Как выиграть воздушную битву за Тайвань: уроки применения дронов в Украине

Беспилотники превратили "тупые" артиллерийские снаряды в высокоточное оружие, способное массово поражать российскую бронетехнику и личный состав. Украина первой приняла на вооружение низколетящие квадрокоптеры в качестве артиллерийских наводчиков, но Россия быстро подхватила эту идею после того, как в начале войны потеряла большое количество своих советских беспилотников. Коммерческие квадрокоптеры, производимые китайской военной компанией DJI, стали настолько вездесущими на поле боя, что иногда обе стороны не уверены в их происхождении. Российские лидеры теперь называют дроны DJI "символом современной войны".

Фокус перевел новый текст Кейтлин Ли, посвященный использованию дронов в российско-украинской войне.

Чиновники национальной безопасности США стремятся извлечь уроки из творческого использования беспилотников в конфликтах между государствами 21 века. Тщательный анализ очень важен, поскольку эти уроки будут использованы ВВС, ВМС и Корпусом морской пехоты США для разработки боевых беспилотников нового поколения, чтобы укрепить сдерживание в Индо-Тихоокеанском регионе.

Один из возможных уроков, упоминавшихся на этом сайте и в других местах, предполагает, что выживание Украины на сегодняшний день в значительной степени зависит от ее способности защитить себя, просто оспаривая воздушное пространство с помощью средств ПВО и арсенала недорогих беспилотников, состоящего в основном из самодельных и коммерческих моделей, летающих ниже видимости пилотируемых самолетов и средств ПВО противника. Максимилиан Бремер и Келли Грико придумали термин "отказ доступа к воздушному пространству" для описания нового подхода к сдерживанию и выступают за то, чтобы ВВС США приняли его в качестве "основной цели".

Но лидерам национальной безопасности США не стоит считать, что непроверенный подход, основанный на использовании относительно недорогих ракет и беспилотников, может стать центральным элементом американской стратегии сдерживания. Концепция отказа доступа к воздушному пространству может иметь ценность для более слабого государства, такого как Тайвань, который может извлечь уроки из эффективного использования Украиной многоуровневой, недорогой обороны для снижения количества ракетных ударов (но не их устранения) по своей суверенной территории.

Однако оперативные концепции и технологии американских вооруженных сил, включая боевые беспилотники нового поколения, должны разрабатываться специально для решения уникальных стратегических и оперативных проблем страны. Если смотреть через эту призму, то отказ доступа к воздушному пространству не является разумным подходом для ВВС США, которые призваны сдерживать противников и вести и выигрывать войны. Украина ведет борьбу за выживание, которая зависит от удержания и зачистки территории в ближних напряженных боях. Напротив, американские войска призваны проецировать силу на большие расстояния, чтобы победить быстро адаптирующихся, технологически развитых противников, таких как Китай. ВВС будет трудно контролировать воздушное пространство в войне великих держав, но они не должны отбрасывать 100-летнюю доктрину господства в воздухе, довольствуясь его оспариванием. Исход следующей войны Америки не будет решаться схватками квадрокоптеров, поэтому боевые беспилотники ВВС следующего поколения должны выглядеть и действовать совсем иначе, чем те, что мы видели до сих пор в Украине.

Руководители Министерства обороны и ВВС должны отказаться от подхода, основанного на отказе доступа к воздушному пространству, для американских сил в Индо-Тихоокеанском регионе. Нет достаточных оснований полагать, что силы, созданные для отказа доступа и основанные на недорогих беспилотниках малой дальности и средствах ПВО, смогут сдержать вторжение Китая на Тайвань. ВВС необходимо сочетание пилотируемых и беспилотных возможностей, способных проникнуть в зону действия китайских систем вооружения, чтобы быстро ослабить их силы. Беспилотники играют центральную роль, но дроны, которые принесут американским войскам победу в войне, не те же самые, что используются в Украине. Дроны ВВС должны обладать большей дальностью полета, живучестью, автономностью, а также сложными датчиками и полезной нагрузкой, чтобы обеспечить реальные возможности принуждения.

