Педагогический гений. Как Николай Пирогов руководил Киевским учебным округом

25 ноября исполнилось 210 лет со дня рождения Николая Ивановича Пирогова — основоположника отечественной военно-полевой хирургии. Пирогов сыграл выдающуюся роль в оказании помощи раненым защитникам Севастополя в Крымской войне. Последние годы жизни провел в своем имении Вишня под Винницей, где в храме-усыпальнице до сих пор хранится его забальзамированное тело. Но несколько лет Пирогов провел в Одессе и Киеве на посту попечителя соответствующих учебных округов.

Что не так с экзаменами и пятибалльной системой оценок

На педагогическом поприще Николай Пирогов выступил еще в молодости: ему было 26 лет, когда он стал профессором Дерптского (ныне Тартуского) университета. Позже преподавал в столичной Медико-хирургической академии, добивался создания Анатомического института.

Благодаря широкой медицинской практике Пирогов общался с разнообразными людьми, приобрел глубокое знание жизни. Он видел, что для множества людей образование остается несбыточной мечтой. Но и те, кому удавалось поступить в учебные заведения, зачастую получали там формальные знания, никак не связанные с индивидуальными склонностями учащихся. Размышляя об этом, профессор Пирогов в 1856 году опубликовал статью "Вопросы жизни", в которой указал на недостатки сословно-специального направления в образовании, слишком рано насаждавшегося в школах. "Для чего родители так самоуправно распоряжаются участью своих детей, — писал Пирогов, — назначая их, едва выползших из колыбели, туда, где по разным соображениям и расчетам предстоит им более выгодная карьера? Для чего реально-специальные школы принимаются за воспитание тех возрастов, для которых общее человеческое образование несравненно существеннее всех практических приложений? Кто дал право отцам, матерям и воспитателям властвовать самоуправно над благими дарами Творца, которыми Он снабдил детей?" Статья отстаивала первостепенную важность "общечеловеческого" (гуманитарного) образования, для того чтобы воспитать в учащемся личность, готовую осознанно выбрать для себя дальнейший путь.

Идеи Пирогова, высказанные им в момент зарождения либеральных реформ Александра II, получили широкую поддержку. В том же 1856 году Николаю Ивановичу предложили занять должность попечителя Одесского учебного округа. Профессор увидел в этом возможность воплотить свои мысли в практические дела. Он с увлечением взялся за организацию учебного дела в округе. Университета в Одессе тогда еще не было, ведущим учебным заведением считался Ришельевский лицей. В начале 1857-го Пирогов подготовил докладную записку, где высказал ряд важных замечаний. Так, он не соглашался с существующей системой гимназических и лицейских экзаменов. Во-первых, сами по себе экзаменационные испытания представлялись ему менее объективным показателем успехов учащегося, нежели оценка педагога, основанная на достигнутых результатах в течение всего курса. Во-вторых, Пирогов не видел надобности в пятибалльной шкале отметок (можно себе представить, что сказал бы он по поводу нынешней, 12-балльной!). Для него было достаточно трех баллов. "В чем состоит цель всякого испытания? — спрашивал попечитель округа. — Разве не в том, чтобы узнать minimum сведений учащегося — тот minimum, не достигнув которого нельзя учащемуся при переходе его в следующий класс следовать за дальнейшим ходом учения или невозможно получить прав на известную ученую степень. Действительно, minimum сведений, всегда необходимых для известной цели, всегда определить возможно, maximum — безгранично. Итак, одна отметка нормальная должна значить это условное minimum (достаточные сведения), другая отрицательная — степень сведений ниже minimum, то есть недостаточную; наконец, третья пусть означает избыток познаний, похвальный для учащегося, но не обязательный".

К сожалению, усилий Пирогова не хватило для того, чтобы реформировать косную систему образования во всей стране. Да и в Одессе он служил сравнительно недолго. Уже в 1858 году Николай Иванович уехал оттуда, не найдя общего языка с высшей администрацией края. Он стремился воздействовать на молодежь силой своего нравственного влияния, тогда как власти ждали от него бдительного надзора за школами в полицейском духе.

Следующим этапом биографии профессора Пирогова стала должность попечителя Киевского учебного округа. Без малого три года он занимал казенную квартиру в здании Киевской 1-й гимназии (теперь это корпус университета на бульваре Тараса Шевченко, 14). Здесь Пирогов столь же энергично трудился на благо просвещения, выполнил немало рутинной работы, берег каждую копейку окружного бюджета. Известный экономист Николай Бунге, тогдашний ректор Киевского университета, вспоминал о временах Пирогова: "Как щедро ассигновались и тратились им наши средства на переустройство астрономической обсерватории, на переделку помещений для практических занятий химиею, как скупо расходовались они на роскошь ремонта".

