Маршал великой беды. Кем на самом деле был Георгий Жуков

Депутаты Харьковского городского совета поддержали решение о возвращении проспекту Петра Григоренко старого названия — имени Георгия Жукова. Это событие вызвало жаркую дискуссию в обществе, участники которой разделились на симпатиков и противников советского маршала. Для одних он герой Великой Победы, спасший мир от фашизма. Для других — одиозная историческая фигура, с которой связывают реванш пророссийских политических сил, играющих на чувствах части харьковчан, не избавившихся от совкового мышления.

Одни считают кощунством убрать из названия проспекта имя диссидента Григоренко — правозащитника Украинской Хельсинкской группы, прошедшего ад советской карательной психиатрии за то, что осмелился говорить о правах крымских татар, — и заменить его именем красного командира. Вторые же апеллируют к победам Жукова на Восточном фронте, в том числе на территории Украины.

О Жукове написано немало, его личность еще при жизни обросла легендами. Впрочем, не все, о чем пишут сегодня, эту фигуру возвеличивает, скорее наоборот. Украинцы вменяют ему в вину и причастие к политическим репрессиям во время Большого террора, когда он командовал Киевским военным округом. И то, что победы Жукова в битвах несоизмеримы с огромным человеческими потерями, которых можно было избежать. Чего только стоит жуткая наступательная операция по форсированию Днепра на Букринском плацдарме, во время которой, по оценкам независимых военных историков, армия потеряла около 800 тыс. человек. Причем основные потери произошли не в бою, а во время переправы — люди просто тонули в реке, потому что не было необходимых для переправы средств. Более того, Днепр форсировали дважды целой танковой армией только из-за того, что "гениальный" стратег Жуков и его подчиненные не смогли вовремя согласовать тактику боя. В это трудно поверить, но так и было: переправившись через Днепр с огромными потерями, армия получила приказ возвращаться обратно! А потом последовал новый приказ о наступлении.

О бездарности Жукова в этой операции свидетельствуют, в частности, воспоминания Героя Советского Союза, полковника Петра Брайко, который осмелился открыто заявить, что "наше командование по дурости положило за Киев полмиллиона человек!", за что был лишен звания, обвинен в антисоветской деятельности и отправлен в лагеря в 1948 году. "Мы маялись, избивая баклуши, [хотя] могли переправить несколько наших армий Центрального фронта, которым командовал Рокоссовский, тоже блестящий полководец, и взять Киев внезапным ударом с минимальными(!) потерями. Такой вариант был, — расскажет он позже украинскому историку Виктору Королю. — Этот вариант предлагал Рокоссовский лично Сталину. Но в войсках Воронежского фронта представителем Ставки был не кто-нибудь, а заместитель Сталина — Жуков, маршал Советского Союза. А его протеже — Ватутин. Их поддержал Хрущев, и они настояли перед Сталиным, что надо брать Киев, столицу Украины, именно с юга — из района Букринского плацдарма. Там танки вообще не могли передвигаться".

Маршал Георгий Жуков — автор спецопераций, унесших жизни сотен тысяч людей

Но, похоже, великий военный стратег не удручался количеством человеческих потерь. Вот как он объяснил президенту США Дуайту Эйзенхауэру секрет своих боевых успехов: "Когда мы упираемся в минное поле, наша пехота продолжает наступление так, словно бы его там не было. Мы рассматриваем потери, понесенные от противопехотных мин, как равные тем, которые мы бы понесли, если бы немцы решили защищать данный участок плотным сосредоточением сил вместо минных полей. Наступающая пехота не детонирует противомашинных и противотанковых мин, поэтому, после того как она проходит минное поле и укрепляется на противоположной стороне, за ними идут саперы и боронят проходы, по которым могут пройти машины".

Вот так — просто и без сожаления. На войне как на войне.

Но факт в том, что и в мирное время героический маршал проявил себя в качестве жестокого военачальника, не останавливающегося ни перед чем ради победы. Только стрелять приходилось не по оккупантам, а по гражданскому населению чужой страны, что Георгия Жукова, впрочем, нисколько не смутило.

Обманчивый ветер перемен

23 октября 1956 года началась Венгерская революция, которую Советский Союз потопил в крови. Это событие долгое время искажалось советской историографией. Лишь во время недолгого демократического периода ельцинской России были открыты документы, проливающие свет на произошедшее. Из них узнаем о позиции каждого члена советского руководства касательно событий в Венгрии и убеждаемся в том, что определяющей фигурой в жестком подавлении народного протеста оказался именно маршал Жуков.

