Русский гангстер из Львова

Сначала была книга. Называется "Три жизни", издана в Париже очень маленьким тиражом. Только для своих. Жанр — современные мемуары. Автор — бывший зэк с 15-летним стажем Леонид Билунов — чуть ли не единственный выживший представитель поколения "некоронованных королей" постперестроечного российского бизнеса.

Несколько дней назад был организован телемост Москва-Париж и журналисты впервые увидели человека, о котором столько говорили. Если задать поиск в Интернете по его имени, то можно прочитать, что в конце 80-х он лично принимал участие в убийстве более 20 человек в разных городах России, что он либо организовал, либо лично финансировал похищения более ста человек, в том числе в Чечне, что именно он едва ли не главный русский гангстер и сейчас занимается отмыванием денег отечественных мафиозных кланов за рубежом. В него не раз стреляли. Объявляли в розыск. Его фамилия звучала на самом высоком уровне — во время переговоров президентов Жака Ширака и Бориса Ельцина. Среди его врагов — один из богатейших людей Москвы. Но он называет себя счастливым, живет в роскошном особняке с женой и двумя детьми.

Нынешний респектабельный парижанин, истый христианин Леонид Федорович Билунов вряд ли похож на авантюрного себя же лет так двадцать пять назад. На прямой вопрос — убивал ли он людей — отвечает утвердительно. Но с неизменной оговоркой: "Только защищая свою жизнь или жизнь своей семьи".

Пятнадцать лет с правом переписки
…А начиналось все, по словам г-на Билунова, в "русском городе Львове". Рос без отца, сгинувшего без вести на просторах ГУЛАГа. Был определен в спортинтернат. Подросткам говорили, что из них делают атлетов международного класса, но позже оказалось, что из них "…готовили убийц, я понял это не сразу", безжалостных солдат, которые будут выполнять "особые задания партии и правительства".

Драться любил. Однажды он познакомился с двумя уличными хулиганами, они предложили ему "приключение" — ограбить инкассатора, который поздно вечером объезжает кинотеатры на велосипеде и собирает выручку. Все произошло именно так, как задумали: Леня поймал сорванную сумку и газелью скрылся с места преступления. Деньги — огромную тогда сумму — 12 тыс. рублей, спрятал дома у подружки. В то же самое время милиционеры поймали его "подельников", а те сразу "раскололись".

Так 14-летний Леня Билунов вместо моря, о котором мечтал, в мае 1963 г. оказался в воспитательной колонии для несовершеннолетних. Он впервые перешагнул грань мира, за которой живут по принципу "ты умри сегодня, а я завтра".

В первый же день в колонии он подрался с бригадиром, нарушив неписаный лагерный закон. Поздно вечером его избили – но он не сдавался и, как волчонок, кусал врагов до крови, чтобы выжить. Спустя много лет сформулировал наиважнейший закон выживания "там": в лагере ты должен быть готов защищать себя каждую минуту, твоя судьба в твоих же руках, ты не должен бояться ни боли, ни смерти, иначе жизнь твоя будет невыносимой.

В этом "воспитательном учреждении" Билунов провел первые два года из пятнадцати лагерных лет. После выхода на свободу мстил властям, срывая красные флаги и коммунистические лозунги — как будто их отсутствие могло помешать ему снова попасть за решетку…

Если верить Билунову, вторая "отсидка" была роковой случайностью. Он с приятелем, сыном капитана КГБ, пошел на танцы, там познакомились с девушками, пригласили их домой… А потом бдительные соседи якобы вызвали милицию, жалуясь на громкую музыку. Когда приехавшие милиционеры узнали, что один сын кэгэбиста, а второй судимый, колесо жерновов завертелось и его было не остановить... девушек заставили написать заявления об изнасиловании. Билунов получил 6 лет. Между "первой" и "второй" прошло всего несколько месяцев. Его ждала очередная колония-"малолетка".

Там его ждал Бес. Билунов подробно рассказывает о бригадире лагеря, которого называли именно так — "но горе тому, кто назвал бы его так в лицо. Бес вбивал эту кличку смельчаку обратно в глотку. Он сидел за убийство, был страшно силен и жесток, как животное". Был старше, имел поддержку администрации, поэтому с удовольствием унижал и терроризировал малолеток. Когда их жизнь стала просто невозможной, они решили его убить. Пытались отравить цинковыми белилами… После еще нескольких попыток Билунов с приятелем забили его ломом в кузнице: "Если б даже нам грозил расстрел, мы бы все равно не отступились. Только силой нас можно было оттащить от этого недочеловека. Там умер наш постоянный ужас. Человек не может жить в постоянном страхе".

