Еще короче! Как меняется сознание, когда мы переходим на мгновенные сообщения

"Если хотите, чтобы незнакомые люди внимательно вас слушали, сократите свое сообщение до двух с половиной минут". Этот совет Криса Хьюза, озвученный в нескольких его публичных выступлениях, в наше время считается универсальным рецептом успешной агитации. Один из основателей Facebook в 2007 году ушел из компании, чтобы возглавить социально-информационное направление в предвыборном штабе Барака Обамы. Предыдущий президент США продержался два срока, и в обеих победных кампаниях за агитацию отвечал Хьюз, так что в эффективности его методов сомнений нет. Если верить результатам исследований, недавно опубликованным в журнале Psychology today, за годы, прошедшие после последней электоральной победы Обамы, коммуникативное значение коротких сообщений возросло. Информационный поток, изливающийся на современного человека, становится более интенсивным, так что времени на каждую тему в отдельности остается все меньше.

Ускоряющийся ритм жизни постепенно меняет нормы социального поведения. Общепринятые формы вежливости упрощаются. Наши обращения друг к другу становятся лаконичнее. Каких-нибудь десять лет назад отвлекаться на посторонние дела во время беседы считалось неприличным. Когда возникала необходимость прервать диалог, чтобы ответить на срочный звонок или сообщение, за это извинялись. В противном случае такие действия расценивали как проявление пренебрежительного отношения к собеседнику. Сегодня одновременное ведение нескольких не связанных между собой диалогов — новая норма. По умолчанию предполагается, что человек, получивший наше сообщение в каком-нибудь мессенджере, в то же самое время может переписываться с другими людьми. Поэтому, если мы особо не подчеркнули срочность вопроса, не принято жаловаться, что ответ пришел не сразу.

Нарушением правил приличия теперь считаются телефонные звонки без предварительной договоренности. Современный этикет требует сперва отправить сообщение, уточняющее, в котором часу ваш собеседник готов поговорить, в основном потому, что во время телефонного разговора ему придется уделять внимание только вам, а такая эксклюзивность в наши дни считается едва ли не роскошью.

Клиповое мышление

Изменения, происходящие в коммуникативном поведении современных людей, как правило, связывают с распространением смартфонов. Когда читаешь с экрана телефона, хочется, чтобы сообщение было покороче и попроще. Однако Бернт Братсберг, эксперт Центра экономических исследований им. Рагнара Фриша в Осло, считает, что гаджеты — не более чем очередной катализатор развития гораздо более давнего тренда.

Еще в 1990-х социологи и психологи заговорили о формировании "клипового мышления". Сформулировал это понятие американец Элвин Тоффлер, один из авторов концепции постиндустриального общества. Он писал о культуре будущего, основанной на "бесконечном мелькании информационных отрезков", и подчеркивал, что такая подача подходит людям "соответствующего склада ума". Позднее заведующий кафедрой антропологии философского факультета МГУ им. Ломоносова, профессор Федор Гиренок дал определение такому складу ума. По его словам, клиповое мышление реагирует только на "ударные сообщения".

Человека с таким типом мышления трудно вовлечь в продолжительную дискуссию. Он довольно быстро теряет интерес к теме, делает выводы по первому впечатлению и не склонен вникать в детали. Обладатель системного мышления стремится выстроить в своем сознании некую комплексную картину мира. Соотносит с ней каждый новый факт или аргумент и именно так оценивает его важность. Для клипового мышления значимо то, что эффектно. Комплексная картина — не в приоритете, ее может не быть вовсе. Важны фрагментарные образы, появляющиеся здесь и сейчас. Причем чем они ярче, тем важнее.

В детстве мы все начинаем с клипового мышления, которое, по сути, предполагает лишь поверхностную обработку информации. Взрослея, учимся мыслить системно, развиваем навыки концентрации внимания, сопоставляем и анализируем информацию, полученную в разные периоды, мысленно сводим вместе разные фрагментарные образы, которые могут гармонировать или диссонировать между собой. Теоретически эти изменения должны происходить в подростковом возрасте, тогда в студенческие годы мы уже "заточены" на продолжительное и углубленное изучение важных для нас предметов. Собственно, в 1990-х психологи, работающие в сфере образования, констатировали стремительное увеличение числа людей, которые, взрослея, сохраняли признаки клипового мышления. Так возник вопрос о корректировке программ учебных заведений и разработке новых методик обучения и воспитания.

Другая учеба

Первыми тревогу забили специалисты, работавшие со школьниками. Трудности с концентрацией внимания не исчезали, когда дети становились старше, и это ставило под сомнение результативность всякого учебного процесса. В Соединенных Штатах таким детям ставили диагноз гиперактивность (ADHD) и прописывали медикаментозную терапию. То же происходило в Канаде и еще нескольких странах, перенявших американскую модель системы образования. Препараты вроде риталина казались решением проблемы, пока гиперактивных детей было относительно немного. Но количество случаев ADHD, диагностированных в средней школе, росло пугающими темпами.