Важно напомнить, что незадолго до революции, в феврале 1956-го, в СССР состоялся XX съезд КПСС, следствием которого стало развенчание культа личности Иосифа Сталина. Но не нужно думать, что о десталинизации заявили публично. Нет! Критика действий "отца народов" и его ближайших соратников прозвучала лишь на закрытом заседании, фактически по окончании самого съезда. Даже знаменитое выступление Хрущева не предназначалось для публикации — на его основе лишь подготовили специальную, более "мягкую" версию текста, зачитываемую партработниками на многочисленных трудовых собраниях в СССР и странах Варшавского договора. Но случилось так, что даже краткое изложение этого документа вызвало бурю эмоций среди венгров, хорошо помнящих времена своего имперства и экономического процветания вплоть до Второй мировой войны.

Жуков информирует о ходе боевых действий в Венгрии. 6 ноября 1956 г.

Пережив мощнейший послевоенный кризис и гиперинфляцию (чего только стоит банкнота в "Один миллиард триллионов пенге" — в эквиваленте менее одного американского цента!), Венгрия умудрилась выйти из него благодаря эффективным реформам Имре Надя. Но довольно скоро Москва заменила авторитетного в народе лидера более удобным коммунистом — своим ставленником Матьяшем Ракоши, любимчиком и последователем Сталина. В результате в стране установилась однопартийная система, начались репрессии, крестьян стали загонять в колхозы, а благосостояние людей в связи с усердными попытками Ракоши провести в стране быструю индустриализацию ухудшалось с каждым годом.

Неудивительно, что события XX съезда многие венгры восприняли как долгожданный ветер перемен. Они надеялись, что пришло время строить собственный "венгерский социализм" — с многопартийной системой, кооперативным устройством хозяйства и правом на частную собственность. А главное — без какого-либо вмешательства Москвы в политику суверенного государства. В Кремле с таким положением вещей согласиться не могли.

"На одиночные выстрелы наши отвечали залпами"

В июле 1956 года министр обороны Георгий Жуков разрабатывает план "Волна" на случай народного мятежа в Венгрии, который, по его мнению, остается вопросом времени. Суть плана сводится к тому, что во время уличных восстаний советские танки быстро наведут порядок в стране.

Жуков не ошибся: осенью Венгрию начало штормить. 22 октября 1956 года венгерские студенты выдвигают требования к власти, в числе которых — возвращение к власти Надя, проведение альтернативных выборов, вывод из Венгрии советских войск. А на следующий день, 23 октября, Будапешт охватывает мощная демонстрация. Толпа сносит памятник Сталину и устраивает штурм Радиокомитета. Восстания вспыхивают и в других регионах страны.

Жуков действует незамедлительно: по его приказу ночью в Будапешт вводят около 6 тыс. советских военных, которые тут же "наводят порядок". Маршал перебрасывает через Закарпатскую область 290 танков, 120 бронетранспортеров и 156 орудий. Он четко понимает, что не должен потерять контроль над Венгрией, иначе это даст толчок к восстаниям в других странах Варшавского договора. "Демонстрация 100 тыс. в Будапеште. Подожжена радиостанция. В Дебрецене заняты здания обкома и МВД", — читаем донесение Жукова Хрущеву в протоколе Политбюро. Но министр обороны лукавит, явно преувеличивая масштаб событий: на самом деле подожжено лишь несколько автомобилей возле Радиокомитета, а само здание не горит. Но ему нужен железный повод и одобрение руководства КПСС для дальнейших действий.

В 1965 году Имре Надь возглавил революционное движение в Венгрии

В Будапеште появляются первые жертвы. Тем не менее протестующие не сдаются и добиваются некоторых своих целей. 24 октября Имре Надь становится главой Совета министров Венгрии и возглавляет революционное движение. В столицу прибывает первый заместитель Председателя Совета Министров СССР Анастас Микоян — единственный представитель в советском правительстве, выступавший против вмешательства советских войск в ситуацию. "Больше стреляли наши, на одиночные выстрелы наши отвечали залпами", — читаем честный отчет в его донесении Кремлю. Микоян пытается договориться с умеренным коммунистом Надем и найти компромисс для СССР и Венгрии. Он предпринимает отчаянные попытки решить конфликт политическим путем, прекрасно осознавая, что симпатиков Советского Союза в венгерском обществе не так уж много.

Но Жуков неумолим. Он четко понимает: Имре Надь плясать под дудку Кремля не станет, а потому настаивает на разработанной им спецоперации "Вихрь", согласно которой Москва насаждает венграм "революционное рабоче-крестьянское правительство" во главе с Яношем Кадаром.