За убийство Беса Билунову и его товарищу добавили по 6 лет. Родители подали на кассацию, и поскольку писем о жестокости жертвы скопилось немало, то суд, переквалифицировав обвинение на превышение пределов необходимой обороны, снизил срок до двух лет. А вскоре Верховный суд отменил и этот приговор.

Книга изобилует такими подробностями тюремной жизни, что порой они кажутся отменным детективом. К примеру, не могу не привести способ, которым осужденный Билунов попал в "больничку" — для участия в разборке между несколькими тюремными "семьями":
"Внутривенная инъекция никотина вызывает у человека состояние, близкое к смерти, когда температура поднимается до сорока и сознание отключается. Такая симуляция опасна: можно и действительно не вернуться… Я высыпал в алюминиевую кружку полпачки махорки и зажег полотенце, скрутив его жгутом. Уже через несколько минут вода в кружке выкипела и на дне осталась черная зловонная жидкость — концентрированный настой табачного никотина. В камере почти всегда есть медицинская игла, обычно искусно спрятанная в стене. Когда жидкость остыла, я соорудил шприц из иглы и целлофанового пакета вместо поршня и, сжав зубы, ввел эту отраву в вену с внутренней стороны бедра, где это трудно заметить. Никотин стал мгновенно распространяться по телу. Ощущение было такое, словно по сосудам разливается расплавленный металл. Меня начала колотить лихорадка, температура бешено взлетела вверх, и я потерял сознание. Сокамерники забили ногами в дверь, вызывая надзирателей…".

Билунов признает, что вокруг него "не было ангелов", но все равно государство руками тюремщиков медленно убивало заключенных. Впечатляет случай, когда группа зеков дорвалась до машины со свеклой — "люди бросились ничком и ели, ели, не отрываясь, пока опомнившаяся охрана била их по спинам, по головам. Никто не обращал на побои ни малейшего внимания, у всех была только одна мысль — еда! Нежданно им выпало такое счастье, привалило столько пищи, какая бы она ни была, невареная, немытая, в комьях сырой земли. Лица и рты были измазаны кроваво-красным свекольным соком, который мешался с потоками крови… Человек пятнадцать забрали в больницу с заворотом кишок. К вечеру того же дня четверо умерли в страшных мучениях".

Или описывает самоистязание, называвшееся "заякориться". Сходящий с ума от голода зэк делал из проволоки что-то вроде якоря, три острых конца которого связываются ниткой, а в ушко вдевается бечевка. Безумец проглатывает крючок, но конец бечевки торчит изо рта. Когда желудочный сок растворяет нитку, "якорь" раскрывается, острые его концы впиваются в стенки пищевода. Если потянуть за веревку — желудок несчастного разрывается и вытаскивается наружу, словно у попавшей на крючок крупной рыбы. Страдальцу приносили еду, он поглощал все с неимоверной скоростью и, естественно, попадал в больницу, где ему вырезали "якорь"…

В августе 1971 г. Билунов освободился и приехал во Львов под надзор милиции. Но уже через несколько месяцев он не вернулся домой к положенному сроку, подрался с милиционерами, был избит и в довершение попытался убежать из больницы: "Я добрался по трубе до второго этажа, где труба отделилась от стены и обвалилась, как обваливалось все в Советском Союзе". После чего к Билунову зачастил и психиатр. Его ждала печально известная в кругах политзэков Днепропетровская специальная психбольница МВД. Многие диссиденты прошли через этот "конц­лагерь" — Владимир Буковский, Леонид Плющ, Анатолий Лупынис, Микола Плахотнюк и др.

Ему прописывали сильнейшие препараты, подавляющие деятельность центральной нервной системы. Лошадиные дозы вызывали "желание спрятаться, убежать от чего-то, чему нет названия". Люди здесь превращались в "овощей", подавлялась воля, это была "настоящая кража со взломом, когда грабитель врывается в твое подсознание".

В очередной раз оказавшись на свободе, в 1981 г., Билунов стал участвовать в обмене сертификатами или чеками — ими можно было отовариваться в магазинах типа "Березка". Собрал группу людей, которые меняли чеки граждан, работавших за границей, на советские рубли. Играл в карты и бильярд на деньги. Однажды сорвал банк, в котором было драгоценностей на 360 тыс. рублей. Вскоре он почти все эти деньги спустил за карточным столом.

От друга до жертвы
…Шла перестройка. Однажды Билунов ехал по Москве на своем первом "мерседесе" цвета мокрого асфальта. На перекрестке его по­просил приоткрыть окно водитель "жигулей". Он с ходу предложил купить машину — мол, мечтает об этом и деньги есть, но не знает, где такие продаются. Это был предприниматель Александр Смоленский, глава только что созданного "Банка Столичный", а впоследствии один из самых богатых людей России середины 90-х гг.