Пять лет назад общественная организация "Американская родительская ассоциация" начала масштабную социальную кампанию "Внимание без таблеток". Родители, обеспокоенные тем, что слишком много детей по настоянию школы принимают лекарства, влияющие на состояние психики, стали бороться за переход на немедикаментозные методы решения проблемы концентрации внимания. Основания у них были веские: только в США число детей от 4 до 17 лет с диагнозом гиперактивность превысило 6,4 млн, проблема стала массовой.

• Читайте также: Погоня за мечтой. Стоит ли уходить с нелюбимой работы

Групповые иски к учебным заведениям и медицинским учреждениям в сочетании с активной агитацией принесли результаты. Госструктурам и коммерческим учебным заведениям пришлось потратиться на разработку специальных программ и адаптированных пособий для детей, которым сложно сосредоточиться, скорректировать систему оценки знаний и организации учебного процесса, сделать ее гораздо более гибкой.

Вскоре выяснилось, что такие дети способны усваивать очень большие объемы информации, поданной в комфортном для них формате. К примеру, им трудно читать книги и сидеть на уроках, когда преподаватель требует от них полной концентрации внимания. Зато с удовольствием слушают аудиокниги, всегда совмещая это с каким-нибудь другим действием. Не выдерживают продолжительных лекций, но, если тот же материал разбить на несколько коротких роликов, могут его освоить, делая паузы, отвлекаясь на другие задачи. Им не очень подходит классическая модель занятий в классах, зато они могут учить физику или литературу во время занятий спортом или даже в походах. А еще легко сочетают учебный процесс и неформальное общение на темы, совершенно не связанные с предметом изучения. При правильном подходе гиперактивные дети могут выучить гораздо больше, чем обычные. По мнению американского психиатра Юджина Ковальского, автора книги "Эволюция мышления", то, что сейчас принято называть гиперактивностью и расстройством внимания, на самом деле новая форма восприятия действительности, которая в недалеком будущем станет доминирующей. Так человеческая психика адаптируется к условиям постоянных информационных перегрузок. По версии Ковальского, через одно-два поколения то, что сейчас считается симптомами гиперактивности, станет нормой.

Некнижное поколение

Правоту Ковальского косвенно подтверждает то, что чтение книг как форма досуга становится менее популярным. Результаты социологических исследований, инициированных газетой Washington Post, свидетельствуют о том, что в США людей, читающих книги для удовольствия, сейчас на 30% меньше, чем было в 2004 году. В странах Западной Европы снижение скромнее, но в целом прослеживается та же тенденция.

Социологи установили корреляцию между отвыканием от чтения книг и снижением индекса интеллекта. В Центре экономических исследований им. Рагнара Фриша в Осло сравнили результаты стандартного теста IQ 730 тыс. норвежских мужчин за период с 1970-го до 2009 года и выяснили, что от поколения к поколению результаты понемногу снижаются. У родившихся в 1991 году показатель в среднем на пять баллов ниже, чем у родившихся в 1975 году. А у тех, в свою очередь, на три балла ниже, чем у родившихся в 1962 году.

Эксперт Центра экономических исследований Оле Рогеберг подчеркивает, что на умственное развитие читающего человека влияет не только содержание прочитанного, но и сам процесс чтения. Это работает как упражнение для мозга, стимулирующее концентрацию внимания. Прослушивание аудиокниг такого эффекта не дает и сводится к простой передаче информации. Тем не менее для людей с клиповым мышлением аудиокнига гораздо удобнее обычной. Неслучайно именно в Соединенных Штатах, где этот тип мышления особенно широко распространен, выпускают больше аудиокниг, чем где бы то ни было: в среднем 80 тыс. в год. Для сравнения: тот же показатель в Швеции — 1 тыс. в год.

По всему миру люди читают гораздо меньше, чем прежде. Наши соотечественники не исключение. По данным Киевского международного института социологии, 60% взрослых украинцев за последний год не прочли ни одной книги — ни бумажной, ни электронной. Правда, почти 23% населения страны посетили библиотеку или книжный магазин, но в этот показатель включены студенты и преподаватели вузов, которым книги необходимы для учебы или работы. Так что речь, скорее всего, идет не о любви к бумажным книгам, а об отсутствии доступа к технологиям, их заменяющим.

Психолог Светлана Панина считает, что в современных условиях распространение клипового мышления нельзя назвать однозначно негативным явлением хотя бы потому, что оно помогает справляться с информационными перегрузками. У него есть еще одно ценное преимущество — многозадачность. Успешность в наши дни не в последнюю очередь связана с умением решать проблему дефицита времени. Так что во многих сферах деятельности клиповое мышление — теперь преимущество. При этом оно навсегда останется недостатком для аналитиков и людей, занятых в стратегическом менеджменте.

Некоторые психологи утверждают, что клиповое мышление снижает порог эмоциональной восприимчивости. У человека, живущего в обстановке постоянного мелькания новых сообщений, в том числе эмоциональных, снижается градус сочувствия. Способность сопереживать другим не исчезает, но притупляется. К тому же в межличностных отношениях этот человек оказывается более холодным, поскольку не может надолго сосредоточиваться на чувствах партнера.