Украинский язык сопротивляется имперской идее величия, — лингвист Роман Трифонов

Роман Трифонов — доцент кафедры украинского языка Харьковского национального университета им. В.Н. Каразина, кандидат филологических наук. Круг его научных интересов — язык публицистики, интернета, рекламы, нынешний посттоталитарный этап в развитии украинского языка.

Как наш язык поменялся за два года? Сейчас это язык атаки или обороны?

— Как и раньше, это язык всего: атаки, обороны, любви, раздражения, вдохновения, убеждения, наслаждения. Можно пытаться обобщать, но если мы говорим о языке в целом, стоит помнить: в этот момент, когда мы сейчас разговариваем, у кого-то на этом языке идет задушевный диалог об искусстве, кто-то на нем доказывает свою точку зрения в семейной ссоре, а кто-то пишет в соцсети о трудном или, наоборот, ярком прожитом дне.

Чем отличается язык Украины от языка России? Скажем, в России сегодня язык общения все более советский, включая идеологемы и клише. А у нас?

— Безусловно, советское в языке играет определенную роль и у нас. Разница, пожалуй, в том, что у нас в советском больше карнавальности. А еще украинский язык жестко сопротивляется имперской идее надутости, величия. Проведем простой эксперимент: мысленно сравним звучание выражения "велика(я) держава" в устах россиянина и украинца. Почти наверняка в первом случае это будет пафосная декларация, во втором возможен широчайший спектр значений и оттенков, в котором будут доминировать скепсис, ирония, ирреальность, отстраненность.

Янукович, Азаров, Чечетов, Добкин, Кернес — все как один косноязычны. Такое ощущение, что это тоже был спецпроект России.

— Это просто лингвопсихологические типажи, то есть люди, которые обладали востребованными для прохождения на вершины качествами, а эти качества идут в комплекте с вышеупомянутым косноязычием. Не более. Будут другие требования к успешным карьеристам во власти — появятся и другие типажи.

"Хуйло", "жидобандеровцы" — чем и как еще обогатилась наша лексика за последнее время, какие неологизмы подарили миру?

— "Хуйло" — это действительно явление. Как ни иронично звучат мои слова, но факт в том, что это слово-ластик активно поработало над стиранием грани между табуированным и дозволенным. В устной речи и интернете я наблюдал любопытнейшую рефлексию над этим словом. Ее суть примерно такова: "Я терпеть не могу матюги и не матюгаюсь, но это ведь не матюг, его даже детям можно, чтобы понимали, что к чему".

Растабуирование речи происходит в нашем языке в целом, но острые эмоции сделали явление максимально наглядным. Это то, что я считаю характернейшей языковой чертой нашего времени, — победа прагматики над стилистикой. Людей как носителей языка долго воспитывали в жестких рамках правильной стилистики, но сейчас связанные со стилистикой понятия явно отошли на второй план — главной оказалась воздействующая сила высказывания. Отсюда, например, сленговый взрыв.

Функции "жидобандеровца" несколько иные — слом стереотипов. Тут можно не детализировать, все и так понятно: есть стереотипы межнациональных отношений, выгодные врагу, и есть желание их преодолеть. Редко возникает такое емкое и социально важное слово-антистереотип, поэтому да, "жидобандеровец" также маркирует наше время.

К твоим примерам я бы добавил еще два слова-антистереотипа: "зрада" и "перемога". Их параллельное употребление обозначает два эмоциональных полюса восприятия ситуации в стране и отдельных событий. Назойливое ироничное повторение этих слов выполняет важнейшую функцию — напоминает, что оценка происходящего сложнее, чем выбор из двух вариантов. То есть насмешливое воспроизведение бесконечного "зрада-перемога" постоянно требует: думай! иди вглубь происходящего! все сложнее, чем кажется! анализируй! Классный стимулятор.

Роман Трифонов: "Последний из услышанных мной на базаре из уст классической бабушки абсолютно книжный оборот: "Та в мене кури, як Геркулеси". Там же как-то раньше звучало про троянского коня. Глобализация"

Сильно ли идеологизирована сегодня языковая картина мира?

