Родина зовет. Куда и зачем бегут эмигранты

По данным агентства Head Hunter, 91% украинских специалистов целенаправленно ищут работу за рубежом. Каждый год несколько тысяч наших соотечественников оформляют документы на выезд и отправляются в дальние края на поиски счастья. Кто-то его находит.

Are you well? Want to switch sits? ("Вы в порядке? Хотите поменяться местами?"), — спросила женщина в соседнем кресле боинга, после того как пахнущий перегаром мексиканец ударил меня по плечу огромной спортивной сумкой. Ее английская речь была беглой и уверенной, но чувствовался акцент, определенно не русский. Более плавный и напевный — казалось, это говор какой-нибудь провинции на Среднем Западе.

Я гадала о происхождении попутчицы до тех пор, пока та не открыла журнал авиакомпании на странице с рецептом украинского борща. Выражение лица незнакомки изменилось. Сомнений быть не могло — эта женщина умеет варить борщ. Рядом со мной сидела украинка, покинувшая родину много лет назад. "Ви звідки?" — спросила я. Женщину звали Татьяна, она родилась в селе под Ровно. 23 года назад отправилась в США за счастьем. Похоже, нашла. Теперь живет в пригороде Сиэтла в частном доме с 12-ю спальнями и водит новенький "порше".

Свои среди чужих

Как и в 1990-х, сегодня украинцев влечет на Запад американская мечта. Говорить о массовом бегстве за рубеж пока рано, но цифры настораживают: по данным Госстата, за десять месяцев 2013 года 18,7 тыс. наших соотечественников сменили гражданство — это на 157% больше, чем за аналогичный период 2012 года. Украина не покидает первую тройку рейтинга стран, чьи граждане активнее всего участвуют в лотерее Green Card. По информации Госдепартамента США, в 2012-м в розыгрыше иммиграционных виз участвовало почти 853 тыс. украинцев. Желающих переселиться в Штаты из Украины оказалось даже больше, чем из Эфиопии и Египта. Это уже устойчивая тенденция: в 2013-м наша страна вышла на первое место по количеству граждан, выигравших Green Card.

Настя — мой гид в Нью-Йорке. Выглядит она не по-брайтонски, но и не по-американски. Короткая ассиметричная стрижка, гротескная дизайнерская бижутерия, стильный джинсовый пиджак DKNY, длинное шелковое платье Calvin Klein и туфли Ralph Lauren. Марки местные, но их сочетание выдает иностранку. Настя подшучивает над обитателями "маленькой Одессы", которые в Нью-Йорке живут советскими привычками. Тем более забавной кажется ее тяга к раскрученным лейблам, типичная для современной украинской модницы, но совершенно неуместная в давно переболевших брендоманией Соединенных Штатах.

В Киеве Настя целенаправленно искала мужа-американца. Много рассуждала о том, как ей надоели зажатость и провинциальность мышления жителей Центральной Украины. Теперь она там, куда всегда хотела попасть, — в бурном, кипящем мультикультурном котле Нью-Йорка. Прекрасно говорит по-английски, но вне работы общается исключительно с русскоязычными. Смотрит в YouTube украинские телешоу и по воскресеньям балует супруга голубцами с картофельным пюре. Она упорно, хотя, возможно, и неосознанно создает вокруг себя маленький Киев.

Минимум раз в неделю Настя беседует в Skype со своей киевской знакомой Наташей, которая уже 8 лет живет в Лондоне. Ей 35, идею переезда вынашивала с 16. Еще в школе, в выпускном классе подавала заявку на участие в программе международного обмена. Когда училась на факультете психологии и педагогики, почти все свободное время проводила в киевском офисе "Британских советов". Охотилась на академические гранты — денег на самостоятельную оплату у нее не было. На третьем курсе Наташа нашла, что искала, — грант для студентов-искусствоведов на участие в магистерской программе Кардиффского университета. Теперь она работает в знаменитой лондонской галерее Tate Britain. Живет в Челси — дорогом районе, где нечасто услышишь русскую речь. Раз в два-три месяца ездит в Париж и обновляет гардероб. Британского подданства пока не получила, но с нескрываемым удовольствием называет себя британкой. Мечта сбылась. Но вот что странно. За восемь лет общительная Наташа не приобрела ни одной лондонской подруги. И личная жизнь тоже не складывается. Сейчас Настя собирает для Наташи ссылки на русскоязычные эмигрантские сайты знакомств. Во время нашей прогулки по набережной в Нью-Йорке на Настин смартфон приходит сообщение от лондонской подруги. Та в отчаянии — пытается пожарить котлеты по-киевски, а они разваливаются.

