Погибнуть или выжить. Почему одни страны добиваются успеха, а другие приходят в упадок

В моей киндл-библиотечке на почетном месте есть на английском книга Джареда Даймонда "Коллапс: как нации решают погибнуть или выжить"; я ее иногда перечитываю. И, думая о поставленных там вопросах, пришел вот к какому выводу. То, почему одни общества прогрессируют, а другие, наоборот, останавливаются в своем развитии или сваливаются в деградацию, в огромной степени зависит от одного-единственного фактора. 

А именно – того, какой именно человеческий тип оказывается наиболее успешен в штурме вершин соответствующей социальной пирамиды. И, соответственно, какие именно сферы приложения выбирают для себя наиболее амбициозные и заряженные на такой штурм юноши из входящих в жизнь поколений. 

Если это военная карьера – такое общество со временем неизбежно станет сверхмилитаристским. Если государственная бюрократия – такое общество неизбежно станет социал-патерналистским. Если религия – оно начнет превращаться в теократию. Если наука – оно станет пьемонтом научных революций. Если бизнес/финансы – оно станет торгово-олигархическим. 

Вроде бы очевидная вещь. Но тут много нюансов.

Во-первых, очень важна разница между "самые талантливые" и "самые амбициозные", что не одно и то же. Талантливые асоциалы могут захотеть стать учеными или художниками, но не найдут приложения своим талантам на родине, поскольку их, может быть, менее талантливые, но более амбициозные сверстники пошли в чиновники. Причем, художником никто из них не хотел быть даже в школе, и потому не считает это чем-то ценным. 

Второй нюанс – это то, как именно структурно устроен "конфликт отцов и детей". Я для себя пришел к выводу, что главной пружиной распада СССР как раз и послужили неразрешимые противоречия между старшим правящим поколением, закаленным войнами, революциями и сталинскими чистками, и послевоенным, где самые амбициозные шли в основном в науку, особенно после "космического" 1961-го. 

В какой-то момент картины мира тех и других вошли в состояние полной несовместимости – "научники" начали всерьез претендовать на право голоса во власти, даже на трансформацию системы в соответствии с их картиной мира, а их, конечно, никто не собирался туда пускать – "сюжет Сахарова", но здесь же и Стругацкие, и Ефремов, и даже академик Глушков. 

Третий и, пожалуй, самый важный – то, куда идут не "самые амбициозные", а "самые карьерные". Это не одно и то же. Амбициозные обычно более "умны", но менее "хитры"; карьерные, наоборот, скорее хорошисты и троечники, но гораздо более гибкие и адаптивные к условиям среды. 

В позднесоветской системе карьерные, понятное дело, терлись главным образом в комсомоле – и поймали-таки свой золотой шанс, когда старших смыло вместе с системой. 

Здесь главный триггер, отличающий вторых от первых – это готовность отказаться не просто от идеи "призвания", но даже и от желания выбирать сферы приложения из логики самоуважения.

Я вспоминаю себя в том самом "возрасте выбора". По этой шкале я был как раз из "амбициозных" – с какими-то умеренными талантами (много в чем силен, но ни в чем не гений), гигантской жаждой кем-то стать и грызть для этого зубами любой гранит, но абсолютной неготовностью "есть говно", то есть, заниматься чем-то таким, что заведомо не по душе, даже если это выгодно и перспективно. 

Основных вариантов у меня было четыре: религия, IT, писательство/журналистика и политика. Версия стать священником поначалу вообще была основной, и я шел в эту сторону несколько лет – но в итоге первой же и отвалилась, когда я понял, что чтобы стать хорошим священником, надо хорошо знать и понимать жизнь и людей, а я, книжно-компьютерный мальчик, их не знаю и не понимаю совсем. 

Следующим отвалилось писательство – когда я понял, что для этого, если всерьез, надо владеть русским языком на таком виртуозном уровне, который мне никогда не будет доступен. Остались IT и политика, между которыми я выбирал лет пять, пока окончательно не выбрал политическую сферу. 

Скриптом этого выбора была рефлексия опыта жизни моих родителей – когда они, блестящие инженеры-проектировщики, вынуждены были в 1991-м ехать в деревню выращивать картошку, я сделал вывод, что это произошло именно потому, что провалились те, кто должен был сделать так, чтобы они и дальше могли работать над своими чертежами – то есть "инженеры общества". И, значит, мне – туда. 

Помня это, я сейчас пристально смотрю за тем, как и по каким основаниям самоопределяются в своем выборе "амбициозные" из нынешних двадцатилетних. Не готов пока выложить здесь выводы из своих наблюдений – они слишком отрывочные и разрозненные. 

Все последнее десятилетие, скажем, я очень внимательно и включенно следил за тем, как такие "амбициозные" пытаются стать предпринимателями – в самых разных сюжетах. И как в то же самое время "карьерные" движутся в бюрократию и в силовые структуры. 

И вижу, как одни пытаются намыть себе красивый офис с креслом, сейфом, большим экраном и залом для совещаний, а другие – дорасти до возможности прийти в этот самый офис в надетом на голову черном носке с дырками и все себе там забрать. Но сейчас, вангую, и то и другое будет как-то меняться. 

И, да, едва ли не главное, что про него можно сказать с точки зрения основной темы текста – то, что амбициозные сейчас в основном – как минимум у себя в головах – сидят на чемоданах. В райцентрах думают, как уехать в областной центр; в областных центрах – как свалить в столицу; здесь – как бы сделать рывок куда-нибудь за бугор. 

В то время как карьерные везде – по принципу матрешки – формируют классические "общества неуехавших", с соответствующей этикой: "выскочки нам не нужны", "чужие здесь не ходят", "лучше быть первым в деревне…" и т.д. 

 Это социум, в котором связи решают больше, чем способности – и на вершинах всех пирамид оказываются именно по данному принципу.

 А такое общество, безусловно, не может не упасть в деградацию – в первую очередь, в тех сферах, где наличие критически значимого количества людей именно со способностями наиболее важно – будь то наука, культура, образование, медицина, предпринимательство или даже национальная оборона и ВПК. 

Это диагноз, но я не могу дать с порога схему лечения. Не знаю. Лежащие на поверхности лозунги про "больше свободы" вообще не про то – это все опять-таки про больше возможностей для самых крикливых и коммуникативно оспособленных (а не самых умных и дееспособных). 

Заклинания про "борьбу с коррупцией" – еще хуже: это опять про то, как раскармливать и растить статус у контролеров, передельщиков и прочих "силовиков", особенно в овечьей шкуре "общественных активистов" и "расследователей". Оставляю вопрос пока что подвешенным.

Первоисточник.