Сдерживание путем отказа в доступе и будущее беспилотной войны

Типы беспилотников, необходимых ВВС для победы над Китаем в конфликте великих держав, должны определяться оценкой того, что от них потребуют. Хотя это звучит очевидно, сегодня нет четкого консенсуса относительно подхода, который должны использовать вооруженные силы США для победы над крупномасштабной агрессией великих держав. Стратегии национальной обороны на 2018 и 2022 годы призывают вооруженные силы США сдерживать крупномасштабную агрессию с помощью стратегии отказа в доступе, предполагающей создание сил, позиций и возможностей для убеждения противников в том, что его агрессия неосуществима или маловероятна.

Как объясняет аналитик RAND Дэвид Очманек, отказ в доступе "самоочевидно" является наиболее надежной стратегией сдерживания для Индо-Тихоокеанского региона, поскольку он ставит Китай перед перспективой невозможности насильственного поглощения Тайваня. Более того, он делает это более убедительным и менее эскалационным путем, чем угрозы нанести агрессору урон. Но как на практике будет выглядеть кампания отказа в доступе? Это до сих пор остается предметом дискуссий, но имеет огромное значение для того, как ведомства организуют, обучают и оснащают свои силы для сдерживания и отражения агрессии со стороны наиболее сильных противников страны.

Возможно, наиболее четкой формулировкой стратегии отказа в доступе является концепция Очманека "оглушить и удерживать", вариации которой были поддержаны некоторыми влиятельными лидерами американской обороны. В целом, концепция "оглушить и удерживать" устанавливает высокую планку для сдерживания, поскольку требует от американских военных наличия сил, способных быстро потопить большое количество китайских военных судов, подводных лодок и грузовых кораблей, а также транспортные и десантные самолеты, доставляющие силы вторжения.

Цель, конечно, состоит в том, чтобы реализовать эту стратегию на поле боя до того, как Народно-освободительная армия (НОАК) сможет закрепиться на Тайване и поставить США перед свершившимся фактом. В такой кампании ВВС должны будут быстро нанести масштабный удар по десяткам тысяч китайских военных объектов, причем сделать это без предварительного предупреждения. Американские силы будут противостоять китайским ракетам большой дальности, что затруднит для ВВС завоевание и удержание превосходства в воздухе. Для того чтобы внести свой вклад в кампанию по оглушению и удержанию, беспилотники нового поколения должны обладать живучестью, дальностью полета, а также необходимыми датчиками и полезной нагрузкой для работы внутри грозной китайской сети ракет, радаров и систем радиоэлектронной борьбы, чтобы они могли обнаруживать силы противника и уничтожать удобные цели.

Отказ в доступе предлагает альтернативный стратегический подход с совершенно иными последствиями для структуры сил и концепций и технологий беспилотников. Бремер и Грико утверждают, что стратегия "оглушения и удерживания" слишком сложна и затратна, поскольку требует проецирования силы на спорные территории, чтобы остановить китайское вторжение, используя передовые, живучие технологии, такие как пилотируемые самолеты, подводные лодки и дальнобойные противорадарные боеприпасы. Такая стратегия становится все более затратной, что подтверждается ростом стоимости современных боевых самолетов с экипажем. Эван Монтгомери в своей аналитической статье о необходимости изучения альтернатив отмечает, что "оглушение и удержание" требует от американских вооруженных сил поддерживать технику в состоянии высокой готовности как для раннего предупреждения, так и для быстрого реагирования.

Поддержание такой силы в боеготовом состоянии требует финансовых затрат и, по иронии судьбы, может создать удобные возможности для противника. Монтгомери отмечает, что Китай практикует изматывание противников путем навязывания затрат в мирное время. Поэтому очевидным вариантом для Пекина является повышение напряженности настолько, чтобы финансовые и политические затраты США на поддержание позиций в Индо-Тихоокеанском регионе со временем стали непомерно высокими.

