Юлия Ваганова: "Музей новостей стал вызовом для "Мистецького Арсеналу"

Как возникла идея создать Музей новостей?

В целом проект подготовили три команды: агентство Gres Todorchuk PR, которое и придумало этот формат, команда "Мистецького Арсеналу" и команда "Телевизионной службы новостей". Идея возникла вместе с целью таким необычным образом отметить 20-летие ТСН. Новости ― нестандартная тема для "Арсенала". Ведь мы больше занимаемся узкопрофильными вопросами культуры и искусства: живописью, графикой, видео, современным искусством. И редко выходим в зону таких мультидисциплинарных проектов. Музей новостей дал возможность себя проверить. Если говорить глобальнее, то мы понимаем, что про Украину в мире узнают через новости, которые необходимо проанализировать и понять, как работать с этим феноменом. Сама новость ― очень необычный объект для оценки, потому что она состоит из звука, видео и текста. Поэтому показать ее через какую-то постоянную экспозицию выставочного или музейного характера ― довольно сложная задача. Новость ― нефиксированное явление, которое имеет философию быстротечности. В Музее новостей мы попробовали ее приземлить и проанализировать.

Как вы считаете, насколько удалось осмыслить общественные явления, которые выставка раскрывала через призму новостей?

Учителя, например, очень позитивно оценивали зал, посвященный независимости. Они говорили о том, что это довольно наглядная, интерактивная, доступная и интересно рассказанная история. Там были тумбы с напечатанными комментариями украинцев о провозглашении независимости: тех, кто поддерживал эту идею, и тех, кто был против. Это уже не сухой текст, а воспоминания реальных людей, ― такой ход помог воспринять информацию посетителям любого возраста. Я в тандеме со своим 13-летним сыном проводила экскурсию и спросила, что для него независимость. Он сказал, что для него определяющими есть две точки в этом зале: во-первых, черновик Акта провозглашения независимости Украины, потому что это документальное подтверждение такого значительного события, а во-вторых, фото с голодающими студентами. Свой выбор он объяснил так: "Это студенты, молодые люди. Они, рискуя своим здоровьем и не поддаваясь на манипуляции, боролись за независимость". Для подростка это признак действительно чего-то настоящего.

Как вам удалось проанализировать влияние новостей и донести это до зрителя?

При входе у нас висели четыре фотографии, иллюстрирующие события Революции на граните (1990 г.), акции "Украина без Кучмы" (2000-2001 гг.), Оранжевой революции (2004-2005 гг.) и Революции достоинства (2013-2014 гг.). И возле каждой написано, как медиа освещали эти события. Этот фактаж очень показателен. Он провоцирует мысли о том, насколько медиа важны и влиятельны. Если говорить о влиятельности, то для меня интересным и иллюстративным стал зал, где описывается работа журналистов: их риски, правила, этические нормы. А также зал, где мы говорим о герое новостей. Там была невероятная история о Насте Овчар, которая вынесла младшую сестру из горящего дома и сама при этом сильно пострадала – получила ожоги 80 процентов тела. Об этой трагедии рассказали все ведущие телеканалы, и на просьбу о спасении девочки откликнулись многие украинцы – семья Насти смогла быстро собрать деньги на лечение за границей. Это еще одна иллюстрация того, как новости влияют на общество.

Какой вывод может сделать зритель после того, как посмотрит все 10 залов экспозиции?

Я работаю с современным искусством и абсолютно против того, что проект должен чему-то научить. Я всегда стараюсь избегать в таких проектах учительского наставления. Думаю, что проект должен спровоцировать вопросы: как появляются новости и кто решает, каким новостям появиться, насколько новости могут менять наше общество, насколько они могут быть правдивыми или неправдивыми, действительно ли ньюсмейкеры являются таковыми и как они ими становятся. Экспозиция должна спровоцировать интерес к исследованию самой новости.

Насколько этот проект интерактивен? Есть ли похожие проекты в украинских музеях?

Интерактив в украинских музеях очень редко используется. Но я бы считала интерактивом не планшеты, телефоны и голограммы, а привлечение зрителя к анализу и поиску ответов. Современные технологии очень быстротечны. Ни один музей не может себе позволить так часто обновлять техническую базу, чтобы угнаться за ними. Поэтому в мировой музейной среде широко дискутируют: насколько такой медийный интерактив уместен и как он может быть корректно использован. Ведь часто планшеты притягивают к себе больше внимания, чем сам объект экспонирования. Например, стоит уникальный кувшин, которому уже 5 тысяч лет. А возле него размещен интерактив, который перетягивает на себя внимание. Но плазма может сломаться, и будет другой монитор, а такой кувшин ― единственный во всем мире. Нужен баланс, и музейщики задаются вопросом, как его найти.

Как вы искали его в Музее новостей?

Наши интерактивы были тесно связаны с образовательной составляющей: угадать, какая новость правдива, а какая – фейк, пройти тест на журналистскую этику, выбрать 10 самых важных новостей современной Украины. Все это было понятным для зрителя. Мы использовали много планшетов, но сегодня наша жизнь связана с подобными гаджетами. Прохаживаясь по выставке, посетители не погружались в свой смартфон, потому что их внимание было приковано к информации на стенах. Мне кажется, это был удачный ход. Вообще для Украины это уникальный опыт, когда есть история, артефакты, тексты, видео, интерактивные вещи. Музей новостей доказал, что у нас такой формат нужно реализовывать. Некоторые наши кураторы называют этот проект вызовом для самого "Арсенала". Проект дал возможность изучить и проанализировать новые аудитории, физические и ресурсные возможности как команды, так и самого здания. Кроме того, мы смогли узнать точное число посетителей и четче спланировать будущие проекты.

Абсолютно неожиданным и даже опасным оказался тот факт, что зрители по привычке трогали работы Александра Гнилицкого, представленные в проекте "Реальность иллюзии", который параллельно был представлен в соседних залах "Арсенала". Очень тяжело было убедить посетителей в том, что существуют разные методы восприятия проектов. Дочка коллеги заметила: "Вам нужно было посадить на стульчики злых бабушек, тогда бы картины никто не трогал".

Если же думать о проекте шире ― это опыт сотрудничества трех очень разных команд и поиск общего фокуса в проекте, а также применение каждой командой своих профессиональных компетенций. Это сложный процесс, но в то же время это практика компромиссов, которая в нашем обществе является самой востребованной.