Кубинский цугцванг. Как объединить революцию с модернизацией

На Кубе перемены. Новым председателем Государственного совета стал Мигель Диас-Канель. 603 из 605 депутатов Национальной ассамблеи отдали за него свои голоса, по формальному признаку преподнеся счастливчику "страну в подарок" буквально в канун его 58-летия. Впервые Островом свободы будет править человек, не только не носящий фамилию Кастро, но и относящийся к поколению детей кубинской революции, а не ее отцов. Диас-Канель — избранный преемник, в пользу которого 86-летний Рауль Кастро ушел с высшего государственного поста, оставив, однако, за собой должность главы Компартии и рычаги влияния на ситуацию в стране в целом. Молодой лидер пообещал кубинцам две вещи, которые кажутся взаимоисключающими. Он намерен продолжать революцию и наряду с этим модернизировать экономику, но так, что возврата к капитализму не будет. Может ли заявленный идеологический тяни-толкай привести Кубу в светлое будущее? И что сулят перестановки в Гаване державе, региону и, памятуя о Карибском кризисе и нынешних отношениях Вашингтона и Москвы, всему миру?

"Принц-консорт" по-кубински

Диас-Канель внешне выглядит бравым гренадером. За его плечами не только университет, где он получил образование инженера-электронщика, но и участие в гражданской войне в Никарагуа в качестве кубинского советника. Те, кто знал Мигеля в детстве, описывают его как "импульсивного, агрессивного, смелого и безрассудного" человека и "настоящего друга". Однако постепенно желание сделать политическую карьеру превратило его в выверенного бюрократа, сочетающего способность нравиться простым людям и угождать тем, от кого реально зависит его будущее и судьба.

Уже в alma mater он знал, как вести себя "по-партийному". К примеру, голосовал за отчисление тех, кто проявил интерес к работам Зигмунда Фрейда. Чуть позже, став первым секретарем Компартии в провинции Вилья-Клара, он представал в облике неформала: длинные волосы а-ля рок-музыкант, джинсы и спортивные рубашки, езда на велосипеде, открытость к диалогу. А во времена гонений на гомосексуа­листов помог сохранить в Санта-Кларе культурный центр для ЛГБТ, куда вместе с детьми ходил на спектакли. Там же от подчиненных он получил прозвище День и Ночь за его склонность к неожиданным проверкам, с которыми он мог нагрянуть в любой момент. Однако эти "хождения в народ" не отвлекали Диас-Канеля от главного: умения молчать, где это необходимо, и умения говорить то, чего от тебя ждут партийные иерархи. А также избегать конфликтов и строго исполнять указания начальства.

Почти полтора десятка лет проработав партийным бонзой на периферии (Вилья-Клара, затем провинция Ольгин), Диас-Канель пережил резкий взлет карьеры после того, как Фидель Кастро из-за болезни отошел от дел, передав бразды правления страной своему брату Раулю. Последний, взявшись за проведение ряда реформ, устроил в 2006 году "большую кадровую чистку": восемь министров и четыре вице-председателя Госсовета лишились своих кресел. Это помогло Диас-Канелю стать в 2009-м министром высшего образования, а в 2013-м, когда Рауля Кастро переизбрали на второй пятилетний срок в качестве председателя Государственного совета Кубы, — выбиться в его первые замы.

Фактически уже тогда, после заявления Кастро-младшего о том, что на третий президентский срок он идти не намерен, стало понятно, что именно этому человеку суждено унаследовать главный руководящий пост в стране. Диас-Канелю оставалось лишь ждать и время от времени доказывать свою преданность идеалам революции. Делал он это нечасто, зато убедительно. В 2017 году в интернет просочилось видео, снятое ранее на закрытой встрече членов Компартии. На нем Мигель, ни на йоту не отступая от официальной риторики, с сердитым видом атакует диссидентов, независимых журналистов, "подрывные проекты" самозанятых предпринимателей, католическую церковь, западные посольства и т. д. Всех их он относит к врагам кубинского государства. В этой филиппике на орехи досталось даже возобновленной традиции отмечать на острове Хэллоуин. А попытки администрации Обамы восстановить отношения Вашингтона с Гаваной были названы еще одним способом "уничтожить кубинскую революцию".

Такие словоизвержения заставили многих кубинцев, которые ждут перемен, пересмотреть свои взгляды на то, что Диас-Канель способен стать их проводником и агентом. Скорее всего, так оно и есть, однако не все здесь обусловлено взглядами и личностью нового правителя Острова свободы.

Смирительная рубаха цвета хаки

Нет ничего неожиданного в том, что сам Мигель буквально с порога своего правления заговорил лозунгами из арсенала кубинских "отцов-основателей": "Для тех, кто хочет возврата к капитализму, места не будет… Только Компартия гарантирует единство нашего народа… Социализм или смерть! Мы победим!" В конце концов в первые часы у власти нельзя не демонстрировать приверженность идеологическим принципам тех, кто тебя туда вознес. Другое дело, насколько долго продлится эпоха слоганов и "придворного этикета", когда положение дел в стране требует решительных шагов по модернизации экономики, которую едва ли возможно осуществить без нарушения строгих, как Великий пост, социалистических заповедей.