Бремер и Грико считают, что отказ доступа к воздушному пространству является привлекательной альтернативой, поскольку он позволит США и союзникам изменить соотношение затрат в пользу американских сил. Устраняя необходимость в использовании сил для быстрого подавления сил вторжения противника, "отказ в доступе" снижает планку до простого переброса сил и средств, лишающего противника свободы передвижения по суверенной территории союзников. Бремер и Грико указывают на успех отказа в доступе в Украине, где ни одна из сторон не смогла добиться превосходства в воздухе. Они утверждают, что системы ПВО эффективно блокируют цели на больших высотах, а коммерческие беспилотники оспаривают воздушное пространство на более низких высотах — то, что они называют "воздушной литоралью". Однако в действительности беспилотники вряд ли оспаривают воздушное пространство: они не сбивают российские самолеты.

Применительно к конфликту великих держав Бремер и Грико представляют себе более "материальную" версию "отказа в доступе", которая предполагает создание "воздушного минного поля" над суверенным воздушным пространством союзников США, где тысячи беспилотников, низколетящих ракет, бомбардировщиков, боеприпасов, зенитной артиллерии, систем радиоэлектронной борьбы и переносных ЗРК работают согласованно, чтобы остановить приближающиеся силы вторжения.

Развернутые на Тайване или на восточном фланге НАТО, эти силы представляют собой отказ в доступе как основу стратегии, направленной на увеличение затрат и неопределенности усилий России и Китая по быстрому захвату территории. Такой подход, по крайней мере, делает больший акцент на уничтожении сил вторжения, а это именно то, чего требует такая стратегия. Тем не менее, этот аргумент все еще имеет серьезные недостатки применительно к американским силам и оперативным проблемам, и нет никаких доказательств того, что он является адекватным образцом для планирования американской армии.

Отказ в отказе

Основываясь на опыте Украины, Бремер и Грико рекомендуют ВВС кардинально изменить структуру своих сил. По их мнению, ВВС должны отказаться от точных ударов по пилотируемых самолетам в пользу концепции "отказа в доступе", построенной на роях беспилотников и средствах ПВО. Но у концепции отказа есть два фундаментальных недостатка: она переоценивает сдерживающее воздействие оспаривания воздушного пространства и в то же время недооценивает сдерживающее воздействие превосходства в воздухе и проецирования силы. Структура сил, приспособленная к отказе доступа к воздушному пространству, резко снизит принудительную мощь ВВС США, что будет иметь серьезные последствия для стратегического сдерживания США.

Основная проблема с отказом в доступе как стратегией сдерживания заключается в том, что нет никаких доказательств ее эффективности. Бремер и Грико утверждают, что она может сохранить статус-кво, но беглый взгляд на любую обновленную карту Украины показывает, что она не удержало Россию от оккупации территории. Что не менее важно, Украина не смогла предотвратить серьезный и продолжающийся ущерб своей национальной инфраструктуре и населению.

Украина продолжает оспаривать аннексию Россией четырех восточных областей страны, а Россия продолжает вести наступательные действия против Украины. В лучшем случае, противовоздушная оборона удерживает Украину в строю, хотя насколько это связано с умелым использованием противовоздушной обороны Украиной, а насколько с неумелостью России в достижении превосходства в воздухе — вопрос спорный. Если предположить, что дело в первом, а не во втором, отказ в доступе к воздушному пространству может быть полезным асимметричным подходом, который позволяет более слабым союзникам, таким как Тайвань, по крайней мере, гарантировать, что, если вторжение начнется, оно будет долгим, кровавым и трудным. Однако война в Украине свидетельствует о том, что даже силы, хорошо подготовленные для противовоздушной обороны, не могут полностью предотвратить вторжение, а упорство России в Украине доказывает, что, вторгнувшись, реваншистские державы, скорее всего, пойдут до конца ради победы, несмотря на сопротивление более слабого обороняющегося противника.

