Незакрытые раны истории. Как Украине сделать европейскую прививку человечности

После Второй мировой, когда в Германии начался период переосмысления ошибок немецкого народа в отношении гитлеровской идеологии превосходства, в Европе был популярен такой анекдот: эмигрант, вернувшийся на родину в послевоенный Берлин, останавливает в аэропорту проходящих мимо незнакомцев с вопросом: "Вы случайно не были нацистом?" Первый отвечает: "Что вы, как вы могли подумать?" Второй так же, не мешкая, возмущается: "Боже упаси! Никогда не поддерживал!" Наконец, эмигрант обращается к третьему: "Простите, вы поддерживали идеологию нацизма во Второй мировой войне?", и тот ему печально отвечает: "Да, к сожалению. И это знание будет со мной до конца жизни!" Эмигрант облегченно вздыхает и выдает незнакомцу: "Ну наконец-то первый честный человек. Не могли бы вы последить за сумками, я в туалет схожу".

Как говорят, в каждой шутке есть доля правды. На сохранившихся видео выступлений нацистского лидера Адольфа Гитлера видно, как сотни тысяч людей рукоплещут, горячо поддерживая слова главного арийца. Исторические справки свидетельствуют: количество немецких солдат, выступавших за идеологию превосходства, исчисляется миллионами. И, конечно, это значит, что большая часть немецкого народа так или иначе участвовала в нацистском движении. Однако признаться не только другим, а и самому себе, что участвовал в массовом убийстве еврейского народа, а потом и остальных людей, потому что первые жертвы никогда не бывают последними, действительно невыносимо тяжело.

Тем не менее спустя годы немецкий народ справился с этим универсальным моральным консенсусом. Признание своей вины перед жертвами нацизма перестало считаться слабостью, принесение извинений не стало восприниматься как умаление человеческого достоинства. Политика памяти, в течение 60 лет воспитывавшая в немецком народе через культуру и образование ценность человечности, научила немцев не бояться признавать собственные исторические ошибки.

Не только Германия прошла этот урок. Гитлеровский фашизм стал обозначением абсолютного зла, но даже такое зло не сразу становится абсолютом.

Нацисты расстреливают тех, кто родился не арийцем

Сегодняшняя Европа и США также имеют прививку человечности. Распространение гитлеровской идео­логии было частью ответственности всех европейских и заокеанских государств. Первоначально продвижение Гитлера к Советскому Союзу не воспринималось как общая беда. Для большинства из них это была чужая война. И последующие лидеры Европы и Соединенных Штатов это осознавали.

Современные европейские парламентарии, говоря о Холокосте и трагедии в Бабьем Яру, описывают те события как "шокирующие, варварские, страшные", и каждый обязательно всегда добавляет одну фразу: "Мы не должны забывать".

Но помнят ли европейские лидеры, что все начинается с риторического вопроса "Сколько стоит человеческая жизнь?", который отнюдь не является таким уж риторическим. Любое зло начинается с малого. Миллионы жертв всегда начинаются с первой. Помнят ли об этом сегодня?

Критерий гуманизма

Директор Института иудаики Юлия Смилявская, объясняя посетителям выставки "Бабий Яр. Место скорби" в Европарламенте, как все тогда начиналось, напомнила слова из дневника еврейской девочки Анны Франк "Убежище", который она вела, прячась в тесной квартире на задворках складского помещения, пока на улицах Амстердама разворачивалось безумие. Девочка, отодвинув занавеску и увидев, как по улице идет голодный ребенок, написала в дневнике: "Как можно воевать, пока по улицам ходят голодные дети?" Смилявская спросила у присутствующих: "А сегодня нас удивляют голодные дети на улицах?"

Бесчеловечность внутренне допускается тогда, когда ценность человеческой жизни сводится к нулю. Историки еврейской трагедии в Украине сходятся во мнении, что Гитлер, зайдя на украинские земли, получил пространство для убийств. Для него Украина стала своеобразным полигоном для отработки тотального уничтожения сотен тысяч людей.

Возможно, потому, что в Советском Союзе антисемитизм существовал до и после победы во Второй мировой войне. Возможно, потому, что и ценность жизни в СССР равнялась минимуму. Это подтверждает и то, что более чем три десятилетия после войны события Бабьего Яра все еще не имели достаточного признания. И, несмотря на негласный запрет, лишь в 1960-х годах еврейские активисты начали собираться в месте трагедии без разрешения властей, чтобы помнить и не забывать тех, кто погиб. Это подтверждает и то, что в 1976 году был построен мемориал памяти всех жертв нацистского режима, на котором о евреях не было даже упоминания. В нем главной фигурой стал советский солдат, который олицетворял борьбу советского народа за идею коммунизма.

