Мифы украинской экономики. Как перейти от колхозного управления к государственно-либеральному

Тема социального государства в нашем обществе как-то незаметно стала классифицироваться на одном уровне с площадным популизмом, хотя Украина – по Конституции именно социальное государство.

Сам термин появился еще в 19 веке в период "прусского социализма". Недаром он звучит по-немецки – Sozialstaat. Французский экономист Мишель Альбер классифицировал следующие виды капитализма: неоамериканский/ангосаксонский и рейнский, он же "социальный". Последняя модель была реализована на практике Людвигом Эрхардом, выдающимся немецким экономистом, автором теории "благосостояние для всех".

Сегодня экономическую модель Германии можно назвать термином "социальный либерализм", который предусматривает с одной стороны – обеспечение максимальных экономических свобод и раскрепощение духа предпринимательства, а с другой – наличие мощного блока социального обеспечения населения, гарантированного государством. Концепция социально-рыночной экономики впервые была сформулирована, как это ни парадоксально, в тяжелые послевоенные годы немецким экономистом Альфредом Мюллер-Армаком, который все время находился как бы в тени более известного Эрхарда.

Согласно концепции Мюллер-Армака, ни государство, ни частный бизнес, не должны обладать монополией на принятие глобальных решений и в своей конечной цели все они должны служить простым людям и их интересам. Можно выделить базовые принципы немецкой социально-рыночной модели экономики: стремление к полной занятости; социальная справедливость; защита свободной конкуренции путем ограничения монополий; всемерная поддержка постоянного экономического роста; стимулирование торговли и стабильная национальная валюта.

Но на практике главный системообразующий элемент этой модели – наличие консенсуса между государством, бизнесом и наемными работниками относительно перераспределения национального продукта.

Сегодня наиболее адекватный баланс интересов государства и бизнеса наблюдается в странах "социального либерализма", таких как Германия, Австрия, Швейцария, скандинавских государствах. В Англии и США крен сделан в сторону бизнеса, во Франции и Италии – в сторону государства. Общий баланс то левеет, то правеет, и лишь в экономиках "рейнского капитализма" он находится на "золотом" сечении.

Социальное государство по "рейнской модели" максимизирует принцип социальной справедливости. Краеугольным камнем этой системы является прогрессивный подоходный налог. Это в Украине 18% сдирают и с работника, получающего "минималку", и стыдливо удерживают с многомиллионных бонусов руководителя "Нафтогаза". В Германии богатые несут социальную ответственность за наличие в стране бедных и проявляется это в более высоких ставках налогообложения. Зато немецкие студенты могут бесплатно учиться в престижных университетах, а в коммунистическом Китае и "социальной" Украине многие лишены этой возможности.

• ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Марш от транша. Победит ли Зеленский украинский карго-культ МВФ

То есть социальное государство – это не всегда плохо, и оно вовсе не препятствует динамичному развитию бизнеса, а скорее наоборот.

Еще один миф – это так называемая низкая продуктивность человеческого капитала в Украине. Именно этим фактом олигархи любят объяснять низкий уровень перераспределения трудовых доходов через ВВП и диспаритет в заработных платах, когда украинский металлург получает в разы меньше немецкого собрата, выполняющего схожие функции.

Но здесь важно понимать структуру трудовых ресурсов в Украине. Экономически активное население у нас с 2010 по 2018 годы сократилось с 20,9 до 17,9 млн человек. Стоит отметить, что возрастные рамки данной категории определяются в интервале 15-70 лет. При этом выход на пенсию установлен в возрасте 60 лет, а если взять за основу образовательную реформу и 12-летний цикл обучения в школе, плюс учеба в высшем образовательном учреждении, то получается, что появление новых экономически активных поколений стоит ожидать лишь в возрасте 22-23 лет. Таким образом, реальная прослойка экономически активного населения существенно уже тех 17,9 млн человек, которые фигурируют в цифрах госстата.