Чем не угодили воскресные школы

Профессор Пирогов заботился об охвате как можно более широких масс хотя бы начальным образованием. Однако на развитие низших школ выделялись крайне скудные суммы. И тогда гуманные чаяния попечителя округа поддержало киевское студенчество. Впервые в Российской империи в Киеве создали бесплатную воскресную школу для всех желающих — детей и взрослых, которая действовала по выходным и праздничным дням. Она открылась в октябре 1859 года в стенах уездного училища на Подоле, по нынешней Константиновской улице. Ее главным организатором стал профессор Киевского университета Платон Павлов, а Пирогов оказал всяческое содействие. Преподавали в ней главным образом студенты-волонтеры, жертвовавшие свой труд и время ради общего блага. Одним из наиболее активных участников создания воскресной школы на Подоле был первокурсник университета Михаил Драгоманов — в будущем выдающийся общественный деятель, ученый и литератор.

Добрая молва о школе быстро распространялась, число учеников вскоре перевалило за сотню. Среди тех, кто сочувствовал и помогал благому начинанию, был учитель рисования Подольского училища Алексей Сенчилло-Стефановский. Этот художник прежде участвовал в работе Киевской археографической комиссии при университете и был хорошо знаком с другим ее сотрудником — Тарасом Шевченко. Приехав в Киев летом 1859-го, Тарас Григорьевич навестил старого приятеля и даже ненадолго останавливался у него в училищном флигеле. Идея воскресной школы тогда уже всерьез прорабатывалась в Подольском училище, и поэт отнесся к ней с полным одобрением. Специально для подобных школ Шевченко потом составил "Букварь южнорусский".

К 1862 году в Российской империи насчитывалось уже 316 воскресных школ, из них в Киеве было 9. Но в этой демократической инициативе власти усмотрели опасную крамолу. Так, в Киеве им мерещился дух "малороссийского сепаратизма", или, по тогдашнему выражению, "эксцентричные" тенденции. Сам Пирогов впоследствии отмечал: "За учреждение воскресных школ принялись первые — малороссы, ревностные поклонники Кулиша и Шевченко, лучшие из учеников профессора Павлова, — этого, конечно, уже было довольно, чтобы считать все задуманное и предпринимаемое ими эксцентричным. Но я рассчитывал, с одной стороны, что предприятия подобного рода — лишь бы они не были положительно злы и безнравственны, — выступая на жизненное поприще и беспрестанно сталкиваясь с грубой непроницаемостью факта, делаются постепенно из центробежных центростремительными; а с другой стороны, я положительно был убежден, что осуществление идеи воскресных школ как нельзя более соответствует жизненной потребности края… Надобно было в то время сделаться отчаянным пессимистом, чтобы заподозрить в учредителях преступные замыслы, не радоваться и не желать всякого успеха предприятию. Хозяева мастеровых не могли удерживать своих учеников и подмастерий, а господа — своих дворовых, которые вдруг захотели учиться".

Увы, несомненная польза воскресных школ не защитила их от произвола перестраховщиков-администраторов. Уже в 1862 году подобные школы повсеместно запретили.

Стихотворный Памфлет Добролюбова

Среди актуальных вопросов, решением которых занялся Николай Пирогов, была и система дисциплинарных взысканий. За более или менее грубые нарушения правил учебных заведений полагались соответствующие кары — от замечания вплоть до исключения.

Николай Иванович взял на себя труд реформировать эту систему для Киевского учебного округа. Он пришел к выводу, что в ряде конкретных случаев наказание не соответствовало тяжести вины, а проштрафившийся ученик попадал в зависимость от произвола воспитателя. Чтобы исправить положение, Пирогов предложил свести все проступки и взыскания в таблицу, обеспечив максимальную справедливость. Кроме того, строгие наказания могли быть назначены только после обсуждения на педагогическом совете, который учитывал не только графу в таблице, но и обстоятельства проступка, мотивы поведения виновного и т. п.

Среди карательных мер того времени в гимназическом обиходе еще сохранялись телесные наказания — розги. Сам Пирогов при всей его просвещенной гуманности не считал возможным отменить в своем округе унизительную порку, хотя был настроен против нее. Ни совещания с руководителями учебных заведений, ни практический опыт не давали оснований полностью отказаться от применения розог хотя бы потому, что многие родители активно использовали порку в домашнем воспитании, так что другие средства наказания на некоторых учеников просто не действовали. Николай Иванович учел эти обстоятельства, но ограничил применение розог только младшими классами за наиболее злостные проступки и при одобрении педсоветом. Между прочим, одной из провинностей, чреватых поркой, значился "религиозный фанатизм" (у неправославных учащихся).