В родном селе

В получасе езды от Брайтона есть маленькое хипстерское кафе My Way Cup. Здесь самые забавные официанты, самый вкусный капучино в Нью-Йорке и есть гитара — ее берут посетители, на которых нахлынуло вдохновение. В этом кафе жду следующую собеседницу. Она родилась и выросла в Винницкой области. Там же вышла замуж и родила троих детей. Ради них решила эмигрировать в США. Живет в Нью-Джерси с 1990-х. Оказавшись в My Way Cup, Тамара явно смутилась. По всему видно — эта шестидесятилетняя женщина в подобных заведениях не бывает. Вместе с мужем, холостым младшим сыном и семьей старшего сына она живет в четырехэтажном доме в пригороде. Замужняя дочь приходит два-три раза в неделю. Дом собственный, в гараже три автомобиля.

Тамара с насмешкой говорит об американцах, которые поколениями живут в арендованных домах и предпочитают покупке автолизинг. Моя собеседница и ее муж по американским меркам зарабатывают немного, она — воспитательница в детском саду, он — рабочий на фабрике. Чтобы купить большой дом и авто для себя и обоих сыновей, пришлось проявить смекалку. К примеру, Audi A4, на которой ездит младший, обошлась всего в $6 тыс. Предыдущий владелец попал в аварию, получил возмещение от страховой компании и купил новое авто, а разбитая машина попала к скупщикам автолома, там ее и нашел муж Томы. Купил за $4 тыс., еще $2 тыс. потратил на ремонт и подарил сыну на двадцатипятилетие.

Слушая Тамару, перебираю в памяти знакомых американцев с достатком среднего уровня и выше. Никто из них не делал детям таких подарков. То, что женатый сын живет в доме родителей, — тоже явление для Штатов нетипичное. В смартфоне у Тамары нашлось несколько фотографий со свадьбы старшего сына. Длинный стол под открытым небом на участке, прилегающем к дому, покрыт белой скатертью. На столе селедочка с луком, картошка, колбаска, пирожки, нечто напоминающее оливье, водочка и компот. За столом упитанные, короткостриженые мужчины в рубашках с закатанными рукавами и женщины в ярких цветастых нарядах. "Мы когда женились, тоже накрывали возле хаты, так удобно",— говорит Тома.

Судя по фотоотчету, семья моей собеседницы устроила в пригороде Бергена украинскую сельскую свадьбу. Были и тосты, и танцы во дворе, и дети, снующие между подвыпившими взрослыми. На фото у гостей наши лица. Спрашиваю: откуда в Нью-Джерси столько украинцев? "Да полно здесь наших, приехали в Америку за счастьем", — говорит Тамара.

Прощаюсь с Томой, жду еще одного эмигранта из Украины. Стас (в американских документах — Стивен) родился и вырос в Харькове, учился в Харьковском авиационном институте. На последнем курсе участвовал в международном конкурсе студенческих научных разработок и получил приглашение в магистратуру от балтиморского вуза. Уехал и еще до окончания магистерской программы получил гражданство. Сразу после защиты перебрался в Вашингтон. Сейчас обитает в Нью-Йорке, живет в Верхнем Ист-Сайде — фешенебельной части Манхэттена. Улицу, на которой он проживает, периодически перегораживают киношники. Здесь же фотографы знаменитых глянцевых журналов часто проводят фотосессии манекенщиц.

Он заходит в My Way Cup и морщится — место для него недостаточно гламурное. На запястье Breitling, на лице идеально выбеленная улыбка — результат труда недешевого стоматолога. Невооруженным глазом видно, что зарабатывает Стас неплохо. О занятиях не распространяется. Знаю только, что его работодатель — NASA.

Говорит с легким акцентом. Произнося словосочетание "на Востоке" подразумевает восточное побережье США. Часто повторяет фразу: "Я мыслю в долларах". С удовольствием рассуждает об американском кино. Когда речь заходит о картине студии Paramount "Плохой дедушка", Стас вдруг спрашивает, вышла ли уже русскоязычная дублированная версия, он искал ее в интернете, но не нашел. Намеренно завожу разговор о трендовых американских писателях. Выясняется, что мой собеседник читает их исключительно в русском переводе. Он интересуется всем, что происходит на постсоветском пространстве, отслеживает украинские и российские новости подчас внимательнее, чем американские. Упоминаю о том, что утром была в "маленькой Одессе", и Стас оживляется, говорит, что тоже туда ездил — за русскими пельменями, в Верхнем Ист-Сайде ими не торгуют.