— Все индивидуально. Кто-то ежедневно поминает "ватников" или "бандеровцев", а кто-то сыплет мемами вроде "Карл" и "спасибо, кэп". То есть идеология не всегда побеждает, какая бы то ни было. А вот то, что культурный компонент в современной картине мира нарастает, — факт. То есть культура все глубже входит в нашу языковую повседневность. Вот последний из услышанных мной на базаре из уст классической бабушки абсолютно книжный оборот: "Та в мене кури, як Геркулеси". Там же как-то раньше звучало про троянского коня. Такого много, причем национальные культурные знаки сменяются универсальными. Глобализация.

Борется ли сегодня украинский язык с русским или, наоборот, старается расприватизировать русский язык, отнять у России?

— На этот вопрос есть два ответа, те самые, которые заложены в вопросе. И они оба существуют в разных индивидуальных сознаниях. Я мало говорил и говорю на русском в повседневной жизни, поэтому для меня это не очень актуальный вопрос, но в целом замечаю в себе два момента. С одной стороны, в последний год мне стало комфортнее иногда переходить на русский в быту — подозреваю, именно потому, что на нем звучит сейчас много адекватных голосов в Украине, голосов людей, понимающих меня и таких, как я. С другой стороны, крайне опасно позиционирование Украины как эдакой "правильной России", в отличие от "неправильной", авторитарной. В последнем понимании заложены мощные риски, так как "правильная Россия" все равно интерпретируется "неотъемлемо", а к чему это приводит, мы уже видим.

Может быть, часть проблемы (и возникающая путаница) в том, что в украинском есть только слово "російський", которое четко отсылает к стране, и нет слова "руський", которое бы относилось, допустим, к культуре русскоязычной, но принадлежащей Украине?

— Слово "руський" относится к истории. Причем не только к Киевской Руси, но и к последующим этапам — слова "руський", "русин" использовались для обозначения украинцев вплоть до конца XIX века. Так что русскоязычную культуру Украины этим словом не обозначить. Кроме того, концепцию слова "руський" в названном тобой понимании пытались использовать такие деятели, что уж лучше не стоит к этому возвращаться. Слово "російський" отсылает не только к стране, но и к идентичности, как и слово "украинский". А уж идентичность в наше время преимущественно выбирают.

Ты занимаешься и языком рекламы. Скажи, то, что она часто глупа и примитивна, — осознанный ход?

— С одной стороны, простота может быть заложена по определенным соображениям. Небезызвестный Сергей Мавроди на вопрос о том, на кого должна быть рассчитана реклама, отвечал: "На всех. Кроме умных: их мало". То же и с нарушениями норм. Если рекламодатель пишет в растиражированном проспекте "потрібні каменщики", это, скорее всего, потому, что в "мулярів" рабочие с нужной специальностью, по его мнению, могут и не врубиться. А если я в поезде метро читаю "Наш пізнав асортимент, станеш щаслив у момент" — здесь, конечно, есть вопросы к автору и появляется желание немедленно вызвать орфографическую полицию.

Но я бы не увлекался разговорами о безграмотности рекламы. Такой рекламы на самом деле не так уж и много, просто наше сознание воспринимает ее как сильный раздражитель. А вот в некоторых сегментах, например в рекламе автомобилей, мы, наоборот, видим стремление усложнить язык за счет семантически объемных слов, сделать его претенциозно-философским, отсюда тексты о каком-нибудь "истинном понимании пути", которыми автопроизводитель популяризирует новую модель.

• Читайте также: Украина воюет не против Донбасса, а за него, — историк Игорь Лильо

А язык интернета — каковы его законы и свойства? Лаконизм, брутальность, мемность?

— Главное свойство языка интернета — это снятие, казалось бы, вечной и незыблемой дихотомии устного и письменного слова. Мы привыкли, что это два принципиально разных регистра языка. Да, всегда были случаи, когда они пересекались: разговорные партии персонажей в художественном тексте — устное в письменной форме; наоборот, зачитывание доклада по бумажке — письменное в устной форме. Но все это воспринималось как некая ситуативная условность. Сейчас же мы имеем гигабайты коммуникации, в которой без всяких условностей функционирует речь, письменная по форме, устная по способам высказывания. Более того, письменная форма вызывает у говорящих определенный дискомфорт, желание дополнительно ее "обустнить" — этим и объясняется волна смайликов, а также умышленное искажение орфографии.