Господство в воздухе позади? Как ВВС США адаптируется к угрозам БПЛА

военные и дроны, борьба с дронами
Фото: US Army | Дроны меняют поле боя

Будущая борьба за контроль над воздушным пространством против равных и близких по силе противников потребует усилий всех вооруженных сил, действующих в тесном взаимодействии. Начать нужно будет с создания сил ПВО и систем обнаружения дронов.

Related video

Боеприпас, запущенный с земли и перемещающийся по воздуху, убил американских военнослужащих на Ближнем Востоке, положив конец десятилетиям господства в воздухе, благодаря которому американские сухопутные войска были защищены от атак с воздуха. В одной из недавних статей утверждалось, что эта почти 71-летняя эпоха господства в воздухе закончилась в Иордании 28 января 2024 года, когда трое американских военнослужащих были убиты одним дроном-камикадзе, что поставило под сомнение соответствие ВВС США требованиям времени. Если ВВС США теряют актуальность из-за одноразовых ударных беспилотников, то можно сказать, что полоса везения закончилась 33 года назад. Ведь событие, описанное в первом предложении, относится не к январю 2024 года, а к атаке ракетой SCUD, в результате которой 25 февраля 1991 года в Саудовской Аравии во время операции "Буря в пустыне" погибли 27 военнослужащих.

Фокус перевел статью Клиффорда Лукаса о развитии БПЛА в Соединенных Штатах.

Безусловно, постоянная угроза от беспилотников, ракет и реактивных снарядов приводит к гибели американских военнослужащих, о чем свидетельствуют более 150 атак поддерживаемых Ираном военизированных группировок на американские объекты в Ираке и Сирии с января 2021 года, а также ракетная атака со стороны Ирана в январе 2020 года. Однако проблема с аргументом о якобы неактуальности ВВС, озвученным Дэйвом Барно и Норой Бенсахель, заключается в том, что он не учитывает контекст контроля над воздушным пространством. Иными словами, мы должны обратить внимание не только на то, как ВВС США завоевывают и удерживают превосходство в воздухе, но и на ключевую роль, которую играет в этой миссии ПВО армии США, а также на сходство беспилотников с ракетами класса "земля-земля" вместо традиционных "воздух-земля". Дилемма беспилотников сводится не к значимости того или иного ведомства в борьбе за господство в воздухе. Скорее, это повод для руководства пересмотреть распределение ролей и миссий между военными службами и оценить ресурсы для создания доступных, масштабируемых и полностью интегрированных в борьбу за господство в воздухе средств ПВО.

дроны сша, развитие бпла Fullscreen
Дрон-камикадзе Switchblade

Превосходство в воздухе или противовоздушная оборона?

Заимствуя и перефразируя закон Майлза, то, как вы боретесь за контроль над воздухом, зависит от вашей точки зрения — с земли вверх или с воздуха вниз. В Joint Publication 3-30 "Совместные воздушные операции" рассматривается контроль над воздушным пространством в вооруженном конфликте и определяются три степени контроля:

  • воздушный паритет;
  • воздушное превосходство;
  • господство в воздухе.

Эти степени измеряются не влиянием "синих" на "красных", а скорее способностью последних помешать первым проводить операции. Поэтому важно понимать, что степень контроля над воздушным пространством чаще всего является временным результатом, а не постоянным. Идея о том, что превосходство в воздухе может обеспечить полную защиту от воздушных атак, скорее всего, нереалистична, особенно в зонах ограниченного конфликта. Контроль над воздушным пространством осуществляется посредством выполнения множества задач, при этом ВВС США, как правило, сосредоточены на наступлении с целью завоевания и сохранения свободы действий, в то время как армия США склоняется к обороне от воздушных и ракетных атак. Наступательная культура проявляется в выборе терминологии: летчики предпочитают "контроль над воздушным пространством" "отрицанию доступа". Противовоздушная и противоракетная оборона, как активная, так и пассивная, необходима совместным силам для противовоздушной обороны и защиты войск, что делает контроль над воздухом общей миссией. Понимание превосходства в воздухе и противовоздушной обороны еще более важно при планировании защиты сил во время операций в "серой зоне", лежащей между сотрудничеством и вооруженным конфликтом.

