Социализм-2020: как Украине спасти саму себя

Масштаб вызовов, стоящих перед мировой экономикой в связи с началом мирового кризиса, который назревал уже достаточно давно и нашел мощного союзника в виде пандемии коронавируса, настолько велик, что нерешительность и бездействие национальных правительств становится составной частью проблемы. Каждый потерянный день значительно осложняет как преодоление, так и просто амортизацию кризисных явлений. И в отдельных экономиках, и в мире в целом.

Сейчас мы наблюдаем, как реальный сектор экономики, словно подводная лодка, пролежавшая месяц на дне, медленно погружается в ил, из которого уже не сможет выбраться без внешней помощи. Столкнувшись с внезапной остановкой экономического сердца страны, запустить его можно лишь с помощью прямого укола адреналина, который должен сделать опытный реаниматор в виде правительства и центрального банка. Ну а пока карантин продолжается, холодное тело экономики придется обложить со всех сторон "льдом" антикризисных государственных пакетов, которые позволят замедлить процессы распада до начала активных процедур по спасению.

Кристалина Георгиева, глава МВФ, уже успела сравнить нынешний кризис с Великой депрессией, начавшейся в США в 1929 году и вызвавшей сильнейший экономический кризис по всему миру. Если брать данные роста заявок на пособие по безработице в Штатах (15%), то так оно и есть. А если брать прогноз динамики данного показателя (25-30%), то все может быть намного хуже.

Но вернемся к словам главы фонда. Если это будет вариант Великой депрессии, то тогда должен быть известен и протокол лечения кризиса. Но и с этим возникают проблемы. На данный момент существует три основных концепции как возник упомянутый выше глобальный кризис прошлого века. Представители австрийской школы экономики, в частности Фридрих Хаек, считали, что причина обвала в 30-х годах прошлого столетия заключалась в гиперкредитной активности 20-х годов "позолоченного века джаза", которая привела к появлению потенциально убыточных бизнесов, для которых кризис выполняет роль "санитара леса" и любое вмешательство государства лишь растягивает кризисную волну. "То, что мертво, умереть не может", – наверняка сказал бы Хаек, обращаясь к "утонувшей экономике".

С другой стороны, чикагская школа экономики, Милтон Фридман и монетаристы, наоборот, считали, что ключевая ошибка руководства США тогда заключалась в непроведении широкой эмиссии, ведь массированный выпуск денег, по их мнению, мог трансформировать Великую депрессию в рядовую рецессию на год-два с меньшей глубиной падения.

В свою очередь, кейнсианцы считали, что причиной кризиса было сокращение совокупных расходов, в том числе со стороны государства и для преодоления спада достаточно было лишь нарастить государственные инвестиции в экономику.

В чем парадокс вышеуказанных утверждений? Да в том, что нынешнее мировое правительство в лице большой семерки пытается делать все перечисленное в одном пакете мер и почти одновременно. Гиперкредитная активность, в том числе с помощью отрицательных процентных ставок, накануне кризиса наблюдалась, государственные инвестиции наращиваются по экспоненте, эмиссия расширяется новыми рекордными темпами. Из арсенала средств остался лишь вариант ничего не делать, но в условиях пандемии это невозможно. Тем не менее, даже применение "всего подряд" пока не приносит особенных результатов.

Это чем-то напоминает новый социализм, концепцию которого сформировал еще в 2015 году Пол Мейсон на базе концепта "экономики совместного", реализуемого в условиях новой цифровой эпохи. Расширение глобального знания и сужение индивидуального владения должно, по мнению Мейсона, привести к разрыву нынешнего капиталистического уклада. И это было сказано за пять лет до нынешнего кризиса.

В качестве эксклюзива, расскажем о новой концепции так называемой праксиологии или науке о деятельности человека, которая зародилась в 20 веке в трудах единомышленника Хаека, Людвига фон Мизеса и представителя львовско-варшавской школы Котарбинского. Ирония в том, что идея праксиологии формировалась в рамках либертарианского дискурса, а сейчас может стать элементом усиления роли государства.

Итак, в праксиологии есть четыре блока: закрытые индивидуальные потребности индивида (то, что мы наблюдаем сейчас на карантине); 2) теория хозяйственного обмена; 3) теория войн между государствами; 4) теория игр между рыночными субъектами. Создатели праксиологии полагали, что экономика является ее составной, подчиненной частью. Главная ее задача: поиск максимально эффективных и рациональных решений для удовлетворения потребностей человека, максимально адаптируемых к сумме внешних обстоятельств. Это то, что Котарбинский назвал практическим реализмом. Как эта концепция находит отражение в реальном мире? Если необходимо приспособить частные гостиницы под госпитали, Китай будет это делать. Если нужно ограничить экспорт фармацевтического сырья, Индия примет такое решение, не взирая на требования ВТО, а Турция ограничит вывоз лимонов в условиях пандемии.

Чем эта концепция полезна для Украины? Во главе угла государственной политики, на вершине ее приоритетов должно стоять решение нескольких задач: спасение жизней людей; компенсация дефицита социальной активности населения и дефицита экономической активности бизнеса. Для этих целей государство должно обладать специальным антикризисным, национальным, резервным фондом, который в некоторых случаях может подменять классическое бюджетирование. Сегодня в Украине есть несколько источников его наполнения: реструктуризация внутренних и внешних государственных долгов (примерно 250 млрд гривен), плановая эмиссия НБУ (до 100 млрд гривен), а также выпуск целевых антикоронавирусных облигаций (до 50 млрд гривен), которые может выкупить большей бизнес. Сюда следует добавить и льготный антикоронавирусный займ МВФ на $2 млрд, который предоставляется на льготных условиях, без предварительных требований и даже на фоне реструктуризации долгов.

Возникает вопрос и о направлениях использования этих ресурсов. Наиболее реальны и эффективны следующие каналы применения антикризисных средств. Во-первых, разовая помощь наиболее незащищенным слоям населения, например, выплата "лишней" пенсии и стипендий, а также единоразового безусловного базового дохода в размере средней зарплаты на одно домохозяйство, где один и более кормильцев не получают зарплату в связи с карантином. Во-вторых, предоставление возвратной помощи и кредитов, по которым государство полностью компенсирует процентную ставку, в первую очередь – на выплату заработной платы в компаниях, перешедших в режим вынужденного простоя (в размере не менее 1/3 фонда оплаты труда). В-третьих – пакет фискальных льгот: на период карантина отмена подоходного налога и ЕСВ для компаний, которые утратили доход, но продолжают выплачивать зарплату сотрудникам и не сокращают персонал. Снижение до 0-5% ставки НДС на социальные товары и услуги, для минимизации темпов роста цен на них. Максимальное сокращение налогов на труд после кризиса для сохранения рабочих мест. Введение моратория на рост базовых тарифов для населения и усиление работы Антимонопольного комитета по ограничению роста цен естественных и государственных монополий. Как показал новый экономический курс Рузвельта во времена Великой депрессии, пакет мер государства в том числе должен состоять из антитрестовского законодательства и нового трудового нормативного регулирования, защищающего права наемных работников (закон Вагнера).

Ну а пока наше правительство утвердило пакет мер по поддержке экономики на 60 млрд гривен, то есть в размере примерно 1,5% ВВП, что ставит нас по глубине антикризисного реагирования на один уровень с Албанией. Как показывает практика, ослы есть не только в этой балканской стране. Правительство как составная часть проблемы – к этому нам не привыкать.