Человек с фотоаппаратом. Александр Бронштейн о 15 годах на студии Довженко

Постановщик

Александр Бронштейн фотографом стал случайно. Он неплохо зарабатывал, трудясь токарем, — около 200 рублей на руки, но в 1970 году соблазнился предложением дальнего родственника отправиться с киногруппой в экспедицию в Чувашию, где режиссер Владимир Савельев собрался снимать фильм "Сеспель". Родственник пообещал устроить заместителем директора картины, и 24-летний Бронштейн согласился, уволился с работы. Директор фильма явно был не в восторге от этого, сказал, что такой вакансии нет. Предложил поработать постановщиком. Александр понятия не имел, что это значит, но согласился — название профессии звучало многообещающе.

Зачисление в штат группы проходило через замдиректора киностудии Довженко. От него соискатель, пришедший на собеседование в дорогом сером костюме, получил молоток и узнал, что постановщик — что-то вроде разнорабочего, в театре это называется "рабочий сцены". За работу полагался небольшой оклад, однако деньги оказались не самым важным, главное, что Александр начал работать в кино. "Я наслаждался атмосферой, чувствовал, что именно это мне нужно, ощутил магию кино".

Магия, по Бронштейну, складывается из работы коллектива, в котором каждый чувствует себя частью общего дела. При этом интересы разных групп, совпадая в главном, противоречат друг другу в деталях. Директор хочет, чтобы все вышло подешевле, режиссеру подавай размах, у оператора свои требования, художник тоже в чем-то постоянно нуждается. В результате необходим непрерывный поиск компромиссов.

Александру Бронштейну нравилось наблюдать за тем, как группа их ищет, но самому хотелось меньше зависеть от других, в идеале — только от себя. Присмотревшись, он обнаружил, что на площадке есть один человек, которому это удается, — фотограф. Ради него актеры могут заново сыграть сцену, ему по первому требованию позирует любой член группы.

Фотоцех

Фотографом в кинокартине "Сеспиль" был Марат Хархурим, Александр сказал ему, что хочет освоить профессию. Хотя у него и был любительский опыт в фотографии, для чистоты эксперимента решил сказать, что впервые держит камеру в руках, но зато человек он легко обучаемый, поэтому уверен, что справится.

Так удачно совпало, что Марат оказался начальником фотоцеха киностудии, на съемки поехал лишь потому, что всех его фотографов разобрали в другие группы. Он сразу предупредил, что на место фотографа претендовать не стоит, предложив самую маленькую зарплату и стартовую должность ученика лаборанта — низшей ступени иерархии фотоцеха. Через фотоцех прошло много именитых операторов киностудии, из плеяды лучших. Типичная карьера: лаборант, фотограф, потом обучение на оператора.

Спустя месяц Бронштейн получил квалификацию лаборанта. В его распоряжении оказались профессиональные немецкие камеры формата 6 х 6 с отличной оптикой. Фотографировал все время, часто снимал фотопробы, потому что фотографы, как всегда, отсутствовали.

Наконец однажды Александра в качестве фотографа отправили в Никополь, где снимался фильм "Лавры". После этого он стал много снимать.

Имя в титрах

Бронштейн снимал рекламу, фотопробы, репортажи с площадок, огромное количество технических материалов, по которым художник и оператор готовились к фильму. Кроме того, нужно было обеспечивать реквизит, например, "старинные" фотографии, появляющиеся в кадре. Ежедневно делал не менее сотни снимков. В катушке пленки лишь на 12 кадров, приходилось постоянно перезаряжаться. Дубли делал редко, все фотографии должны были быть качественными.

"Больше всего нравилось снимать в группах, которые работали, что называется, "в кайф", — говорит Александр. — Я любил такой фейерверк, потому что когда на площадке много действия, гораздо больше возможностей для меня. Фотограф редко буквально повторяет кадр картины. Некоторые пишут "кадр из фильма". Это верно только в случае, если кадр отпечатан с кинопленки, но так нельзя заявлять, если снимал фотограф: это его творчество по мотивам фильма".

