Мосты всей жизни. В жизни Евгения Патона не было случайностей

Только глубоко погрузившись в жизненные обстоятельства и эпоху, в которой жил человек, можно во всей полноте представить его личность и роль в истории. А если говорить о личности и роли Евгения Оскаровича Патона, это возможно лишь при условии детального изучения всех четырех ипостасей его феноменального рода: Петра Ивановича — деда, Оскара Петровича — отца, самого Евгения Оскаровича — сына и Бориса Патона — внука, ныне здравствующего президента Национальной академии наук Украины.

В жизни Евгения Оскаровича не было внезапных поворотов и случайностей. Родился он в 1870 году на юге Франции, в Ницце. Этот город в то время был столь прекрасным, тихим и уютным местом, что попасть на государственную дипломатическую службу в такой средиземноморский рай можно было только благодаря очень большим заслугам. И Оскар Петрович Патон, отдавший отечеству более трех десятков лет жизни, это право получил. Патон-отец (Оскар Петрович) был не просто похож на Патона-деда (Петра Ивановича), а практически являлся продолжением, обобщением и венцом его достижений.

ПЕРВЫЙ ПРИ НОВОЙ ВЛАСТИ. Помпезное открытие в Киеве моста имени Евгении Бош 10 мая 1925 года (разрушен в 1941 году)

Служение Отечеству было семейной традицией Патонов и прививалось с колыбели. Петр Иванович Патон (тогда была немецкая вариация фамилии — von Patton) родился в благодатное для этого служения время: его детство пришлось на последние годы XVIII века, и в свои 19 лет он был принят на службу колонновожатым при Генеральном штабе Его Величества, однако с началом Отечественной войны 1812 года не преминул случая попроситься в действующую армию. Уже осенью того же года он был удостоен чина прапорщика (в царской армии прапорщик — офицерское звание), а за второе сражение под Полоцком, когда русские войска под командованием генерала Петра Витгенштейна разбили баварский корпус французов, удостоен ордена Святой Анны. Двумя годами позже, уже в чине поручика, Петр Патон вместе с союзниками вошел в Париж. Потом были русско-турецкие войны 1828–1829 годов, походы на Кавказ. Закончил службу дед будущего ученого генералом и сенатором Российской империи. В духе той эпохи он и воспитал своих сыновей, один из которых, Оскар Петрович, пошел по семейному пути на второй круг, как сейчас говорят, имея неплохой старт. Николаевское инженерное училище, служба в инженерном корпусе, Крымская война, ордена, кресты, звания… В 1865-м Патон-отец, кавалер ордена Почетного легиона, был определен на дальнейшую службу консулом в Ниццу.

В семье Оскара Петровича было семеро детей. Свидетельство, выданное российским консульством в Ницце 2 (14) мая 1888 года, гласит: "У российского отставного гвардии полковника Оскара Петровича Патона и законной его жены Екатерины Дмитриевны Шишковой 20 февраля (5 марта) 1870 года родился сын Евгений. 29 марта (5 апреля) он был крещен".

Карьера при дворе для Евгения была предрешена: его восприемниками были княгиня Александра Иосифовна и ее семилетний сын, великий князь Вячеслав Константинович (внук императора Николая I). В Ницце Евгений получает превосходное домашнее образование, при этом тяготея к точным наукам. Со временем отца перевели консулом в Бреславль (ныне Вроцлав), где будущий ученый окончил гимназию.

Киев юного Евгения Патона

В Дрездене Евгений Патон поступает на учебу на инженерное отделение Королевской Саксонской технической школы. Казалось бы, здесь должна начаться инженерная карьера, но род Патонов всегда был связан с государственной службой и армией, обходить которую было немыслимо, так что в 1891 году Евгения призывают отбыть воинскую повинность в Киев. Здесь его путь впервые пересечется с Украиной, хотя и ненадолго.