Пожалуй, можно согласиться с мнением кубинского экономиста и редактора Эухенио Янеса, обрисовавшего ситуацию, в которую угодил преемник Кастро, так: "Диас-Канелю дали в руки горячую картофелину, которую он должен удержать в руках. И без перчаток". По словам Янеса, новоиспеченный правитель вынужден будет либо улучшить условия жизни народа, либо прибегнуть к репрессиям, чтобы сохранить власть.

"Кубинцы выдержали репрессии со стороны Фиделя и Рауля Кастро, принимая во внимание исторический вес последних, но вряд ли станут их терпеть от такого выскочки, как Диас-Канель".

ПЕРСТ КУБИНСКОЙ СУДЬБЫ. Рауль Кастро (справа) и избранный преемник Мигель Диас-Канель

Вилка Мортона для Диас-Канеля в том и заключена, что медленные перемены могут быть чреваты социальными катаклизмами, а быстрые невозможны. Даже если предположить, что он абсолютный циник и ханжа, и по сотому разу присягая на верность социализму, в душе спит и видит, как Куба становится карибским Сингапуром, осуществить такой переход в сжатые сроки ему просто не дадут.

Да, на первый взгляд, перед ним вроде как не стоит неразрешимых задач. Бери себе и продолжай либерализацию жизни страны по модели, предложенной Раулем Кастро, которая сыграла свою пусть и небольшую, но позитивную роль. Ну в самом деле. Кубинцам разрешили пользоваться мобильными телефонами и микроволновками, формально дали допуск в интернет, сняли запрет на поселение в гостиницах. Дали добро на приватизацию жилья. Позволили фермерам самим решать, что им выращивать на своей земле. В 2010 году около 200 видов частного предпринимательства стали легальными.

Однако все оказалось не так просто. В июле 2017-го выдачу лицензий на многие виды предпринимательской деятельности приостановили. Государству показалось, что его граждане, кинувшиеся в такой "мелководный" капитализм, стали слишком быстро обогащаться. Некоторые завели в собственность по паре-тройке гостиниц, приносящих неплохой доход. Иными словами, все более явно проступающая перспектива расслоения общества на бедных и богатых стала угрожать привычному укладу страны победившего социализма. И теперь не очень понятно, что с этим делать. И под каким соусом следует (если вообще следует) это воскрешать. Да еще так, чтобы не задеть интересы уже сложившейся кубинской экономики, которая, во-первых, является одной из самых огосударствленных в мире, а во-вторых — на 60% контролируется военными через государственный конгломерат GAESA.

Вот тут-то в скромном социалистическом раю, полном рыбы, моллюсков и креветок, начинается действительное столкновение интересов. Дело в том, что GAESA (аббревиатура расшифровывается как "Группа деловых предприятий Вооруженных сил") — это вотчина Рауля Кастро. Возглавляет ее генерал Луис Альберто Родригес, зять Рауля. Начиналось это предприятие в 1980-х вполне скромно, пытаясь привнести современный менеджмент в гражданский сектор, погрязший в советском стиле управления. Однако с приходом к власти Кастро-младшего спрут разросся до таких размеров, что, по словам кубинских экономистов, на лето минувшего года GAESA могла похвастаться десятками компаний, которые контролируют от 40 до 60% валютных поступлений на карибский остров. Все тысячи магазинов, супермаркетов и торговых центров в стране, продающих импортную продукцию, от продуктов питания и напитков до одежды и бытовой техники, а также сотни заправочных станций и закусочных находятся под железной рукой холдинга цвета хаки. Как не без иронии заметил автор прошлогодней публикации на Reuters, "американские туристы, гуляющие по широким площадям и узким улочкам колониальной Гаваны, могут не знать об этом, но от бара "Флоридита", прославленного Эрнестом Хемингуэем, до закусочной Sloppy Joe — все, вероятно, патронируется бизнесом, принадлежащим военным Кубы".

СТРАНА КОМАНДАНТЕ. Прошлое, как остановленные часы, торчит на Кубе отовсюду. Уживаясь с настоящим и почти затмевая будущее

Так что по большому счету не будет преувеличением сказать, что в стране ныне существуют две монополии. Идеологическая — в виде Компартии, военная — в виде бизнес-империи. И несмотря на то, что Диас-Канель, заняв высший государственный пост в стране, стал одновременно Главнокомандующим Революционными вооруженными силами Кубы, — реальным держателем акций партии и армии по-прежнему является Рауль Кастро. Если с последним в ближайшие годы ничего не случится, то такое положение дел останется тем цементом, который позволит старой системе выситься над страной почти столь же незыблемо, как стены казармы Монкада над Сантьяго-де-Куба. При условии, конечно, что какой-нибудь карибский майдан не начнет крутить механизм истории в новом направлении. Такой вариант тоже не исключен. В связи с этим стоит заметить, что ряд кубинских экспертов и дипломатов еще до пертурбации в Гаване считали, что военные "вьют собственное гнездо" и, возможно, готовятся к тому, чтобы снять щедрые наличные, если правительство вдруг падет.