Фашисты используют советских военнопленных,
чтобы закапывать тела убитых евреев

Юлия Смилявская, указывая на списки тех, чей прах впоследствии стал частью земли в Бабьем Яру, восклицает:

— Кто должен был бороться? Младенцы? Беременные женщины? Парализованные старухи? В Бабий Яр шли не мужчины, они были на фронте. Шли женщины, дети и старики.

Очевидно, что СССР решил, что политика забывания гораздо эффективнее для советского народа, но в результате именно это замалчивание и является причиной того, что в странах, которые прошли через страшные трагедии, ценности гуманизма так и остались нереализованными. И история повторяется по кругу, пока этот урок не будет усвоен.

Известный украинский диссидент и писатель Иван Дзюба в одном из выступлений в 1966 году сказал свои знаменитые слова о том, что есть трагедии, о которых больше скажет молчание. Когда же не сказано почти ничего, тогда молчание становится преступлением.

Сегодня в Украине другая война, но, возможно, именно трагедия Бабьего Яра поможет украинскому народу снять печать молчания, про­анализировав заложенные в истории скрытые смыслы.

Нации извиняются

Молчание можно прервать извинениями, но признавать свои ошибки могут не только отдельные люди. Извинения могут приносить нации. Дискуссии о том, считать ли извинения необходимым шагом для возвращения национального достоинства, начались после Второй мировой вой­ны. В Германии. Однако правительство канцлера Конрада Аденауэра в 1952 году вместо слов в качестве компенсации выплатило 3,5 млрд немецких марок Израилю. Последующий канцлер Вилли Брандт в 1970-м, отправившись в Польшу, преклонил колени перед памятником, посвященным Варшавскому восстанию 1943 года. Действие Брандта рассматривалось как невербальное извинение. Позднее он пояснил, что "делал то, что делают люди, когда слова терпят неудачу". И лишь в 1995 году, к 50-летию освобождения Освенцима, Гельмут Коль, канцлер единой Германии, нашел слова, сказав, что это была самая темная и ужасная глава немецкой истории и "одна из приори­тетных задач — передать эти знания будущим поколениям, чтобы ужасные переживания прошлого никогда не повторялись".

Национальные извинения выполняют ту же функцию, что и личное извинение, но в другом масштабе. Признание ошибок на уровне государства и извинение перед теми, кто стал их жертвой, — акт, утверждающий новые, измененные ценности, побуждающие государство и, как следствие, народ в будущем действовать иначе, чтобы не совершать ошибок прошлого.

В этом смысле Марек Сивец, бывший вице-президент Европарламента, а ныне генеральный директор мемориального центра, посвященного трагедии в Бабьем Яру, который планируют открыть в Украине в 2021 году, к 80-й годовщине трагедии, говорит как раз об этом:

— История — это мать жизни. Историю Бабьего Яра нужно показать такой, какой она была. Правду показать. Но не черно-белую. Есть люди, которые хотят показать, что мы теперь жертвы российской агрессии, — это правда. С другой стороны, Россия говорит, что украинцы помогали фашистам во Второй мировой войне убивать евреев. Есть ли у Украины сила сказать: "Да, это было"? И напомнить, что находились и такие, которые спасали. Во всех странах подобное происходило. Я из Польши, и для нас было так же тяжело признаться в том, что кто-то помогал фашистам. Но мы сказали правду. И я думаю, что наше отношение с целым европейским комьюнити стало лучше. Никто не идеален. Американцы тоже не пускали евреев во время Второй мировой войны. Все это было. Это часть всех народов. Надо об этом сказать. Трудно. Но это делает сильнее. Не надо бояться этой правды. Люди, которые живут сегодня, ничего от этой правды не потеряют.

• Читайте также: Рожденные после СССР. Насколько декоммунизировано первое поколение независимых украинцев

Способна ли Украина сделать европейскую прививку человечностью? Готовы ли современные политические лидеры взять на себя ответственность и стать теми, кто впервые в истории страны признает, что во время Второй мировой войны были люди, которые поддерживали разные стороны. Об этом пора уже сказать, и даже не столько для того, чтобы прекратить манипуляции со стороны российской пропаганды, а прежде всего потому, что признание исторических ошибок прошлого — это всегда шаг к новому, лучшему будущему. И главное — это акт, знаменующий собой объявление новых ценностей для страны, ценностей гуманизма. Как сказал Виктор Франкл, "свобода, если ее реализация не сопряжена с ответственностью, угрожает выродиться в произвол".