"Крымский консенсус" мертв. Почему российское общество готово решать свои проблемы без Путина

Изнанка выборного фарса

Политические сенсации в России так редки, что их не бывает вовсе. Однако на нынешних выборах губернаторов нечто подобное все же произошло. В Приморском крае нарушения и фальсификации оказались вопиющими. После обработки 95% протоколов избирательных комиссий лидировал кандидат от КПРФ Ищенко, но в итоге победителем объявили Тарасенко, представителя партии власти "Единая Россия". ЦИК рекомендовала отменить результаты второго тура голосования, а ее руководитель Элла Памфилова расплакалась, назвав ситуацию в Приморье "ударом под дых". Выборы отменили, повторив тем самым прецедент, о котором в РФ не вспоминали с 1990 годов.

Скандал был еще у всех на устах, когда стали приходить сокрушительные новости из других субъектов федерации. В Хакасии второй тур выборов перенесли на две недели вперед. При этом глава региона единоросс Зимин по состоянию здоровья снял свою кандидатуру. Теперь борьба за руководящее кресло развернется между Филягиным от "Справедливой России" (партия-клон путинской ЕР) и коммунистом Коноваловым. 30-летний Коновалов является фаворитом, не согласен с политикой президента, восхищается Сталиным и читает паблики "ЛДНР".

Хабаровский край. Действующий губернатор единоросс Шпорт проиграл депутату Госдумы от ЛДПР Фургалу с разгромным счетом. За победителя проголосовало 69% избирателей, за проигравшего — всего 28%.

Владимирская область. Губернатор Орлова, выдвинутая на выборы "Единой Россией", набрала во втором туре всего 37% голосов, проиграв элдэпээровцу Сипягину, опередившему ее на 20 процентных пунктов. До своего триумфа Сипягин считался техническим кандидатом.

У Путина итоги выборов в Хабаровским крае и Владимирской области назвали "неожиданными", однако добавили, что чистота процесса важнее победы представителей ЕР. При этом "Ведомости" со ссылкой на источник, близкий к администрации президента, опубликовали информацию о том, что Кремль готов наказать либерал-демократов и коммунистов за нарушение "договорняка". Дескать, Фургал в Хабаровске шел на выборы техническим кандидатом, обещая не вести кампанию, но затем от сделки со Шпортом отказался. За это Кремль готов покарать проштрафившиеся партии. В частности, на следующих выборах отказать им в помощи с прохождением муниципального фильтра — процедуры сбора подписей депутатов представительных органов муниципальных образований в поддержку кандидатов на должности глав регионов. По мнению Михаила Прохорова, российского миллиардера и политика, "фильтр стал для власти действенным инструментом, способным превратить выборы в хорошо срежиссированный спектакль". Так что если Кремль реализует угрозу, ЛДПР и КПРФ в будущем из участников избирательных кампаний превратятся в наблюдателей.

"Отступники" побаиваются гнева Путина. Именно поэтому хабаровский бенефициар Фургал после своей победы немедля заявил: он "всегда был пропрезидентским политиком", "полностью всегда одобрял и голосовал за президента". Но не тот ли это случай, когда "поздно пить боржоми"? "Они переступили красную линию, — объяснил источник, близкий к Кремлю, — по сути, стали внесистемной оппозицией и могут разделить ее судьбу".

Судьба внесистемной оппозиции в России незавидна. Достаточно посмотреть, как власть обращается с Навальным. Однако режим может выбрать иной вариант восстановления стабильности и предсказуемости: возьмет и отменит выборы губернаторов. Опыт такой политической идиллии в России есть. В промежутке 2005–2011 годов власть жила созерцательной жизнью без всей этой нервотрепки и неприятных сюрпризов. Сегодня, по некоторым данным, замглавы АП Кириенко поручил экспертным группам просчитать риски полной или частичной отмены выборов. Во властных кругах полагают, что опыт отмены губернаторских выборов 2004 года можно безболезненно перенести в текущую политическую ситуацию. Но на самом деле это едва ли отвечает действительности.