Ближневосточная комедия

Точно так же американцы, ищущие счастья на других континентах, везут с собой за океан дух родины. "Переехав в Израиль, я стал большим патриотом Америки, чем был в США",— признается Дэвид Килимник. Он родился в Рочестере (штат Нью-Йорк) 36 лет назад. Вырос на берегу озера Онтарио, учился в местной школе, болел за местную футбольную команду, но знал, что рано или поздно уедет из Штатов. Отец Дэвида — раввин Шая Килимник объяснил сыну, что в США они "проездом", а настоящий их дом на Святой земле. Старый раввин, похоже, жил мечтой, конкретных планов переезда у него не было.

К 26 годам Дэвид принял два важных решения. Во-первых, он не хотел, как отец, быть раввином — его привлекала сцена и смеющаяся толпа. Дэвид решил стать комиком. Во-вторых, комфортное, но транзитное существование в США его больше не устраивало, и он отправился домой — на Ближний Восток. Возвращение к корням далось нелегко. Одиночество, безденежье, растерянность, разочарование, койка в общежитии для новых репатриантов — все становилось материалом для юмористических монологов. "Если тебе не нравится матрац толщиной в один сантиметр, который выдали в Центре абсорбции, вспомни о тех, кто приехал в конце 1980-х, у них не было даже металлических каркасов кроватей", — говорил со сцены новоиспеченный иерусалимский комик. Слушатели смеялись — каждый второй из них прошел через такое же общежитие.

Я услышала его монолог в маленьком баре Off The Wall. Две объединенные комнатки в подвале офисного здания на улице Кинг Джордж в центре Иерусалима. Интерьер скромный. Продавленные диванчики, царапины на столиках. Стены разрисованы изображениями мифического яйцеголового существа — эмблемы заведения. Повсюду фотографии посетителей. Дэвид открыл этот бар в 2003 году. Он здесь и менеджер, и бухгалтер, и бармен, и гвоздь комедийной программы. Зал заполнен молодежью, в основном бывшими американцами. Многих из них и клиентами-то не назовешь, они ничего не заказывают. Но хозяина это нисколько не смущает, кажется, что посетители нужны ему не для заработка.

"Это потерянные души, они ищут себя — не находят, — говорит Дэвид.— У них ни денег, ни работы, ни видов на будущее. В Израиле таких больше, чем где-либо. Пускай у этих детей будет убежище — место, куда они всегда могут прийти. Я не поучаю и не давлю, просто говорю с ними, и что-то меняется. Есть пара ребят, которые впервые появились здесь вскоре после открытия — теперь их не узнать, они встали на ноги. Я комик, а не учитель, но если я помог им понять что-то важное, это уже хорошо".

Дэвид Килимник не хотел идти по стопам отца — становиться духовным наставником для американских евреев. Он пересек океан, сменил гражданство, провел десять лет на Ближнем Востоке и теперь окружен молодыми американцами, которые ждут от него совета о том, как жить на свете. Совсем как папа. Он с трудом находит в Израиле традиционные американские слойки с сыром и мороженое Ben & Jerry. Большинство его иерусалимских друзей родом из американской провинции. Он создал вокруг себя собственный маленький Рочестер.

Островки неукраинского

Старая бельгийская пословица гласит: "Если ты вырос в деревне, значит, деревня выросла в тебе". Рассеянные по всему миру выходцы из постсоветских стран создают вокруг себя островки родины. Это же делают иностранцы, осевшие в наших краях. Тот, кто вечерами прогуливается по киевской набережной возле парка имени Примакова, может заметить странную картину — молодые люди застывают между деревьями в причудливых позах и подолгу стоят без движения. За ними наблюдает и иногда дает какие-то указания улыбчивый пожилой китаец. Он обращается ко всем по имени, его почтительно называют "мастер".

Этот китаец Му Юйчунь — президент Всеукраинской федерации китайской борьбы шуайцзяу и шоу­бо. Он же возглавляет Ассоциацию традиций и культуры Китая "Чжен Гунфу". Ему 67 лет, из них 20 мастер провел в нашей стране. Среди его украинских учеников есть чемпионы мира по ушу. Из Китая Му Юйчунь уехал в 1980-х. Сначала преподавал боевые искусства в Москве, а после распада СССР отправился в Киев. Когда-то в молодости ему в руки попала иллюстрированная книга об этих местах. Му Юйчунь часто вспоминал ее и всегда хотел увидеть украинские пейзажи.