Вскоре они подружились. Билунов помог Смоленскому купить желанный автомобиль, а потом доверил банкиру значительную часть своих денег — больше миллиона еще вполне полновесных советских рублей. Потом он стал "крышей" бурно растущего бизнеса.

Гениальный финансист Смоленский умел делать деньги практически из воздуха. Так, он придумал схему, когда из десяти миллионов инфляционных рублей, на которые в России можно было купить лишь $25 тыс., при переводе в Венгрию и покупке форинтов (по искусственному и грабительскому для тамошней экономики курсу стран СЭВ), а потом при переводе форинтов в доллары получали десять миллионов "зеленых". Иначе говоря, курс выходил один к одному! Такая операция приносила прыткому банкиру 40 тысяч процентов прибыли.

Билунов поселился в Будапеште, контролируя столь выгодный "обмен". К несчастью для компаньонов, правительство Венгрии вскоре прикрыло эту лавочку, иначе финансовой системе страны пришел бы конец.

"Столичный" затем стал называться "Столичным банком сбережений", а потом и "СБС-Агро". Смоленский легко брал деньги, но отдавал их с большим скрипом. Получить свои кровные назад не мог даже сам Билунов. Вскоре, по утверждению нашего героя, банкир его… заказал: "Я чувствовал, что Смоленский замышляет избавиться от меня. Для него я стал отработанным материалом, человеком неприятным, который, кроме прочего, претендует на столь нужные ему капиталы. Александр Смоленский ненавидел людей, которым был должен деньги. Чем больше был долг, тем сильней ненавидел".

Таких попыток избавиться от уже ненужной "крыши" было как минимум три. Смоленский якобы "заказал" своего закадычного друга "ментам" с Петровки, которые стреляли в него в подъезде. Однажды Билунова спас старинный приятель, небезызвестный "Михась" (Сергей Михайлов), случайно узнавший о готовящемся расстреле.

Защищаясь, Билунов дает приказ своим людям убить Смоленского, но тому дважды повезло: сначала его пожалели — он был с ребенком, а вскоре попытались взорвать на трассе, но заряд не сработал.

Ложь во спасение
В 1996 г., в дни официального визита президента России в Париж, дома у Билунова по наводке главного охранника Ельцина Александра Коржакова провели обыск. Вооруженные до зубов сотрудники спецподразделения "Дельта" нашли незарегистрированный револьвер "Магнум" и помповое ружье, а также фальшивый французский паспорт. Других грехов за ним не водилось, адвокат блестяще сработал: все обошлось условным наказанием — 5 лет и небольшой штраф.

...Однажды, когда Билунов зашел в комиссариат полиции отметиться, его попросили немного задержаться. Сотрудники контрразведки, называющейся во Франции DST ("охрана национальной территории"), обратились к нему с деликатной просьбой. 2 августа 1997 г. в Махачкале неизвестные выкрали четырех работников французской гуманитарной миссии "Экалибр". Похитители требовали несколько миллионов долларов. Вопрос заключался не только в деньгах: не было никакой информации о преступниках. Времени оставалось в обрез — всего две недели.

Билунов вышел на своих старых друзей из "неофициальных кругов", и те за считанные часы нашли в Сибири, в одном из лагерей особого режима, чеченского уголовного авторитета по имени Саид. Оказалось, что он сидит в колонии, у начальника которой есть пятилетний сын, неизлечимо больной лейкемией. Порученцы Билунова срочно приехали в поселок и под видом представителей Красного Креста пришли к начальнику лагеря. Времени на политес не было: они без обиняков сказали, что есть возможность спасти мальчика, если направить его на лечение в одну из лучших мировых клиник, но в качестве компенсации нужно освободить одного из заключенных. Офицер понимал, что он может потерять работу, звание, даже попасть в тюрьму, но на другой чаше весов было здоровье сына. Спустя сутки полковник Юрий Прокофьев согласился. На бумаге была спланирована драка заключенных с поножовщиной, в которой Саид, которому оставалось сидеть еще 12 лет, был "убит". Рапорт подписали начальник, начальница медсанчасти (на нее был компромат — она приторговывала наркотиками) и районный прокурор — ему просто дали денег за молчание. На организацию этого невероятного обмена ушла неделя. Очутившись на свободе, Саид уже через час перезвонил своему спасителю Леониду Билунову в Париж. Узнав в чем дело, пообещал, что заложников будет искать вся Чечня. А еще через два дня после разговора истощенные французы позвонили прямо из бункера, где их прятали…