Международная повестка

В октябре минувшего года специалисты Национального института экономических исследований Кубы подсчитали, что торгово-экономическое и финансовое эмбарго, введенное Вашингтоном против Гаваны в 1962 году, за весь период своего действия нанесло ущерб экономике страны в размере $130,2 млрд. Если же учесть обесценивание доллара по отношению к золоту, то цифра потерь выглядит еще более внушительно: $822,3 млрд. Именно блокада со стороны Соединенных Штатов, по мнению кубинских властей, остается главным препятствием для развития экономики страны.

США можно, конечно, называть международным жандармом, но их действия были ответом на национализацию собственности американских граждан и компаний на острове. То есть буквально сразу после того, как Фидель со товарищи захватили власть, гражданам Кубы, вне зависимости от того, как они относились к нагрянувшим переменам, пришлось на своей шкуре испытать справедливость ленинского тезиса о том, что всякая революция лишь тогда чего-то стоит, когда умеет защищаться.

Привычно думать об этом, воображая повстанцев, обвешанных калашами, гранатами и пулеметными лентами, но в современном мире (а он уже 60 лет назад был современным) основной защитный механизм — экономика страны. Если она уязвима, то можно писать на стенах граффити Patria o muerte ("Родина или смерть"), но независимой страна вряд ли будет. Куба, которой принялись рулить революционеры, была уязвима с самого начала.

Есть забавная история, смахивающая на анекдот, о том, как Че Гевара получил важный государственный пост. Безнадежно коррумпированный режим Батисты был свергнут, и революционеры, собравшись вместе, задались вопросом: а есть ли среди них настоящие экономисты? В паузе и размышлениях все посмотрели на Че. Тот делал какие-то пометки в блокноте. Потом отвлекся от записей, поднял руку и сказал: "Да, есть". "Что ж, — с облегчением вздохнули собравшиеся, — тогда будешь министром экономики, промышленности и тебе будет поручено курировать Центробанк!"

Че, по словам Хуаниты, сестры братьев Кастро, "был человеком без сердца", готовым расстреливать людей без суда и следствия, а вовсе не экономистом. И по крайней мере первые постреволюционные годы экономика на острове была заложницей подобных назначений. В результате Кубе, не способной выбраться из своих проблем самостоятельно, пришлось искать на международной арене хоть кого-то, чтобы элементарно выжить. Советский Союз стал главным ее союзником. Так продолжалось до того момента, когда он сам распался, а его правопреемница Россия погрузилась в глубокий кризис. Тогда для Гаваны наступили тяжелые времена.

В каком-то смысле она до сих пор пытается из них "выпрыгнуть". Москва по сей день остается ее серьезным политическим партнером. С Вашингтоном прорыв наметился при президенте Обаме, который в 2016 году восстановил дипломатические отношения между двумя странами, хотя и не отменил торговое эмбарго. Однако Дональд Трамп вернулся к жесткой формуле взаимодействия с Кубой, назвав действия своего предшественника ошибкой. По мнению некоторых экспертов, такой курс вряд ли будет откорректирован в связи со сменой власти на острове. Например, преподаватель политологии и международных отношений в Букингемском университете в Великобритании Стивен Уилкинсон полагает, что "до тех пор, пока республиканцы контролируют конгресс, а Трамп в них нуждается, он не будет менять политику".

Можно сказать, что в некотором смысле неизменность ситуации на Кубе соответствует ее "замороженности". Страна, как и прежде, является той картой, которую учитывают в своем прикупе и США, и Россия, хотя интенсивность самой политической игры вокруг нее значительно снизилась со времен Карибского кризиса. Зато здесь появился очень мощный экономический игрок — Китай. Он в последние годы стал крупнейшим кредитором Кубы. Размеры и условия кредитов, как это принято в КНР, не разглашаются, являясь государственной тайной. Однако известно, что министерство финансов Поднебесной регулярно реструктуризирует кубинский долг.

• Читайте также: Боливар не вынес. Почему "социализм XXI века" терпит поражение

Все эти расклады свидетельствуют о сформированности паутины интересов вокруг острова, но отнюдь не говорят о том, что может послужить триггером для запуска радикальных изменений на Кубе. Пока Мигель Диас-Канель не сделал каких-то громких заявлений, есть основания полагать, что при его правлении на международной арене Куба будет действовать точно так же, как при Рауле Кастро. Бороться за снятие эмбарго, искать партнеров и декларировать социалистический курс, сквозь неплотные швы которого в страну потихоньку будет просачиваться "империалистический капитал". Совершенно неважно — Китая, России, США или еще чей-нибудь. Выжить бы. Пока эта задача для Кубы остается основной. Кто бы ею ни управлял.