Другой недостаток отказа в доступе заключается в том, что оно игнорирует центральную роль проецирования силы в стратегии национальной безопасности США. ВВС обеспечивают способность американских вооруженных сил проецировать крупномасштабную военную мощь на межконтинентальные расстояния и проводить операции — способность, которая необходима для устранения дисбаланса военной мощи в Индо-Тихоокеанском регионе и Европе. Проецирование силы идет рука об руку с превосходством в воздухе, поскольку без хотя бы небольших, ограниченных окон контроля над воздушным пространством невозможно проникнуть в воздушное пространство противника для быстрого ослабления сил вторжения. Отказ в доступе, напротив, сводит к минимуму необходимость проецирования силы и превосходства в воздухе в пользу оспаривания воздушного пространства в оборонительной позиции — то, что Бремер и Грико называют "обороной в вертикальной глубине". Такая позиция может обойтись дешевле на стадии планирования, но она уступает часть пространства силам вторжения и делает ставку на то, что дружественные силы смогут разбить агрессора в войне на истощение, которая в конечном итоге может оказаться весьма дорогостоящей. Такой подход — не лучшая ставка против Китая, который обладает крупнейшими в мире вооруженными силами и активно реализует свою собственную версию войны на истощение с помощью роев беспилотников.

Если ВВС откажутся от акцента на превосходство в воздухе и проецирование силы в пользу отказа в доступе, такой выбор может серьезно подорвать доверие к американским силам сдерживания и союзническим обязательствам США, и, как следствие, к силе и влиянию США. Даже украинские лидеры, которые сосредоточены на выживании страны, а не на выполнении глобальных обязательств, уже давно признали сдерживающий эффект ведения боя на территории противника. Уже в апреле 2022 года Киев пытался усилить сдерживающий эффект, ведя боевые действия на территории РФ. Украина продолжает просить западных союзников увеличить дальнобойную огневую мощь, включая беспилотники MQ-1C Gray Eagle, а в последнее время — истребители F-16 и дальнобойную высокоточную противотанковую артиллерию.

В настоящее время Киев разрабатывает и вводит в строй свой собственный беспилотник дальнего радиуса действия, защищенный от электронных атак, чтобы противостоять российским средствам ПВО. Со своей стороны, Россия также стремится глубже проникнуть на спорную украинскую территорию для достижения своих военных целей. В последние месяцы Москва задействовала тысячи быстрых, низколетящих, дальнобойных беспилотников Shahed иранского производства, чтобы противостоять украинской стратегии отказа в доступе к воздушному пространству путем подавления и истощения украинских ПВО. Обе стороны считают, что эти дальние удары имеют сдерживающее значение — пусть даже символическое. Эксперт по России Майкл Кофман сравнил удары беспилотников Украины по российским аэродромам в декабре 2022 года с рейдом Дулиттла на Токио 18 апреля 1942 года. Хотя эти американские бомбардировщики нанесли незначительный ущерб, они продемонстрировали, что японская территории тоже уязвима для нападения, и сплотили общественное мнение США.

Беспилотные операции ВВС

Отказ в доступе не подходит для ВВС США, поэтому нет причин думать, что украинские концепции и операции с беспилотниками автоматически применимы к американским стратегическим требованиям или оперативным потребностям. Чтобы укрепить боевой авторитет ВВС, ведомство должно и далее полагаться на свои передовые базы для проецирования силы и завоевания превосходства в воздухе. Поскольку бюджетное давление привело к сокращению количества этих систем, ВВС также должны будут приобрести более доступные массовые средства для конфликта, в котором уровень боевых потерь может сравняться со Второй мировой войной.

Анализ, проведенный ВВС США, корпорацией RAND и нашим Центром исследований БПЛА и автономных систем Института Митчелла, показывает, что большое количество недорогих беспилотников может сыграть решающую роль в снижении риска для миссий ВВС и значительном повышении стоимости агрессии для равных противников. Но этим беспилотникам необходимы соответствующие живучесть, дальность, датчики и полезная нагрузка для того, чтобы внести свой вклад в кампанию по тупому и удержанию.

Пожалуй, самой важной характеристикой беспилотников ВВС следующего поколения будет живучесть. Беспилотники нового поколения должны будут действовать внутри враждебной китайской территории, чтобы обнаруживать силы вторжения и уничтожать цели, высвобождая передовые пилотируемые самолеты для нанесения массированного огневого удара.

