Полезные ископаемые. Чем работа украинских археологов отличается от приключений Лары Крофт

"Наша работа сильно отличается от сюжета "Лары Крофт": это лютая жара и тяжелый труд, грязь и пот", — рассказывает Светлана Андрух, археолог из Запорожского национального университета.

В этом году она с коллегами сделала важное открытие: в курганах Мамай-горы раскопали необычную амфору, а также скелет скифского воина, молодого юноши, в захоронении которого нашли невероятно редкий короткий меч-акинак.

Вместе с Геннадием Тощевым Андрух бессменно руководит археологической экспедицией на Мамай-горе. Уже 32 года каждое лето ученые выезжают на полевую практику вместе со студентами и волонтерами и работают на курганах, раскинувшихся на берегу Каховского водохранилища. Мамай-гора — огромный могильник и сокровищница древних эпох, от неолита до позднего Средневековья. Больше всего здешних захоронений принадлежит скифам, кочевникам, жившим в степях нынешней Украины в VII–III веках до н. э.

Раскопки Мамай-горы продвигаются медленно. Пока до 1994 года у археологов было более щедрое финансирование, они могли использовать технику, чтобы снимать верхний слой почвы толщиной 0,3–1 м и добираться до древних захоронений. Без денег приходится делать это вручную, лопатами. Однако с прошлого года археологи снова смогли нанимать технику и ускорить темп благодаря общественной инициативе #MyMamay: неравнодушные выпускники истфака запустили краудфандинговую кампанию, собрали деньги и помогают в раскопках. Как говорит Светлана Андрух, исследовать курганы крайне необходимо, поскольку Мамай-гора разрушается. Уже много метров береговой линии осыпалось из-за того, что уровень воды в водохранилище поднялся, подземные грунты размылись, к тому же на сохранность древнего кургана негативно влияют эрозия, дожди и мелиорация земель.

Чем примечательна амфора, которую вы нашли летом?

— Сначала, когда только проявился профиль сосуда, мы ее определили как двуручный кувшин. Расчистив полностью, увидев кольцевое дно, поняли, что у нас редкая находка. Амфора сохранилась почти целиком, при реконструкции нужно было восстановить лишь несколько недостающих участков.

Сероглиняная амфора — это уникум. Такие сосуды на кольцевом поддоне — огромная редкость, в основном в нашем регионе находят остродонные амфоры. Второй необычный момент — это цвет, ведь по обыкновению амфоры изготавливались в разных оттенках красного.

Когда мы провели пресс-конференцию, где рассказали о наших находках, то тут же получили отклики специалистов. Одни говорят, что эта амфора может быть с острова Лесбос, другие — что из Милета или Афин. Самым необычным для нас был совет посмотреть на сероглиняную посуду украинской лесостепи.

Пока нашей находке аналогов нет. Это ранняя посуда, которую можно датировать VII–VI веками до н. э., но откуда ее привезли и каков ее точный возраст — непонятно. Нам повезло, потому что мы нашли в захоронении датирующий материал: вещи, во времени появления которых мы более-менее уверены.

По каким находкам сверялись?

— К ним относится акинак — скифский меч, который датируют второй половиной VI, возможно, началом V века до н. э. Для нас стало большой неожиданностью и радостью найти такую вещь. Ведь это второй найденный в Украине акинак подобного типа. Первый, более богатый по убранству и декору, найден в 1899 году и хранится в Музее исторических драгоценностей в Киеве.

Тот же возраст имеют псалии — детали конской упряжи, выполненные в зооморфном виде, и архаические типы наконечников стрел. Еще мы нашли боевой топор того же времени, это большая редкость для степной Украины, их чаще встречают в лесостепной зоне.

Полезные ископаемые. В скифской могиле археологи нашли не только посуду и короткий меч-акинак, но и украшения. Похороненный там юноша был франтом и носил сережку, а также золотую подвеску со вставкой из мела

В чем научная ценность ваших находок?

— Когда мы представляли находки Мамай-горы, то говорили, что ее датировку можно удлинить на сотню, а может, и на две сотни лет. Большинство археологических памятников скифского периода в степях Украины относится к V–IV векам до н. э. Более ранние очень редки, их не более десятка, а в связи с сокращением археологических работ и экспедиций их количество не увеличилось. Мамай-гора — уникальный памятник, в частности полуоседлых скифов. На основании находок нынешнего года мы можем удревнить датировку Мамай-горы и говорить о миграциях раннего скифского населения еще до того, как была сформирована скифская часть могильника.

Знатный воин

Можно ли юношу, останки которого вы нашли, причислить к высшему сословию скифского общества?

— Вероятно, да. Мы можем опираться только на косвенные данные. В захоронении нашли изделия из желтого металла (вероятно, золота), они достаточно дорогие. Насколько —не могу сказать, мы не знаем цен скифов. Но о высоком положении этого юноши свидетельствует высота кургана, ведь на его возведение явно потратили много ресурсов и работы. В могиле при этом юноше было много качественного инвентаря. Сама погребальная камера незначительных размеров, но рядом находилась большая камера, полностью разграбленная.

К сожалению, сейчас мы можем лишь предполагать и строить догадки. Но, судя по находкам, этот юноша был конником, мастером дальнего и ближнего боя. У него оружие и украшения — из драгоценных металлов, это не рядовой военнослужащий.

Возможно ли провести какие-то анализы, тесты, чтобы понять, отчего он умер, как выглядел?

— Здесь важно проводить анализ останков двух человек — и юноши, и того, кто был в центральном погребении, — взрослого мужчины возрастом около 50 лет. Я пока не могу утверждать, но то, что этого юношу 18–20 лет захоронили рядом с вождем, наверное, говорит о каких-то боевых действиях. Работы пока не закончились, мы будем продолжать не один день и даже не один месяц.