— В последней трети XIX века Киев ускоренным темпом превращался из небольшого провинциального городка в современный (по тем стандартам, конечно) мегаполис, — говорит Стефан Машкевич, доктор физико-математических наук, писатель и исследователь истории Киева, автор серии книг о киевских трамваях. — Именно в тот период у наших предков появились "блага цивилизации", которые сегодня мы воспринимаем как данность: электричество, газ, водопровод, канализация.

СТАЛЬ ДЛЯ Т-34. В 1941–1943 годах, находясь в эвакуации на Урале, Патон разрабатывал методы дуговой сварки для производства танков

Развивалась и Киевская губерния, а в самом городе на Днепре было много гимназий, училищ. В конце ХIX века открывают легендарный Киевский политехнический университет. Из Киева ездят поезда в европейские столицы. Правда, с Европой контраст еще ощутим: городской транспорт, атрибут развитого города, к которому Патон успел привыкнуть в Германии, в Киеве только зарождался.

— В 1891 году запустили "конку" — рельсовые вагоны на конной тяге, а 1892-м по Киеву начали курсировать первые электрические трамваи. Полуторакилометровый маршрут от Царской [Европейской] до Александровской [Контрактовой] площади стал первым не только в Киеве, но и положил начало городскому электротранспорту Российской империи, — рассказывает Машкевич.

Окна зимних квартир батареи, в которой служил Евгений Патон, выходили на улицу Жилянскую. В годы службы будущий академик хорошо познакомился с Киевом: именно в это время Евгений Оскарович влюбляется в овдовевшую красавицу Евгению Киселевскую, которая была намного старше. Ошарашенный отец с болью принял решение о женитьбе — переубедить сына не получилось. Прав оказался Оскар Петрович только в одном: этот брак счастливым не станет. Но о том, что через полстолетия имя его сына будет неразрывно связано с этим городом, Патон-старший и мыслить не мог. Киев поразил Евгения контрастом в сравнении с высокоразвитой Германией и вдохновил просторами для воплощения новых идей: во что бы то ни стало ему хотелось преобразить этот край.

Строить военную карьеру Евгений Патон уже не хочет — у него появляется желание строить мосты. Но прежде нужно было окончить учебу. Отслужив и получив аттестат зрелости, Патон возвращается в Дрезден. На этом армейская традиция в их семье оборвалась. Хотя через 50 лет, работая в эвакуации на Уральском вагоностроительном заводе над новыми сплавами и сварными соединениями для советских танков, Патон сделает для армии куда больше, чем отец и дед.

Стране нужны железные дороги

В том же 1891-м начинается строительство Великой Сибирской магистрали — линии протяженностью 7 тыс. км от Москвы и Петербурга до Дальнего Востока через Челябинск, Омск, Иркутск, Хабаровск, Владивосток, значение которой было велико и в экономическом, и в военном плане. Строительство дороги начал император Александр III. Он понимал, что война с Японией неминуема: островная империя уже захватила часть Кореи. Но формально продолжал вести в отношении Японии миролюбивую политику, ведь для боевых действий на восточном направлении крайне необходимо было оперативно доставлять туда войска.

Успешно окончивший Дрезденскую высшую школу Евгений Патон видит свои перспективы как инженера-мостостроителя именно в России: один только "сибирский путь" подразумевал строительство сотен мостов. Однако приехать на родину оказалось непросто. В Германии он успел побывать ассистентом кафедры мостов, испытать себя в шкуре инженера-проектанта при строительстве городского железнодорожного вокзала. За успехи в учебе ему даже присудили именную стипендию и пригласили работать инженером на мостостроительном заводе. В Германии Патону доверяют проектировать конструкции весом 62 тыс. пудов. В России же иностранный диплом не признают, на письмах в министерство путей сообщения пишут резолюцию "Отказать".

Важно

Вождь перестройки. Как Горбачев пытался спасти СССР и почему не смог

Но тут-то и вмешалась судьба: уже отчаявшийся было Патон написал письмо на имя императора Александра III, с чьей руки талантливому инженеру вдруг разрешили работать в России при условии годового (вместо положенных трех лет) обучения в Петербурге и успешной сдачи экзаменов.