Четырнадцать лет назад Путин инициировал отмену выборов практически сразу после теракта в Беслане. Тогда он заявил о необходимости "совместного участия федерации и ее субъектов в формировании исполнительных органов власти на территориях России". С этой целью полновесный институт прямых выборов предлагалось заменить формальной процедурой утверждения губернаторов законодательными собраниями регионов по представлению главы государства. Вряд ли в этом была какая-то иная логика, кроме логики выживания Путина и его окружения. Именно в то время выборы мэров начали выигрывать представители оппозиции. К тому же на хозяина Кремля давил фактор ожидания президентских выборов 2008 года, в отношении которых он на тот момент еще не определился: наклонять страну на свой третий срок или реализовывать план "преемник".

Однако на фоне бесланской трагедии сама идея назначать руководителей регионов воспринималась почти как необходимый шаг. Сегодня подобная аргументация не прочитывается из всего того, что происходит в России. Сделай Путин это чуть раньше, когда пошло поветрие бросать за решетку неугодных губернаторов (типа Никиты Белых, возглавлявшего Кировскую область до июля 2016-го), это, возможно, сработало бы, ведь из кармана доставался сомнительный, но козырь: вы их выбираете, а они крадут, это надо пресечь. Но сегодня момент упущен. Просто так откатиться к модели назначения, когда народ недоволен не вообще властью, а именно той, которую олицетворяет Путин, вряд ли удастся. Во всяком случае безболезненным этот процесс не будет.

Нынешняя ситуация отличается даже от той, которая сложилась в России в 2011-м и вылилась в итоге в выступления на Болотной площади. Тогда протестное голосование, приведшее к относительному успеху партий парламентской оппозиции на выборах в Госдуму, в значительной степени определялось активностью этих самых оппозиционеров, призывавших: "Голосуй за любую партию, кроме "Единой России". Сегодня маховик формулы "Голосуй за любого кандидата, кроме провластного" заработал сам по себе. Точнее его запустил ухудшающийся уровень жизни и безрадостные перспективы, которые таит в себе пенсионная реформа. При этом две низовые реальности существуют параллельно. В одной избиратели проваливают кандидатов от власти на выборах. В другой — выходят на митинги с требованием отставки правительства. Социальный бикфордов шнур поджигается с двух сторон. Уже нет разделения на хорошего царя и плохих бояр. Раковая опухоль — это всегда что-то единое (если допустить, что в России вдруг обнаружилось такое запоздалое прозрение). Да и какое там разделение, если на демонстрации против пенсионной реформы люди выходят с портретом Путина, под которым надпись: "Враг народа".

Как показали события в четырех субъектах федерации, от Путина лучше держаться подальше. Если, конечно, хочешь победить на выборах. На плакатах главы Хакасии Зимина стоял штамп: "Одобрен президентом". "Команда президента" — главный лозунг кампании Шпорта в Хабаровском крае. С Тарасенко в Приморье перед вторым туром президент встретился дважды. Помогло как мертвому припарка.

Видя, как Путин из чумного доктора, способного чудодейственным образом спасать народ в регионах, превращается просто в чумного, аналитики заговорили о конце "крымского консенсуса". По словам Константина Гаазе, социолога и приглашенного эксперта Московского центра Карнеги, формулировался он так: "Президент Владимир Путин выражает интересы российской нации, и, выражая ее интересы, он может позволить себе некоторое количество действий, которые краткосрочно делают россиян беднее". Сегодня этот консенсус мертв. "В сильных социологических терминах можно сказать, что началась десакрализация режима Владимира Путина, — объясняет Гаазе. — Это долгий процесс, который не произойдет за неделю или две, но он начался. И теперь перекачка социального протеста в политический будет происходить все чаще, во все больших объемах".

ПРОВАЛЬНЫЙ СЕНТЯБРЬ. Впервые за много лет "быть в команде Путина" стало означать "проигрыш на выборах"

Слинять в три дня…

О скорости перемен можно если не поспорить, то по крайней мере поразмышлять. Большой русский философ и писатель Василий Розанов по поводу Февральской революции 1917 года в России написал: "Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три".

Неожиданность падения Российской империи отмечалась и многими историками. К примеру, американец Ричар Пайпс в книге "Русская революция", цитируя Керенского, пишет: "Самой поразительной чертой была скорость, с которой рухнуло Российское государство. Так, словно величайшая в мире империя, занимавшая одну шестую часть суши, была каким-то искусственным сооружением, не имеющим органического единства, а вроде бы стянутым веревками, концы которых держит монарх в своей руке. И когда монарх ушел, скрепы сломались и все сооружение рассыпалось в прах".