Фотографов никогда не упоминали в титрах, более того, не всегда указывали авторство даже при печати открыток. Вообще, в киномире процветало неравенство. Фотографы жили с рабочими группы, ездили в общих вагонах. Однако когда имя Бронштейна уже было на слуху и появилась возможность выбирать из нескольких предложений, он стал ставить свои условия. Первое — имя в титрах, второе — отдельное купе или СВ, потому что всегда возил с собой много дорогостоящей аппаратуры, третье — персональный номер в гостинице.

Рекламное агентство

Когда Александр получил статус художника-фотографа первой категории, выросла зарплата, увеличились суточные, кроме оклада он получал гонорары.

Как правило, фотографы ждали, когда к ним придет журналист и попросит фото для иллюстрирования статьи. Бронштейн поступал иначе. Во всех изданиях о кино он завел полезные знакомства и по совету друга и коллеги Виктора Марущенко стал рассылать по редакциям фотографии с короткими аннотациями.

"Витя — гений коммуникации, — уверяет Бронштейн. — Он говорил, что во всех издательствах и редакциях есть ленивые люди. Если им незнакомый фотограф пришлет фотографию с подписью "фото из такого-то фильма", при этом непонятно, кто здесь изображен и что происходит, с большой вероятностью снимок засунут поглубже в ящик. Но если ты лично знаешь людей в редакции, а затем шлешь им фотографии с небольшими рассказами о том, что в кадре, можно не сомневаться, что в самое ближайшее время появится дырка, куда этот снимок вставят".

Эти знакомства помогли и в карьере: люди, которые брали Александра на работу, знали, что в придачу получают небольшое рекламное агентство, потому что фотографии будут опубликованы в ведущих изданиях страны. От этого зависело количество зрителей и в итоге — сумма отчислений, которые полагались авторам фильма.

Влюбиться ради снимка

Интереснее всего Бронштейну было работать с несколькими режиссерами. С Николаем Рашеевым он сотрудничал в фильмах "Театр неизвестного актера" и "Заячий заповедник". "Редко где бывало такое непрерывное ощущение праздника на съемочной площадке, как в этих картинах. У Рашеева были очень хорошие операторы — Саша Итыгилов и Феликс Гилевич. С ними приятно работалось, потому что чем лучше оператор делает свое дело, тем легче фотографу", — говорит Александр.

Приятная и правильная атмосфера была у Романа Балаяна на съемках "Полетов во сне и наяву", у Вячеслава Криштофовича во время работы над лентой "Одинокая женщина желает познакомиться", у Григория Кохана в картинах "Рожденные революцией" и "Ярослав Мудрый".

Впрочем, хорошо работалось почти на всех фильмах. В них часто были заняты актеры первой величины, но у Бронштейна никогда не возникало ощущения их "звездности", отношение было как к товарищам по работе. Да и актеры вели себя скромно, возможно, по причинам, описанным в бородатом анекдоте о человеке, который может изуродовать одним пальцем — он не каратист, он фотограф.

"Если я должен красиво снять актрису, мне нужно сначала влюбиться в нее, в ее образ, чтобы потом спросить себя, что же такого прекрасного я в ней увидел, и вот это увиденное постараться показать остальным", — рассказывает Александр. Актеры это понимали, поэтому не выпячивали свой звездный статус, хотя многие из них и держали дистанцию. Но и фотограф старался ее выдерживать. "Я считал себя в той же мере звездой, что и актер, которого снимаю, — чуть улыбается Бронштейн. — Ведь я реже обращался к ним с просьбой что-нибудь сыграть, чем они ко мне с просьбой их сфотографировать".

Большой красивый сундук

На студии Довженко Александр Бронштейн проработал более 15 лет. Все его планы перевернул Чернобыль. Последним фильмом в кинокарьере стал "Одинокая женщина желает познакомиться", который снимался в Харькове, потому что актеры не хотели ехать в Киев.

1 мая 1986 года жена-финка вместе с дочкой улетела в Финляндию. В тот же день Александр вместе со старшим сыном и двумя друзьями уехал в Крым, пожил там какое-то время, съездил к жене и понял, что нужно уезжать из Киева: "Я подумал, что если что-то когда-то случится с моими детьми, я себе этого не прощу".