Беспилотники, не зависящие от взлетно-посадочной полосы, запускаемые с ракет, или беспилотники, способные действовать с более коротких гражданских взлетно-посадочных полос или грунтовых дорог, обеспечивают возможность рассредоточения от основных оперативных баз, которые, вероятно, станут целями китайских авиационных и ракетных атак. Дроны также нуждаются в живучести в воздухе, что может быть достигнуто двумя способами. Один из способов заключается в использовании недорогих расходуемых беспилотников, чтобы их можно было легко заменить; Украина приняла этот подход, как и ВВС США, которым нужна доступная масса для пополнения парка пилотируемых самолетов.

Другой вариант — создавать беспилотники с характеристиками, которые затрудняют их обнаружение. Низкая заметность осоьенно важна, если беспилотник несет ценные датчики или полезные нагрузки, которые должны дожить до цели, или если беспилотник сопровождает пилотируемые самолеты, которым необходимо сохранить элемент внезапности.

Дальность — еще один важный фактор. В Украине военные и коммерческие беспилотники малой дальности доказали свою эффективность для наведения артиллерии и некоторых прямых атак на линии фронта. Но между Тайванем и Китаем находится 160 километров океана — Тайваньский пролив, и ракетные угрозы американским авиабазам потребуют базирования беспилотников на Японских островах или, возможно, на Филиппинах. Согласно исследованиям Института Митчелла, для эффективного выполнения миссии в пределах первой островной цепи беспилотникам может потребоваться минимальная дальность в 1000 морских миль или более. Это горвздо дальше, чем 100 морских миль дальности Bayraktar TB2 или 46 минут полета дрона DJI.

Беспилотники ВВС также нуждаются в подходящей полезной нагрузке. Бремер и Грико предполагают, что "простой угрозы" столкновения может быть достаточно, чтобы удержать передовые самолеты противника от вторжения в воздушное пространство, насыщенное беспилотниками. Но ВВС США не стоит ставить на это. Беспилотники должны не просто присутствовать в воздухе; им нужны недорогие сенсоры для обнаружения целей. Как вооруженные беспилотники, так и барражирующие боеприпасы могут помочь обеспечить объем огня, необходимый для уничтожения китайских сил вторжения.

Требование обеспечить массовость в интенсивном пространстве боевых действий создаст новые проблемы как для операций с беспилотниками, так и для логистики. Беспилотники Украины получают команды от своих операторов через радиоуправление или спутниковую связь. Беспилотники следующего поколения ВВС должны будут стать более независимыми от человеческого контроля, используя автономность для ускорения принятия решений, снижения зависимости от уязвимых систем связи и уменьшения нагрузки на людей-операторов. Запуск большого количества беспилотников в западной части Тихого океана также представляет собой серьезную логистическую проблему для американских сил, действующих вдали от родной территории. И, конечно, все эти беспилотные технологии должны поддерживаться программным обеспечением, которое может быстро развиваться, поскольку как США, так и Россия соревнуются в совершенствовании своих возможностей по глушению или сбиванию беспилотников по мере развития конфликта.

Создание беспилотников нового поколения для конфликта великих держав

Для надежного предотвращения китайского вторжения на Тайвань необходимо создать силы мирового класса для быстрого подавления вторжения, а не создавать армию по дешевке и с самого начала планировать затяжную, кровавую борьбу. Конечно, беспилотникам ВВС не нужны такие же дальнобойные и проникающие возможности, как их передовым пилотируемым самолетам. Основное преимущество любой беспилотной технологии заключается в том, что она способна снизить затраты человеческих и финансовых ресурсов и даже политические издержки.

Внедрение боевых беспилотников нового поколения и других инновационных воздушных и морских технологий, которые не изменили бы соотношение затрат в пользу США, стало бы огромным упущением. Но императив создания большого парка недорогих беспилотников должен быть сбалансирован со стратегическими и оперативными требованиями, стоящими перед ВВС США в Индо-Тихоокеанском регионе, которые выглядят совсем иначе, чем те, с которыми сейчас сталкиваются украинцы.

Об авторе

Кейтлин Ли возглавляет Центр изучения БПЛА и автономности в Институте аэрокосмических исследований имени Митчелла.