Надо признать, что реформа Пирогова заметно повлияла на число случаев порки: в первом же году новой системы оно сократилось по сравнению с предыдущим более чем в 20 раз! Тем не менее в революционно настроенных общественных кругах давно уже ставили вопрос о полной отмене телесных наказаний, так что позицию киевского попечителя они восприняли как уступку ретроградам. В 1860 году молодой критик Николай Добролюбов решил высмеять действия Пирогова. Он поместил в петербургском сатирическом журнале "Свисток" ехидный перепев лермонтовского "Выхожу один я на дорогу…", написанный от имени пародийного персонажа Конрада Лилиеншвагера (псевдоним Добролюбова):

Грустная дума гимназиста 

лютеранского исповедания 

и не Киевского округа

Выхожу задумчиво из класса. 

Вкруг меня товарищи бегут. 

Жарко спорит их живая масса, 

Был ли Лютер гений или плут.

Говорил я нынче очень вольно— 

Горячо отстаивал его… 

Что же мне так грустно и так больно? 

Жду ли я, боюсь ли я чего?

Нет, не жду я кары гувернера 

И не жаль мне нынешнего дня… 

Но хочу я брани и укора,

Я б хотел, чтоб высекли меня!..

Но не тем сечением обычным, 

Как секут повсюду дураков, 

А другим, какое счел приличным 

Николай Иваныч Пирогов.

Я б хотел, чтоб для меня собрался 

Весь педагогический совет, 

И о том чтоб долго препирался, 

Сечь меня за Лютера иль нет. 

Чтоб потом, табличку наказаний 

Показавши молча на стене, 

Дали мне понять без толкований, 

Что достоин порки я вполне. 

Чтоб узнал об этом попечитель, 

И, лежа под свежею лозой, 

Чтоб я знал, что наш руководитель 

В этот миг болит о мне душой…

Хирург, который приставлял головы

Киевские годы Пирогова оставили добрую память у многих наших земляков. Своим моральным воздействием он оздоровил атмосферу в учебных заведениях. Николай Иванович сделал труд педагогов более осмысленным, более эффективным, более уважаемым в обществе. Он сочувственно относился к чаяниям украинцев и евреев, которые испытывали притеснения со стороны властей. Профессор немало сделал и для развития киевской медицины — службу в учебном округе он совместил с хирургической практикой, охотно делился опытом и знаниями с местными врачами. Известный писатель Николай Лесков привел характерное высказывание, посвященное Пирогову: "О нем говорили, что он во время войны резал руки и ноги, а после войны приставляет головы".

Тем не менее царское правительство не посчитало нужным продлить деятельность Николая Пирогова на ниве народного просвещения. Уже в марте 1861-го его уволили с должности киевского попечителя — формально по состоянию здоровья.

В апреле того же года состоялось прощание Пирогова с киевской общественностью. Его многочисленные ученики и последователи воспользовались случаем выразить профессору свою признательность. Обратила на себя внимание речь студента Михаила Драгоманова, выступившего от имени учащейся молодежи. "В прежнее время, — говорил он, — одни начальники с суровой строгостью требовали формального уважения к старшим и вызывали в нас страх и вражду, другие были маниловски мягки и тем располагали нас к неуважению. Отсутствие гуманных принципов и взаимного уважения в обоих случаях вело нас к своевольству. Вы внушили начальствующим, что возведение мелочей в нравственную обязанность дает превратное понятие о самой нравственности, что уважение заслуживается, а не требуется, что оно должно быть взаимно. Вы распространили в наших гимназиях понятие о законности. Я был в седьмом классе, когда начались ваши преобразования. В прежнее время в высших классах непризнанная самостоятельность мальчика проявлялась в самых уродливых формах и вражда к старшим достигала крайних пределов. Когда же наше начальство стало постепенно пропитываться духом вашего управления, когда ученик в недоразумениях с учителем стал надеяться когда-нибудь выйти правым, в нас эта вражда стала стихать. Потому-то мы не враждебно, а с любовью вспоминаем наши последние школьные годы".

Накануне отъезда в имение Вишня Николай Пирогов передал в дар студентам университета свой фотопортрет с надписью: "Люблю и уважаю молодость, потому что помню свою. Н. Пирогов. 1861. 13 апреля. Киев".