На износ

Незнакомая и далекая родина встретила Патона сухо и холодно. В Петербургском институте "дрезденского зазнайку", решившего за год сдать все экзамены, однокашники воспринимали в штыки. Кроме того, Патону были чужды ментальные подходы к финансовым вопросам, укоренившиеся в российском государственном аппарате того времени. Не секрет, что в годы расцвета строительства путей сообщения расцвела и другая сопутствующая "отрасль" — коррупция. Умение инженеров научно обосновывать превышенные расстояния железнодорожного полотна в проектах считалось ключевым, ведь таким образом можно было существенно увеличить смету и получить "откат" от строительных компаний. Всему этому Евгений Патон следовать не хотел.

В своей книге Ольга Таглина приводит цитаты Патона, например, отрывок из его рукописной самохарактеристики, сохранившейся в архиве.

ДВА ПОКОЛЕНИЯ. Евгений Патон и сыновья-ученые Владимир и Борис

Со взяточничеством Патон столкнется и на Николаевской железной дороге, соединявшей Санкт-Петербург и Москву, где он был инженером по расчетам мостов, и на Московско-Ярославско-Архангельской железной дороге. Те годы были для него самыми тяжелыми: количество врагов-коррупционеров росло, заказов было мало, ощущалась нужда в деньгах. Не ладилась и семейная жизнь: жена увлеклась расточительством и закатывала истерики. Спасла Патона опять судьба: на него обратили внимание профессор Феликс Ясинский и Лавр Проскуряков. Последний предложил ставку в Московском инженерном училище. Евгений охотно согласился и целиком ушел в преподавательскую деятельность. Не забывая, что среди сегодняшних студентов растут будущие взяточники и "схемщики", Патон требовал самого серьезного отношения к своим лекциям. По воспоминаниям, он не был типичным преподавателем, "читающим лекцию по конспекту". Евгений Оскарович мог сделать неожиданную параллель с последними разработками, постоянно приводил примеры из свежих диссертаций, при этом был крайне строг.

"Белоручек и лодырей не люблю. Кто пришел только за дипломом, тот здесь лишний. Недоучки — те же преступники и воры. Других обкрадывают, не только себя", — говорил Патон в великолепном исполнении Александра Филиппенко в биографическом фильме "Мост через жизнь".

ХХ век он встретил уже профессором. Мосты и все с ними связанное становится его жизнью — фермы, опоры, балки, консоли. Преподавание и проекты, лекции и поездки — на строительство мостов через реки Матыру, Зушу, Рось, а также через реку Куру в Тбилиси. С 1904 года он работает в Киевском политехническом институте им. Александра II, вскоре становится деканом инженерного факультета, продолжая работать над большими проектами.

Мост влюбленных

Но в личной жизни у Патона наступает логичный кризис: брак с Киселевской трещит по швам. Что дальше? Евгению Оскаровичу уже 43, впереди — старость бездетного профессора. Чувство самосохранения толкает его на побег: под Рождество 1913-го он уезжает в город детства Ниццу на лечение. В науке наступает пауза, и Патон исчезает из поля зрения ученых кругов почти на два года. В Ницце он читает новости об убийстве наследника Габсбургов в Сараево и о начале Первой мировой войны. Мимолетно Евгений Патон знакомится с Натальей Будде, выпускницей Фребелевского женского педагогического университета, так же, как и он, происходившей из дворянского рода. Скоро это знакомство войдет в его жизнь и станет главной "несущей конструкцией" семьи, но пока профессор занят проектами мостов различных типов для оборонного ведомства, заведуя секцией мостов военно-промышленного комитета, — ему все время не до личной жизни. По проекту Евгения Патона в Киеве построен Парковый мост, соединяющий Городской сад и Крещатый парк, известный сегодня как Мост влюбленных. На этом мосту в 1916 году Патон делает предложение Наталье Будде, которую неожиданно снова встретил в Киеве в форменной одежде сестры милосердия. С этого момента она останется с ним навсегда. Через год появляется первый сын Владимир. Новая семья и потомство возвращают Евгению Оскаровичу смысл и силы.