Если понадобится, проведем ДНК-анализ останков за рубежом. К сожалению, это очень дорого: один анализ стоит порядка €500, а у нас два костяка. Государственной поддержки для таких проектов нет, есть только поддержка неравнодушных украинцев. Но было бы очень интересно сделать тесты. Это позволит сравнить ДНК лесостепных и степных скифов, а также скифов Кавказа.

Кого еще хоронили на Мамай-горе?

— В основном скотоводов, земледельцев, людей, живших тихой, мирной жизнью в определенном анклаве. Это самый крупный скифский могильник в степной части Украины, и вообще в Европе. Причем доминирующая часть скифов носила оружие. Его мы находим в мужских, женских и даже детских захоронениях. Это говорит о том, что скифы занимались охотой, охраняли свою территорию — селения и пастбища. В обязательном порядке с мертвыми укладывали украшения, аксессуары, керамику — местную и привозную, а также тару вроде амфор, парадную посуду, орудия быта.

Как скифы контактировали с другими племенами, населяющими степь?

— Можем говорить о контактах кочевых скифов, пришедших с востока, с представителями местных автохтонных культур в лесостепи. Когда скифы появились на этой территории, она была почти пустынной, здесь нужно было много работать и зарабатывать на пропитание. А в районах Полтавщины, Харьковщины и Сумщины жило много обществ, экономически и культурно развитых. Безусловно, часть скифов пошла туда — для торговли и обмена, завоевания и покорения. Поэтому мы говорим, что формируется культура скифоидного типа, объединившая и автохтонное, и пришлое население. Это уже был симбиоз генетической, а также материальной и духовной культуры.

Гора и люди

Проводились ли раскопки на Мамай-горе до вас?

— В 1946–1947 годах археологическая экспедиция МГУ под руководством Бориса Гракова сделала топографическую съемку Мамай-горы. Они обнаружили пять курганов: ядро горы и прилегающие невысокие курганы. В 1970-х годах также провели топографическую съемку, это делал Институт археологии НАН Украины. В 1988-м Запорожский национальный университет в виде экспедиции начал стационарные работы, до нас полевые исследования там не проводились. Это надо было делать срочно, ведь гора обрушивалась и масса артефактов уходила в воду.

Работаете ли вы рядом с обрывом?

— Когда как. Иногда мы спасаем погребения, которые находятся в 7–9 м над обрывом. Работаем на тросах, как скалолазы, приходится осваивать новые профессии. Мы планируем публиковать уже пятую книгу о Мамай-горе, подводим итоги — только в обрушившейся части мы исследовали 190 погребений и 140 ритуальных ям. Если бы мы не занимались ими, эти комплексы были бы потеряны.

Какую поддержку получает экспедиция?

— Государство нас финансировало только первые шесть лет, с 1988-го по 1994 год. А потом мы работали на собственном энтузиазме и при поддержке руководства университета, ведь необходимо было проводить археологическую практику для студентов.

В прошлом году наши выпускники во главе с Александром Децюрой прониклись идеей сбережения наследия, запустили краудфандинговую кампанию, и процесс пошел. На сегодня мы исследовали 727 погребений и более 170 ритуальных ям, в целом около 900 объектов. Если бы и раньше у нас была поддержка, имели бы возможность использовать технику и человеческие ресурсы, то уже бы закончили этот памятник. Продолжатся ли работы, будет зависеть от украинцев, которые поверили в нас и поддерживают. Многое зависит от техники. У нас в этом году бульдозер сломался, мы не успели закончить то, что планировали.

Вместо отпуска. Сезон полевых работ у археологов длится все лето, каждый день ученые и их помощники работают по 7–10 часов

Кроме студентов на Мамай-гору традиционно едут волонтеры. Кто эти люди, которые вам помогают?

— Сначала ездили наши выпускники. В свой отпуск, каникулы, кто как мог. Есть люди, которые уже 30 лет с нами, люди, приезжающие с семьями, с детьми, кто на неделю, кто на две — как позволяет ситуация.

В этом году мы проводили кампанию по привлечению волонтеров — не историков. Откликнулись многие, но приехало лишь около 15 человек разных профессий. Была молодежь, семейные пары с детьми от 2 до 10 лет. Эти прекрасные люди отлично вписались в нашу компанию и работу. В первое время у них был шок. Чтобы перетерпеть и вникнуть во все, на Мамай-гору нужно приезжать на десять дней как минимум. Но взрослые и дети все это выдержали, нашли для себя другой мир, а мы нашли новых людей. Я бы хотела, чтобы они приезжали к нам снова.

Почему волонтеры проводят лето с вами?

— Наверное, их привлекает душа Мамай-горы. Вероятно, это такие же безум­цы, как и мы: люди тратят свое время не на пляжи и курорты, а машут лопатами и дышат пылью. С одной стороны, это жажда открытий. Но вы же понимаете, что такие важные находки, как в этом году, бывают не каждый день. С другой — играет роль потребность в общении. У нас создался своеобразный клуб Мамай-горы. Старшекурсники знакомятся с первокурсниками, студенты — с выпускниками. Они общаются, помогают друг другу и потом, вне раскопок. Университет с лекциями и семинарами хорош, но экспедиция дает особенный опыт. В этом году по документам экспедиция насчитывала 12–15 человек, но вдобавок приезжают до 60, раньше было более 100. Люди находят здесь отдушину, если ею можно назвать зеленые водоросли на Каховском водохранилище и пылевые бури на Мамай-горе. Но сюда стремятся. Я очень рада, что нам удалось собрать круг единомышленников.

Ручная работа. После того как верхний слой грунта снят и ученые добираются до культурного слоя, они работают с находками очень аккуратно