Почему СМИ не могут сохранить беспристрастность во время войны

Знаете, чем прославилась американская телеведущая Кристин Чаббак? Она покончила с собой в прямом эфире 15 июля 1974 года на восьмой минуте собственного ток-шоу, выходившего на одном из каналов во Флориде. Прежде чем навсегда изъять себя из медиапространства, Кристин сообщила телезрителям буквально следующее: "В соответствии с политикой "Канала 40" — доносить до вас самые свежие кровь и кишки в ярких цветах — вы станете первыми, кто увидит попытку самоубийства". Затем приставила револьвер к голове за правым ухом и нажала на спусковой крючок. Все. Show must go on! "Но без меня".

Это был жуткий и отчаянный акт протеста. Против превращения экрана в скотобойню. Жест отторжения порядка, в котором некрофилия победила некролатрию. Реквием по себе, землянину-пацифисту, публично ввергаемому в пучину необъявленной войны. Какая, к черту, война! Война — это где-то там, далеко. Курды восстают в Ираке. Революция в Эфиопии. Перевороты-милитари в Йемене и на Кипре. А так все тихо. Правильно? Правильно. Если не считать одного досадного нюанса: "настоящие новости — плохие новости". Этот своеобразный закон медиа канадский философ Маршалл Маклюэн сформулировал лет за десять до суицида Кристин. Причем опровергнуть его, как показал "казус Чаббак", возможно лишь в рамках принятия им же предлагаемого инструментария. Иными словами, чтобы доказать, что "лики смерти" online – это плохо, следует добровольно разнести себе мозги на глазах многотысячной (если не миллионной) телеаудитории.

Иррациональность поступка Кристин Чаббак, разумеется, не в том, что ее трагический перформанс не достиг цели. В конце концов, если верить Жаку Лакану, "самоубийство — единственное, в чем можно преуспеть, не заплатив за это ценой неудачи". Меньше после похорон Кристин стало кровавых сцен на ТВ или больше — не столь важно. Проблема в другом: информационный терроризм, равно как и все прочие формы терроризма, в принципе невозможно победить путем самоустранения. Единственный выход диаметрально противоположен: устранять надлежит тех, кто его сеет. Возможно, мисс Чаббак сама бы об этом догадалась, не живи она в чересчур мирное время. Израильтяне же догадались. Для них, более полувека сидящих на пороховой бочке, канон самоуничтожения и даже канон беспристрастности — вещи, не менее нелепые, чем партнерское обсуждение меню с Жаном-Беделем Бокассой на званом обеде, где на второе запланировано блюдо из печени доверчивого партнера.

Касается ли сказанное нынешних украинских реалий? Мне кажется, напрямую. Я, к примеру, очень уважаю команду "Громадського телебачення", но при этом искренне не могу для себя уяснить, что они имели в виду, говоря о "стандартах качества", к которым они якобы приближаются после анализа сделанных ими же ошибок. В частности, той, что стала причиной отстранения от эфира Данилы Яневского.

Надо ли это понимать так, что попавший в опалу (и тотчас заявивший о выходе из состава "ГТ") телеведущий проявил бы куда более высокие стандарты качества, согласись он с тезисом российской правозащитницы Human Rights Watch Татьяны Локшиной о том, что происходящее на востоке Украины – "внутренний вооруженный конфликт"? И надо ли понимать, что журналист никогда, ни при каких обстоятельствах не смеет перебивать и выключать из эфира приглашенного собеседника? Существуют ли вообще незыблемые правила, освященные идолом "журналистики высоких стандартов"? В войну. С ее амбивалентностью понятий и размытыми пределами допустимого. С ее насилием, возведенным в абсолют. Мне кажется, вряд ли.

Тот, кто пытается беспристрастно говорить о насилии, находясь внутри него, ставит пред собой заведомо невыполнимую задачу. Парадоксальным образом он врет именно тогда, когда самозабвенно стремится сформулировать "объективную правду". Типичное qui pro quo — одно на подмену другого. Ибо уместное в суде, где постфактум заслушивают и жертву, и насильника, абсолютно неприемлемо в момент совершения мерзавцем его гнусного преступления. Это арифметика. По мнению Славоя Жижека, холодный анализ насилия"соучаствует в его кошмаре". Всегда. И уж тем более во время отвратительного акта, когда речь должна идти о спасении жертвы, а не о правосудии как таковом. Разве это не случай Украины?

Если не ошибаюсь, именно в день, когда Данила Яневский заявил, что покидает "Громадське телебачення", в Сети появились видео и фото со страницы "ВКонтакте" питерского ублюдка по имени Дмитрий и, к досаде, с украинской фамилией Грицюк. Российский солдат, воюющий в Донбассе, запечатлел себя и своих соратников на фоне убитых бойцов АТО. Некоторые тела были буквально растерзаны. Грицюк все это снимал и комментировал. Этот участник "внутреннего вооруженного конфликта" в Украине, в частности, сказал, что украинцы, мол, гибнут тут ни за что, "а наши пацаны угорают".

Кто не видел — посмотрите. Это, конечно, еще не "лики смерти" — видео, на которых чеченские террористы отрезают головы живым российским военным, попавшим в плен, но гуманистический вектор тот же. Посмотрите. А потом — самое время беспристрастно поговорить о "высоких стандартах" объективной журналистики в эпоху войны.