В ЦК КПСС все еще мешкают с окончательным решением ситуации вооруженным путем. И даже, казалось, идут на уступки: подчиняясь решению Политбюро, 30 октября Жуков выводит советские войска из венгерской столицы. В тот же день на заседании Президиума ЦК КПСС он заявляет: "Антисоветские настроения широки. Для нас в военно-политическом отношении урок". И тут же просит созвать Консультативный Совет, чтобы обсудить вопрос о пребывании советских войск в ГДР и Польше. Может сложиться впечатление, что железный маршал смалодушничал и решил капитулировать либо проникся идеями демократии и симпатией к революционерам. Но события следующих дней покажут, что это не так.

Повстанцы не мешкают. Всего за два дня правительство успевает принять решение о восстановлении многопартийной системы и проведении свободных выборов, заявить о выходе из Варшавского договора и обратиться в ООН с просьбой о помощи в защите своего нейтралитета.

"Изъять всю дрянь"

"Не согласен с товарищем Микояном. Действия должны быть решительными. Изъять всю дрянь. Обезоружить контрреволюцию", — вот позиция советского министра обороны в отношении "братского венгерского народа", документально зафиксированная в протоколе заседания Президиума на следующий день, 31 октября. Как всегда — без жалости и сожаления. Не считаясь с количеством жертв. Раздавить. Уничтожить. И в этом — вся мощь и сущность "маршала Великой Победы".

Вряд ли приходится удивляться тому, что в те тревожные дни Никита Хрущев, который поначалу колебался и даже больше склонялся в сторону Микояна, все же не устоял перед авторитетом Жукова (которому, к слову, был обязан своей должностью, ведь именно тот в 1953 году произвел арест Лаврентия Берии). Венгрию решено было вернуть под свое влияние любой ценой.

Разработанная Жуковым операция по форсированию Днепра была бездарной

"Пересмотреть оценку, войска не выводить из Венгрии и Будапешта и проявить инициативу в наведении порядка в Венгрии, — Хрущев на заседании Президиума ЦК КПСС 31 октября. — Если мы уйдем из Венгрии, это подбодрит американцев, англичан и французов империалистов. Они поймут [это] как нашу слабость и будут наступать. Мы проявим тогда слабость наших позиций". А далее Хрущев дает четкие распоряжения касательно дальнейших действий: создать Временное революционное рабоче-крестьянское правительство во главе с Кадаром. Все четко, в соответствии с начертанным маршалом Жуковым планом.

Примечательно, что восстания как такового в стране уже не было, венгры строили планы на новую жизнь. Но в 6 часов 15 минут 4 ноября советские вой­ска начали штурм Будапешта. Против 50 тыс. повстанцев были советские военные группировки общей численностью 31,5 тыс. человек, которых поддерживали венгерские рабочие дружины (25 тыс.) и работники органов госбезопасности (1,5 тыс.).

Самые жестокие бои развернулись в рабочих кварталах, где сопротивление оккупантам было особенно серьезным.

По старинке Георгий Жуков организовал военно-полевые суды, сводящиеся к тому, что неугодных людей тут же расстреливали. Начались поиски членов революционного правительства. "Братская помощь" от СССР приобретала все больший размах.

4 ноября 1956 года Жуков вместе с Хрущевым, Фурцевой и Первухиным выступают за очищение вузов "от нездоровых элементов" — вот месть за студенческие митинги.

Уже на следующий день на заседании Президиума ЦК КПСС Жуков требует сохранения названия Венгерской партии трудящихся. 6 ноября он поддержал кандидатуру Яноша Кадара на должность главы коммунистической партии вместо Матяша Ракоши, а 7 ноября информировал Хрущева о продолжении наступательной операции. 10 ноября венгерская революция была подавлена. Рабочие советы и студенческие группы в конце концов обратились к советскому командованию с предложением о прекращении огня.

Еще одна "победа" маршала Жукова стоила венграм около 6 тыс. убитых и 13 тыс. раненых. Кроме того, 350 человек были казнены, 13 тыс. — брошены в тюрьмы. Страну спешно покинули около 200 тыс. человек, для которых в соседней Австрии пришлось создавать лагеря беженцев.

Имре Надь, укрывавшийся в посольстве Югославии, был схвачен советским офицером, судим и повешен за измену родине. Та же участь постигла министра обороны Венгрии Пала Малетера за то, что не отдал приказ своим подчиненным стрелять на поражение в безоружных повстанцев.

Для полноты картины добавим также, что СССР в то время не имел права вмешательства в дела стран Варшавского договора. После вывода советских войск из Австрии, в сентябре 1955 года, был сформирован Особый корпус советских войск, подчинявшийся министру обороны СССР, Генштабу. Поскольку юридическая база Варшавского договора от 14 мая 1955 года не имела конкретных статей о пребывании советских военных частей на территории этих стран, по сути, это было грубым нарушением международного права. Так что ответственность за военное вторжение в Венгрию несет советское руководство и лично маршал Георгий Жуков как руководитель главного военного ведомства страны.