Украина его, кажется, не разочаровала. Правда, многое здесь до сих пор представляется ему странным. Например, почему-то никто не ест корень лотоса, это ведь так полезно для кожи и крови. Почему-то неплодовые деревья не используют для еды — разве что березовый сок пьют, и только. Почему-то не лечат людей листьями шелковицы. И вообще, великое множество целебных растений, которые растут в нашей стране, почти не используется. О питании украинцев мастер отзывается неодоб­рительно. Бутерброд с маслом для него не еда — и запаха нет, и на вид не очень-то красиво, и вкус не тот. Вот тонко нарезанное мясо с имбирем, рисом, кунжутным, соевым и арахисовым маслом — совсем другое дело. Его жена, украинка Оксана, давно освоила тонкости китайской кухни и выучила китайский язык настолько, что теперь может его преподавать. В их доме на стенах развешаны китайские картины и каллиграфия. По-русски мастер говорит с трудом. Разобрать его речь мне не всегда удается, но ученики справляются. Они научились жить в его маленьком Китае.

Другой островок неукраинского открылся мне на последнем этаже торгового центра Gulliver. Спускаясь на эскалаторе, я заметила экзотичного вида девушку. Смуглая кожа, густые брови, черные, как смоль, волосы выбивались из-под цветастого платка. На круглом лице светилась открытая улыбка. Мы познакомились. Имя девушки — Чахра, по-узбекски означает "улыбка".

Муж привез ее из Узбекистана три года назад. Сам он здесь уже десять лет — торгует сухофруктами и восточными сладостями. У него две торговые точки, одна в Gulliver`е, другая на Бессарабке. Когда обжился в Украине и встал на ноги, женился. Чахра вспоминает, как выходила замуж в традиционном разноцветном халате, который теперь хранит, чтобы когда-нибудь передать дочке. Отлично владеет русским, но дома говорит по-узбекски, и детей, которых родила в Киеве, непременно будет учить узбекскому. Спрашиваю, нашла ли она счастье в Украине. Чахра кивает в сторону мужа, копошащегося у прилавка с сухофруктами, как-то по-новому улыбается и произносит: "Он — мое счастье".

На все четыре стороны
В какие страны мечтают переехать украинцы

Швейцария 16%
Германия 11%
Канада 10%
Австралия 8%
США 6%
Не хотят никуда переезжать 22%

В гостях хорошо
Рейтинг самых популярных стран для эмиграции в мире

США 9%
Австралия,
Канада 7%
Швейцария 6%
Франция,
Германия, Великобритания 4%

А дома лучше
Страны, большинство жителей которых не допускают мысли об эмиграции

Таиланд 73%
Австралия 66%
Фиджи, Япония, Аргентина,
Швеция 61%
Колумбия 58%
Дания 54%

Источник:
опрос WIN/Gallup International (в конце 2013 года было опрошено 70 000 человек в 65 странах)

США 45,8
Россия 11,0
Германия 9,8
Саудовская
Аравия 9,1
ОАЭ 7,8
Великобритания 7,8
Франция 7,4
Канада 7,3
Австралия 6,5
Испания 6,5

Источник: доклад департамента ООН по экономическим и социальным вопросам (сентябрь 2013 года)

Арифметика эмиграции

Есть в Верхнем Ист-Сайде в трех кварталах от нью-йоркского Центрального парка маленький дворик, надежно спрятанный за фасадами роскошных манхэттенских зданий. Три трехэтажных дома выстроены полукругом. Здесь не слышно шума центральных улиц. Не видно рекламных щитов и суетливых клерков. Я случайно забрела сюда четыре года назад и с тех пор периодически возвращаюсь. Слушаю канарейку — ее в теплое время года выставляют на крыльцо. Здороваюсь с эксцентричной старушкой по имени Рейчел, которая носит большие очки в роговой оправе и пестрый пиджак в стиле 1980-х, любит Ван Дейка и считает, что следующим президентом США будет андроид. Вдыхаю аромат цветов и запах кофе, доносящийся из приоткрытого окна.

И всякий раз задаюсь одним и тем же вопросом: почему я здесь не живу? Кажется, стоит только поселиться в таком истсайдском домике, станешь другим человеком, да и вообще все будет иначе. Судя по отзывам знакомых эмигрантов, эта иллюзия исчезает почти сразу после переезда. Первый же диалог с представителями миграционной службы дает понять, что хлопоты теперь только начинаются. Местные жители оказываются не такими уж радушными. Экономическая ситуация не такой уж благоприятной, а законы не такими уж справедливыми.

Тем более, что куда бы мы ни отправились, неизменно привезем все или почти все проблемы, комплексы и страхи, отравлявшие жизнь на родине. Разбираться с ними все равно придется, но в других декорациях. Логично, что в знакомой обстановке справиться с этой задачей гораздо проще.

Мария Бондарь, Фокус