пво, оборона сша, истребитель f-15ex strike eagle, strike eagle Fullscreen
В ноябре 1956 года министр обороны Чарльз Э. Уилсон подписал меморандум "Роли и миссии", определяющий ответственность за противовоздушную оборону, в котором Армия США была назначена главной по защите точек, а ВВС США – главной по защите зон
Фото: US Air Force

Внутренние дискуссии в Министерстве обороны по поводу ответственности за противовоздушную оборону оставили множество рубцов за предыдущие восемь десятилетий, начиная по меньшей мере, с конференции в Ки-Уэсте в 1948 году. Конкуренция между ведомствами за ресурсы привела к необходимости заключения многочисленных письменных соглашений между высшими руководителями для урегулирования споров. В ноябре 1956 года министр обороны Чарльз Э. Уилсон подписал меморандум "Роли и миссии", определяющий ответственность за противовоздушную оборону, в котором Армия США была назначена главной по защите точек, а ВВС США — главной по защите зон. Точечная оборона — это защита конкретного важного объекта или места от непосредственных угроз с помощью оружия или систем, предназначенных для того, чтобы сбить или вывести из строя эти угрозы до того, как те нанесут поражение. Зональная оборона — это защита большей зоны или территории от врагов с использованием средств, которые могут покрыть большую площадь и не сосредоточены только на одной конкретной цели.

Меморандум Уилсона также возложил ответственность за зарубежные районы на командира военно-воздушного ведомства, добавив, что подразделение армии в зоне боевых действий отвечает за свою собственную оборону. В армии США это понимали так, что за противовоздушную оборону в воздушном пространстве над конкретным районом боевых действий будет отвечать полевой командующий армией, а не командир воздушного компонента, что нарушало единство интегрированной противовоздушной обороны под руководством одного командующего. Соглашение Лемэя-Деккера 1962 года попыталось устранить эти разногласия и повысить эффективность благодаря тому, что командующий воздушным компонентом будет назначать зоны ответственности ПВО, командиры которых обычно делегируют полномочия по управлению собственными армейскими средствами ПВО полевому командиру. Несмотря на постоянное внимание в ходе многочисленных обзоров и исследований, дискуссии о ролях и задачах в области противовоздушной обороны и обороны баз сегодня продолжаются так же горячо и неспокойно, как и в 1947 году.

Земля-земля или атака с воздуха?

Ударный дрон-камикадзе действует аналогично ракете класса "земля-земля", поскольку оба запускаются с целью поражения цели в районе расположения сил противника. Обнаружение таких запусков может быть затруднено, поскольку радары и другие пассивные средства пытаются различить баллистические ракеты, крылатые ракеты и ударные БПЛА — все с разными траекториями полета, скоростями и боезапасом. Обнаружение, обозначение и конечная утилизация обычно осуществляются под руководством командующего ПВО в его зоне ответственности. Сегодня задачи по контролю над воздушным пространством, как правило, возлагают защиту от воздушных угроз, надводных ракет и реактивных снарядов на наземные средства ПВО армии США. Это не означает, что истребители не могут или не хотят защищаться от дронов-камикадзе. На самом деле, они именно это и делают над Красным морем. Но главной обязанностью истребителей остается борьба с вражескими самолетами, а не только с оружием, которое они несут.

дрон-камикадзе, иранский дрон, дроны-камикадзе Fullscreen
Ударный дрон-камикадзе действует аналогично ракете класса "земля-земля"
Фото: Twitter

Беспилотники расширили определение воздушной угрозы, но их не следует считать самолетами только потому, что они летают. Когда противник запускает беспилотный летательный аппарат, зачастую трудно определить, несет ли он оружие, действует ли в качестве средства разведки, наблюдения и рекогносцировки или является дроном-камикадзе. В связи с огромным количеством БПЛА в спорном воздушном пространстве все чаще требуется идентификация, классификация и реагирование на беспилотники (именно благодаря этому один из военнослужащих ПВО недавно получил прозвище "Сирийский ас"). Понимание того, как классифицировать беспилотные летательные аппараты в воздушном пространстве над полем боя, подготовит военных к защите от угроз сухопутным силам, и поэтому этим вопросом следует заняться как можно скорее.