После революции

Вопрос политических взглядов Евгения Патона спорный — его невозможно рассмотреть через призму обычного избирателя или активиста. В 1905-м потомственный дворянин был в Киеве и грядущие перемены встретил настороженно. А весь 1917-й Патон молчал. Он был растерян, ожидая от революции лишь хаоса, в котором утонет Россия. В 1918-м в семье родился второй сын, Борис, которому будет суждено вести дело отца после его смерти.

Смены власти в Киеве, описанные Булгаковым в "Белой гвардии", Патон видел своими глазами и все это время твердил, что он человек науки. Он закрылся в своем доме и утешал семью, пока как-то раз летом 1920 года не затряслась земля. Он сразу догадался, что произошло, и взревел — в тот день отступающие бело-польские части подорвали Николаевский цепной мост через Днепр. Вскоре власть советов обратилась за помощью к тому, кто в Киеве знал о строительстве мостов все. Патон отнесся к предложению скептически, сказав, что новая власть нежизнеспособна, но взялся обучать студентов в возобновившем работу КПИ. Под его руководством был создан проект нового моста, который должен соединять берега Днепра в том же месте, где до этого стоял Николаевский цепной. Все бы ничего, но советская власть не располагала металлом. Сумели решить и этот вопрос: нашлись закопанные в днепровских прибрежных песках детали демонтированного еще до революции моста. Сказать, что собирать новые конструкции из старых запчастей — дело рисковое, не сказать ничего. Недаром в технической документации мосты называются "ответственными сооружениями". В те дни Патон не спит ночами, при свете лампы исправляя недоработки в расчетах своих студентов. Большой проект и возможность сделать профессиональный реванш вселили в него уверенность в правоте и силы: Патон вновь стал выглядеть намного моложе своих лет.

МОСТ ВЛЮБЛЕННЫХ. Построенный в 1910 году мост соединил Крещатый парк с Городским садом. Официальное название — Парковый, однако киевляне знают его как Мост влюбленных или Чертов мост

Но кроме сложного проекта новая власть пожелала, чтобы заказы поступили не на Екатеринославский завод, единственный ранее производивший детали для мостов, а на киевские предприятия. Мотив прост: Киев голодал, большой подряд может хоть как-то унять безработицу. На фоне общей нищеты в городе, некогда развивавшемся, стали популярны так называемые врио лошади — извозчики, тащившие повозки с пассажирами.

В 1925-м на месте некогда Николаевского цепного моста успешно возводят новую конструкцию — первый мост через Днепр длиной 776 м, построенный уже при советах (детали изготавливали на "Ленинской кузне"), который назвали в честь умершей в том же году революционерки Евгении Бош. Его открытие было помпезным, с митингом, награждением и освещением в советской печати — было важно показать, что первый советский мост построили в кратчайшие сроки без привлечения иностранных специалистов. Мост определит роль и место Евгения Патона на всю оставшуюся жизнь, однако судьба конструкции будет трагической: под угрозой германского наступления в 1941 году его подорвут советские войска, получившие директиву уничтожить все пути сообщения через Днепр.

Судьба другого моста, им. Е. Патона, также была непростой. Этот мост Патона пережил два разрушения. Проект конца 1930-х, построенный перед войной, в 1941-м подорвали отступавшие советские части — германские войска застали лишь голые опоры. А в 1943-м восстановленный мост подорвали сами гитлеровцы, покидая Киев. Вновь по нему пойдут уже не танки, а гражданские автомобили 5 ноября 1953 года. Создатель моста Евгений Патон до третьего дня рождения своего детища не дожил три месяца, он умер 12 августа 1953 года.

Важно

Девочка в синем. Свидетельница убийства Кеннеди — о выстрелах в Далласе 56 лет назад