Рана загнивает. Как русские убили русский язык в Украине

Война идет десятый год, и, кажется, все про эту войну уже сказано. Все названо, все смыслы проявлены, все неоднозначности сняты. Враг изучен, измерен.

Он (Путин) и они (россияне в массе своей) ненавидят и презирают весь мир, чтобы забыться, забыть, как они ненавидят и презирают самих себя. А поскольку на весь мир сил не хватит, хоть они и купаются в кровавой иллюзии неуязвимости и непобедимости их проклятой армии, то уничтожают одну только Украину — как заведомо более слабого (но это не точно) соперника.

И из этих корней — вытесненной ненависти к себе, явленной ненависти к миру и современности, иллюзии величия, реальности бессилия, уверенности в собственной безнаказанности и стремления наказать всех за придуманные обидки — растет чудовищное злодейство и преступность российской агрессии в Украине.

А Украина георически сопротивляется. И несет страшные потери. И привыкает к непоправимому.

Что тут еще можно сказать?

Война идет.

Как прожить этот опыт, когда больше нет слов, чтобы вписать его в истории наших частных жизней и общую историю?

Раны, нанесенные нам войной, невозможно лечить, пока не наступит мир. Сейчас они стали нагнаиваться. Стало больше ненависти внутри сообщества — по горизонтали и по вертикали. Но лечить нельзя, некогда, можно сделать только хуже, потому что нет слов с седативным и антисептическим действием. Слова разъедают.

Я вспоминаю разговор с одним коллегой из Швейцариии. Он с такой горечью, какую мне редко приходилось слышать от взрослых людей, говорил, что после Второй мировой войны немецкий язык и немецкая культура, и вообще все немецкое, стали проклятыми. Что много десятилетий на немецком языке невозможно было выразить ничего, что имело бы ценность и смысл для остального человечества. И он — немецкоговорящий швейцарец — тоже несет этот крест.

Слушая его, я не думала, что это будет и мой опыт тоже.

Русские убили русский язык в Украине.

У нас, конечно, есть выбор — как поступить с русским языком у нас дома. Хотя, похоже, никакого выбора у нас нет.

Но все равно. Я уверена, что даже когда нет слов, даже когда слова разъедают скорее, чем загоюють, нужно говорить друг с другом. Пока мы способны друг друга понимать. Чтобы мы продолжали друг друга понимать.

Источник

Важно

Мова — не проблема. Почему главный украинизатор Украины — это Путин