Правдивые выдумки Львова. О чем говорят и о чем молчат львовские легенды

То, что Львов — город легенд, знают даже те, кто там ни разу не бывал. А тем, кто хотя бы раз прогулялся по центральным улицам, точно известно, что кофе во Львове добывают в шахте, эталон львовской брусчатки хранится под стеклом в назидание мошенникам, ворующим камни при прокладке мостовых, а засунув руку в карман статуи Леопольда фон Захера-Мазоха, можно привлечь удачу в любви.

Но все это современный фольклор, который производит главным образом местная ресторанная индустрия: едва ли не в каждой из львовских кнайп, или кофеен, посетителям расскажут собственную колоритную байку из "истории" города.

Между тем настоящие историки уверяют: "гастрономическая" мифология — не самое ценное достояние города Льва. О том, каков главный мотив львовских легенд, Красивая страна поинтересовалась у специалистов, а заодно выяснила, какую пользу, помимо коммерческой выгоды и привлечения туристов, может принести городской фольклор.

Не кофе единым

По словам Илька Лемка, публициста, экскурсовода и автора книг "Легенды старого Львова", "Львов. Город любви" и еще нескольких сборников городских историй, большинство "продуктовых" легенд появилось в середине XX века.

До 1939 года Львов не считался ни "шоколадным", ни "кофейным", ни "пивным" — всем этим продуктам существовала европейская альтернатива, и только после присоединения к Советскому Союзу местная снедь приобрела легендарный статус.

Впрочем, в "Легенды старого Львова" все-таки вошла история Юрия-Франца Кульчицкого, львовского торговца, а затем — переводчика с турецкого языка при дворе австрийского императора.

В 1683 году, когда Вену взяло в осаду турецкое войско, Кульчицкий помог защитить город, а после отступления турок попросил в качестве своей доли трофеев три мешка кофейных зерен: австрийцы, незнакомые с турецкими обычаями, поначалу приняли их за корм для верблюдов.

Именно Кульчицкий открыл первую кофейню в Вене. К началу XVIII века кофе пили по всей Европе, а еще через сто лет ставший популярным напиток появился и на родине предприимчивого львовянина, в кофейне кондитера Якова Леваковского на площади Рынок, 23.

Есть во Львове и музей пивоварения — старейшее упоминание о продукции местных пивоваров датируется 1384 годом, а некоторые утверждают, что именно во Львове в 1782 году открылась первая в мире фабрика по массовому производству водки. Но эксперты непреклонны: все эти факты имеют скорее коммерческую, нежели историческую ценность.

Впрочем, героическое прошлое Львова тоже не стало лейтмотивом городских легенд. "Львов штурмовали минимум 24 раза и ни разу не смогли взять его, — рассказывает Красивой стране львовский историк и журналист Игорь Лильо. — Город имел такую хорошую систему обороны, что враги всякий раз уходили ни с чем, но почему-то большинство легенд, связанных с обороной города, скорее комические, чем героические".

По словам Лильо, и с ним согласен Лемко, главная тема львовского городского фольклора — лирическая. "Любовная романтика, перемешанная с авантюризмом", — уточняет историк и объясняет, что причина популярности этого жанра — характер местных жителей, в которых смешались украинский и польский горячий темперамент, итальянский авантюризм и немного немецкого прагматизма.

При этом львиная доля львовских легенд возникла между 1918–1939 годами. Речь идет о городском фольклоре, созданном местной субкультурой — батярами. Чтобы понять, о ком идет речь, Лильо советует представить киевлянина Свирида Голохвастова, персонажа комедии "За двумя зайцами", или одесских "биндюжников".

"Это молодые мужчины, у которых, скажем так, было много свободного времени и которые придумывали разные анекдоты, главным образом о своих любовных похождениях".

Впрочем, гастрономическая тематика присутствует и в романтических историях. Например, одно из фирменных блюд Львова — кровянка, очень популярный в Западной Украине продукт. И когда некий горожанин влюбился в прекрасную Франтишку, дочку львовского мясника, он, для того чтобы поближе познакомиться с отцом будущей невесты, каждый день покупал в мясной лавке именно кровянку.

Но отцу парень не понравился: он сказал ухажору, что "скiльки б ти не купував цю кишку, ти нiколи не дiстанешь панi Франтiшку". И закончилось тем, что влюбленные, чтобы все-таки быть вместе, взяли эту кровянку, начинили ее ядом, наелись и умерли вместе. Как Ромео и Джульетта, только с колбасой", — подытоживает Лильо.

