь Сенцова, как и всех украинцев, томящихся в российских казематах, — это путь одиночки. Чем дольше злодейка-судьба наворожит страдальцу по нему идти, тем тише будет слышна его поступь.

"Даже если прибегать к этому инструменту, — говорит Фейгин, — надо иметь еще и какие-то внешние возможности. Адвокатов, правозащитников — кого-то, кто может следить за этим. А он сидит вблизи Северного ледовитого океана, на краю земли. Объявили голодовку, опубликовали письмо. А дальше-то что? Сегодня один день поговорят, появятся другие новости — и все уйдет в песок".

Да, вероятно, все именно так и произойдет. Если Сенцов по-прежнему будет оставаться на положении Святого Себастьяна. Тот, как гласит легенда, не умерев от стрел, пронзивших его по приказу Диоклетиана, оправился от глубоких ран и вновь предстал перед римским императором с доказательством своей нерушимой христианской веры. То есть сам себе стал главным ньюсмейкером. Информационный повод, таким образом, был создан, но завершился он и громче, и трагичнее, чем задумывалось. Диоклетиан распорядился забить непокорного камнями до смерти, а труп сбросить в Большую Клоаку.

Однако отличие между житийным сюжетом, приходящимся на третий век нашей эры, и жизнью реального героя нашего времени — в том, что за последним стоит государство под названием Украина. Он не один. По идее. И пока он находится в путинских застенках, в шкурных интересах Киева (если уж других нет) — как можно громче раскручивать эту вопиюще отвратительную историю, дабы ее подхватывали мировые информационные агентства, которые последние пару лет проявляют все меньше любопытства в отношении нашей страны.

О том, что зарубежные СМИ стали писать о нас меньше, свидетельствует исследование, проведенное аналитиками из VoxUkraine. В течение последних 17 месяцев западные медиа опубликовали в 2,5 раза меньше материалов об Украине, чем в выборке прошлого исследования. Reuters стало упоминать о нас меньше в 2,5 раза. Bloomberg — и того меньше: в 6 раз! И это при том, что в феврале 2017-го у нас появилась Доктрина информационной безопасности, цель которой — эффективно противодействовать России в информационной войне и в выгодном свете представлять Украину за рубежом. Если казус Сенцова — это не тот (хоть и горький) лимон, из которого можно получить лимонад, бьющий в голову что в Брюсселе, что в Вашингтоне, то что тогда можно назвать "тем лимоном"?

Речь не идет о том, чтобы публиковать на сайте Министерства информполитики какие-то открытые письма или поздравления (последнее, к примеру, было сделано на днях в отношении осужденного в Крыму украинского журналиста Николая Семены) в надежде, что их кто-то с размахом перепечатает. Есть ведь международные организации, способные служить каналами доставки информации западному читателю. Но даже на портале такой "профильной" из них, как Amnesty International, толчком к появлению на свет которой стала публикация английского юриста Питера Бененсона с красноречивым заголовком "Забытые узники", самый последний материал с украинской тематикой (о судьбах Карпюка и Клыха) датирован октябрем 2016-го.

И трудно поверить в то, что отвечающие за противодействие Москве в информационной войне стучались в двери Amnesty International, просили опубликовать материал о Сенцове или еще о ком-то из украинцев, томящихся где-то в окрестностях заполярного круга в России, а им было отказано.

Поэтому когда сестра Олега Сенцова Наталья Каплан говорит, что "Украина делает недостаточно для освобождения своих политзаключенных", она вряд ли преувеличивает. Мы не стучимся во все международные двери.

Мы однозначно проигрываем информационную войну России (свежая история с задержанием главы "РИА Новости Украина" Кирилла Вышинского — этому подтверждение).

Но отвратительнее всего, что складывается впечатление, будто тот самый нардеп, с которым мы говорили о Савченко, прав: Украине выгоднее смерть своих героев, чем их жизнь. Будь иначе, возможно, Олег Сенцов не стал бы объявлять голодовку. Бессрочную и, возможно, бесполезную.