Дилемма беспилотников

Расширение использования беспилотников в субпространстве, который некоторые называют "воздушной литоралью", ставит под вопрос то, как американские вооруженные силы завоевывают и поддерживают превосходство в воздухе и ведут эффективную противовоздушную оборону. Нынешнее распределение обязанностей по противовоздушной обороне между вооруженными силами может оказаться неприемлемым при столкновении со стаями БПЛА, некоторые из которых представляют большую прямую угрозу для сухопутных сил, чем другие. Повсеместное распространение беспилотников на современных полях сражений — это технологическое достижение, которое меняет характер войны. Благодаря низкой стоимости и коммерческой доступности компонентов эти беспилотные летательные системы становятся все более распространенными во всем мире, но их возможности не новы. Примечательно, что беспилотники могут создавать дилеммы и в пределах Соединенных Штатов, а не только на поле боя за рубежом, как это недавно произошло на базе ВВС Лэнгли. Разработка совместного решения, синхронизирующего активные и пассивные средства ПВО и учитывающего повышенную неоднозначность целеуказания, — это первый шаг к получению контроля над воздухом. Как только это будет сделано, следующим шагом станет создание масштабируемой версии этого потенциала для достижения массовости в войне и для операций ограниченного масштаба в стратегическом соревновании.

пво, комплекс пво, петриот армии сша Fullscreen
Разработка совместного решения, синхронизирующего активные и пассивные средства ПВО и учитывающего повышенную неоднозначность целеуказания, – это первый шаг к получению контроля над воздухом
Фото: DW

Независимо от того, закончилась ли длившаяся десятилетиями полоса господства в воздухе, ВВС США не теряют своей актуальности. Будущая борьба за контроль над воздушным пространством против равных и близких по силе противников потребует усилий всех вооруженных сил, действующих в тесном взаимодействии. Речь идет не о "пересмотре роли ВВС США", а о переосмыслении совместных усилий по завоеванию контроля над воздушным пространством. Военно-воздушные силы противника, безусловно, обратили внимание на то, как американские военные подходили к использованию беспилотников в течение предыдущих двух десятилетий. Достижение массы в войне роев беспилотных летательных аппаратов — неважно, действуют они в роли датчиков, оружия или того и другого — требует жестких дискуссий, которые позволят выработать осуществимые решения для противовоздушной обороны и превосходства в воздухе. Решения о ролях и миссиях, которые определяют стратегии обеспечения ресурсами, должны позволить объединенным силам лучше понять и подготовиться к осуществлению превосходства в воздухе и противовоздушной обороны сейчас и в условиях будущих угроз. Защита солдат, находящихся на передовых позициях, остается приоритетной задачей для командиров всех эшелонов, а решение проблемы воздушной и ракетной угрозы потребует объединенных усилий нескольких ведомств, которые обеспечат как превосходство в воздухе, так и противовоздушную оборону в качестве общей цели совместного господства в воздухе.

Об авторе

Клиффорд Лукас — офицер ВВС и гостевой научный сотрудник Инициативы по иррегулярным войнам, совместного проекта Принстона по эмпирическому изучению конфликтов и Института современной войны в Вест-Пойнте. Лукас — летчик специальных операций, на его счету более 1 800 боевых часов в операциях "Несокрушимая свобода" и "Иракская свобода". Он окончил Школу оружия ВВС США, Колледж командования и штаба ВМС, а также Программу стратегического мышления при министре обороны. Мнения и взгляды, выраженные в этой статье, принадлежат автору и не отражают точку зрения Irregular Warfare Initiative, Института современной войны, ВВС США, Министерства обороны или какой-либо составляющей правительства США.