А Лемко вспоминает историю молодого богатого итальянского купца Паоло Микелини и его украинской невесты, за которой жених ухаживал во время эпидемии чумы, до самого последнего дня своей возлюбленной, зная, чем это кончится для него самого.

При этом собиратель городских легенд обращает внимание на то, что историю Микелини и его невесты Бартоломео Зиморович, хронист Львова записал в книге городских событий, где больше нет любовных историй — только войны, коронации и эпидемии. Романтическое повествование в летописи всего одно, и это, по словам автора "Легенд старого Львова", доказывает правдивость истории.

Все прошлое — настоящее

"Я должен вас разочаровать, — шутя извиняется Лемко, — во Львове все истории настоящие, то есть это не легенды, а подлинные факты, зафиксированные в городских хрониках, в официальных документах, в судебных приговорах и так далее. Настоящая жизнь всегда была намного интереснее и намного величественнее любых вымыслов".

При этом именно с помощью легенд в разное время те или иные приходящие к власти политики пытались манипулировать историей. "У нас есть две легенды о том, почему Львов называется Львовом, — говорит Лильо. — Настоящая — о том, что город назван в честь князя Льва, сына короля Данилы Галицкого. Но историки XVIII–XIX столетий — Шараневич и другие — по политическим причинам выдумали историю про хищного льва, который жил под горой".

Случались подобные манипуляции и позже. В 70-х годах XX века на площади Мытной, в начале улицы Лычаковской, началось строительство подземного перехода. Но очень быстро рабочие обнаружили, что кто-то в этом месте уже копал.

"Правдивая история говорит, что это следы подкопа, который рыли турки, чтобы пробраться под стены города в XVII столетии, — рассказывает Лильо. — А советская пропаганда, обратив внимание, что напротив стояли два монастыря — мужской, бернардинцев, и женский, кларисок, породила миф о том, что подземный ход копали монахи к монашкам".

По словам историков, случаев, когда легенда не просто отражала бы исторический факт, а, больше того, помогла бы исследователям узнать о каком-то реальном, но до тех пор не известном событии, пока не случалось.

И, тем не менее, из городского фольклора можно извлечь очевидную пользу. "Представьте, что в магазине рядом стоят две книги: "Национально-освободительное движение в Западной Украине в первой половине XX века" и "Степан Бандера, человек и пароход", — как вы думаете, какое издание раскупят быстрее?" — спрашивает Лильо.

По словам ученого, историческая наука в Украине до сих пор остается академической, оторванной от личности, тогда как в Западной Европе уже давно пришли к тому, чтобы изучать масштабные процессы через призму живых людей: "Всем намного интереснее не то, в каком году была битва при Ватерлоо, а в каком настроении был в этот день Наполеон, кто шил ему мундир и из какой страны поставлялось сукно".

Однако, обращаясь к материальной истории, в любых целях, важно соблюдать достоверность. Знатоки Львова признаются, что их не раз привлекали в качестве консультантов коммерческие компании, решившие использовать для своего продвижения тот или иной любопытный факт. При этом в их "легендах" нередко остается лишь 20% правды, а 80% составляет чистый вымысел. Такой подход не оправдывает себя: вслед за кратковременным всплеском интереса следует разоблачение, а вместе с ним — непоправимые репутационные потери.

Впрочем, есть среди выдумок и полезные. "Единственная легенда, которая мне нравится, — и это действительно легенда, хоть и дошедшая к нам из глубины веков, — это легенда про черный гроб, летающий по ночам во львовской ратуше", — говорит Лемко. История, напоминающая триллер, гласит, что вот уже 450 лет ровно в полночь в здании городского совета возникает черный гроб и пугает засидевшихся допоздна чиновников. Все дело в том, что когда-то здесь же, в ратуше, располагался криминальный суд.

Однажды судьи вынесли смертный приговор одному из горожан, а когда позже выяснилось, что мужчина был невиновен и нашелся настоящий преступник, отменять приговор было уже поздно — несправедливо приговоренного казнили. "И вот этот гроб теперь скромно напоминает судьям, что надо внимательнее рассматривать криминальные дела, чтобы ни в коем случае не пострадали невинные люди", — говорит историк. И с иронией замечает, что, к счастью, сегодня черные гробы уже не появляются после каждого несправедливого приговора — в противном случае живым чиновникам ни во львовской ратуше, ни в других государственных учреждениях страны просто не осталось бы места.

Львов — это не только кофе, романтика и украинский дух. Это еще и масса удивительных легенд с романтическим, мистическим и даже гастрономическим привкусом.