Эти примеры и оценки могут показаться слишком далекими — другой век, иная эпоха. Но то, как рухнул Советский Союз, наводит на мысль о преемственности разрушительных процессов в России. Алексей Юрчак, политический антрополог университета Беркли в США, написал замечательное исследование позднесоветского общества "Это было навсегда, пока не кончилось". В своей книге он не говорит о фатальной неизбежности той космической скорости, с которой развалилась советская империя. При определенных условиях этот мастодонт мог бы просуществовать гораздо дольше. Однако он отмечает "парадокс позднего социализма": "Чем точнее повсюду воспроизводились формы идеологического (авторитетного) дискурса системы, тем большие изменения переживала сама система". Может статься так, что Юрчак вывел не частную, а универсальную формулу. Пустое воспроизведение идеологических постулатов, в какой бы системе они ни существовали, вытравляет из них всякий смысл. В этом случае они перестают быть тем клеем, который цементирует общество. Языком бессмысленных доктрин Кремль через своих телевизионных кликуш вовсю заговорил с народом в 2014 году, когда Россия аннексировала Крым. Чуть раньше и, возможно, чуть тише началась история с "победобесием" и георгиевской лентой. Затем, впрочем, это переросло в откровенный вопль. Однако сегодня, когда "шаманские камлания" продолжаются в ситуации, коренным образом отличной от той, что была четыре года назад, все это перестает работать. Заклинания, призванные законсервировать социальную систему, на самом деле меняют ее.

Юрчак, наблюдая за "патриотическим" накалом в России в 2015-м, замечал, что россияне используют победную символику в совершенном отрыве от памяти о войне. Что это "новые нарративы прошлого". И что когда режим Путина уйдет, граждане страны, как четверть века назад советский народ, будут говорить, что предчувствовали этот уход. Российское общество Юрчак назвал "совершенно нестабильным". И допустил, что в нем "все очень быстро может измениться". Правда, для этого нужны трансформации наверху. Тут есть хорошая новость: изменения в среде элиты неизбежно наступают, когда режим вместе с его ключевой фигурой десакрализуется. Как раз это сейчас и происходит.

В сущности, у Путина есть два варианта ответа на вызовы. Жесткий сводится к подавлению всякого инакомыслия и свобод, минимальной оппозиционности в политике, отмене прямых выборов и т. п. Но такое закручивание гаек — всего лишь отсрочка приговора самому режиму. По мнению некоторых аналитиков, не более чем на пару лет, на дольше у власти просто не хватит ресурса.

Мягкий вариант заключается в другом: расширить поле взаимодействия с системной оппозицией и за счет этого пусть даже внешнего и вынужденного либерализма попытаться заново выстроить систему, работающую на сохранение режима. "Но выбор такого сценария, — резонно замечает политолог Татьяна Становая, — будет означать, что с сентября 2018 года режим перестает быть исключительно путинским. Региональные выборы продемонстрировали, что российское общество готово решать свои проблемы без Путина, а значит, формируется новый политический спрос. Вслед за ним — новое политическое предложение, делающее президентский курс неизбежно все более альтернативным и все менее консенсусным".

Какой бы вариант Кремль ни выбрал, он уже находится в зоне политической турбулентности. Низы не только ропщут, но и пытаются где возможно отвесить действующей власти увесистую оплеуху. Верхи же вступают в противоборство друг с другом. Оно подковерное и не всегда видимое, но все-таки часть из его проявлений вырывается наружу. Скажем, многочисленные изобличения российских шпионов за рубежом (в том числе совершенно карикатурная история с солсберийскими отравителями Петровым и Бошаровым) едва ли стали бы возможны в существующих масштабах, если бы разные ведомства силовиков и разведки в России не стали на тропу войны друг с другом. И не принялись "сливать" друг друга. Это, конечно, не вендетта в путинском "кооперативе Озеро", но и к рядовым сварам их отнести трудно. В конце концов, если генералы — не элита, то уж ее подножие точно.

Пока что путинский режим держится. Однако более тяжелых времен он еще не переживал. И каких-то особо радужных перспектив у него нет. Все, что у него есть сегодня, это благоприятная конъюнктура цен на нефть. Но даже она, как свидетельствует казус с пенсионной реформой, не способна залатать бюджетные дыры и вернуть ситуацию в палеолит "крымского консенсуса". Так что Россия в очередной раз начинает "линять". Даже если это произойдет не в три дня, процесс все равно запущен.