Еще печальнее выглядит статистика среднесписочной численности штатных работников: а ведь только штатный персонал можно рассматривать как экономически активный костяк экономики (учитывая, что количество реальных, а не фиктивных частных предпринимателей у нас существенно меньше, чем это показывает официальная статистика). С 2010 по 2018 год, количество "штатников" сократилось с 10,3 млн человек до 7,7 млн., а их удельный вес в структуре экономически активного населения упал с 49% до 43%.

В результате этого структурного перекоса, мы и имеем те показатели ВВП, которые опускают нас до уровня африканских стран южнее Сахары. В 2018 году наш валовый продукт, номинированный в долларах, составил примерно 125 млрд. дол., а прогнозная численность населения – 42,2 млн человек. В таком случае, показатель ВВП на душу населения (в долларах), по итогам прошлого года достигнет 3 тыс. дол., что переводит Украину в группу самых бедных стран мира.

Хотя данный индикатор очень слабо корреспондируется с реальными показателями реального уровня жизни украинцев. И дело тут не в обилии иномарок на улицах Киева и забитых столичных ресторанах. Просто непрямые методы оценки уровня нашей экономики показывают, что такого не может быть. Для более объективной оценки, необходимо учитывать параметры теневой экономики. В таком случае, показатель ВВП на душу населения составит 4,5 тыс. дол. А если рассчитать данный индикатор, но уже на экономически активное население, то получим 7 тыс. дол. При расчете на численность штатных работников (а именно ими и формируется основная часть валового продукта), индикатор ВВП вырастет до 16 тыс. дол. в год на одного "штатника". А это уже выше, чем показатель ВВП на душу населения в той же Польше.

Правда у поляков этот показатель определен на все население, но зато он не учитывает фактор трудовых мигрантов, которые составляют более одного миллиона человек. Кроме того, во многих странах ЕС верхняя возрастная планка экономически активного населения почти совпадает с возрастом выхода на пенсию, а такое понятие как работа без официального трудоустройства рассматривается как признак социального парии.

Таким образом, проблема Украины заключена не в динамике роста ВВП. Костяк экономически активного населения (штатные работники) уже сейчас генерируют достаточный продукт, чтобы жить не хуже, чем поляки и получать среднюю зарплату не 300 евро, а 600-800.

В результате чего, фискальное и административное давление на оставшиеся предприятия многократно усиливается.

Пытаться выжать из них дополнительный рост на 5-7% напоминает неумелого водителя, который, не взирая на то, что показатели оборотов двигателя на тахометре находятся в красной зоне, жмет и жмет на педаль акселератора. На микроуровне – это приводит к разочарованию среднего класса и состоянию фрустрации, либо миграции за рубеж (наиболее активная часть общества постоянно ощущает, что ее выжимают как губку).

Следовательно, и действия правительства должны быть адекватными существующим вызовам, а не мифической проблеме роста ВВП. Линейное стимулирование роста валового продукта в Украине больше напоминает "колхозный" анекдот, когда для увеличения надоев, коров решили больше доить и меньше кормить. Нам нужна комплексная, системная программа, которая будет охватывать и демонтаж институтов, контролируемых олигархами, и вовлечение широких слоев населения в экономический оборот, в том числе и с помощью доступных кредитных инструментов, и приближение законов к реальной практике, стимулирование роста легальных трудовых доходов, новая демографическая политика.

Все перечисленное выше, можно отнести к сложным, композитным, качественным, а не количественным задачам и целям, которые очень сложно реализовать на практике. Поставить задачу роста ВВП на 2-3% значительно проще и удобнее. Вот только с каждым годом рост ВВП будет означать не улучшение параметров нашей экономики, а уровень ее более глубокого "отжима".

Если конечно, наши чиновники не начнут читать Эрнандо де Сото, как это делали до них политики многих стран мира, для которых проблемы теневой экономики стали новым ключом для роста экономики легальной.