Обменял квартиру на ближнее Подмосковье, потом купил жилье в Москве, перевез туда семью. Во время переезда пережил ощутимую потерю — пропал почти весь архив: сотни тысяч негативов и тысячи фотографий. Архив он дал на хранение другу, тот отнес его в мастерскую к своему товарищу. В итоге мастерскую, как объяснили Александру, забрали, а все, что в ней было, выбросили. Снимки и негативы хранились в большом красивом сундуке, возможно, кто-то на него позарился.

"Все главное, что я снимал в жизни, пропало. Осталась папка каких-то отпечатков и одна сумка со слайдами, но слайды — это халтура, не то основное, что я снимал — фотографии к фильмам, репортажи — как правило, черно-белые, — вздыхает Бронштейн. — Например, пропали черно-белые негативы из репортажа о Марии Примаченко, который мы снимали с Виктором Марущенко. Однако я не делаю из этого трагедии. Так случилось, ну и что? Такие потери — ничто по сравнению с осознанием, что мы сами временные на этой земле".

Зато сохранил коллекцию фотоаппаратов, которую собирал несколько десятилетий. Эта страсть — важная часть жизни Александра. Он много снимал старыми объективами, изучал историю фототехники, покупал камеры где только можно. Быстро заработал славу чудака, который готов отвалить денег за, казалось бы, никому не нужную рухлядь, зато откопал много замечательных раритетов. "В советское время мои коллекции старых фотоаппаратов, в частности советской фототехники и камер Leica, были довольно известны", — говорит Бронштейн.

В Москве Александр подрабатывал фотографом, снимал музыкантов для обложек пластинок, но платили за это скромно. Занялся бизнесом, причем довольно денежным — его партнеры в итоге сильно поднялись. Однако в 1990 году понял, что жизнь в Москве перестала быть комфортной: стало страшновато выпускать детей гулять. Посоветовался с женой, решили переезжать в Финляндию, в город Турку.

В Финляндии вновь вернулся в профессию. Поначалу был фрилансером, например, снимал рекламу для местного театра. Потом в бюро по трудоустройству сообщили о вакансии университетского фотографа, рекомендовали попробовать. Бронштейн тогда еще плохо говорил по-фински, но решил рискнуть. Принес несколько снимков и слайдов. Они произвели впечатление, вакансия и чин госслужащего достались ему — советскому гражданину, хотя на них претендовало еще с десяток фотографов-финнов. "На этой работе пригодилось абсолютно все, что я умел делать: от портретов до технической фотографии, — рассказывает Бронштейн. — Это было здорово, потому что в Финляндии работа на государственной должности хоть и не дает больших денег, зато очень почетна. Этот хлеб не толстый, но длинный".

• Читайте также: Как война изменила украинцев. Фотопроект Александра Чекменева

Пример фотографии из пропавших негативов Бронштейна со съемок фильма "Полеты во сне и наяву". Этот снимок, где Олег Янковский обнимает Людмилу Гурченко, хорошо известен. Его использовали в рекламе, он висел в монтажной комнате у режиссера Балаяна и в разных начальственных кабинетах, сейчас же встречается в виде репродукций плохого качества.

После развала Союза все оригиналы рекламных материалов оказались в распоряжении россиян, и однажды Александр с удивлением узнал, что его фотографиями, в том числе и этим снимком, приторговывают РИА Новости без ссылки на автора.

"Когда я первый раз посмотрел свежесклеенный фильм, меня просто потрясло ощущение, что он обо мне. Потом то же самое мне сказал Олег. Потом еще несколько наших сверстников. Не договариваясь. Получается, что фильм обо всем поколении, ожог болевой точки с надеждой на исцеление" — так описал Александр впечатления от "Полетов во сне и наяву" в своем Facebook.

Этот снимок когда-то был очень популярным, его печатали и на маленьких календариках, и на больших плакатах, которые вешали в кабинах дальнобойщики. Ирина Алферова выходила на площадку, Бронштейн попросил у нее полминуты, снял несколько слайдов: "В советские годы это был мой самый большой заработок за одно движение пальцем. Выдержка 1/30 секунды, можно считать, что за это время я заработал тысячу рублей".

В фильме "Театр неизвестного актера" были масштабные массовые сцены. Там Александр сделал памятный кадр. Попросил Михаила Козакова постоять 20 секунд неподвижно, затем подвигаться и вновь замереть. Фотография получилась символичной, ведь посреди бурлящей революционной массы часто оказывается клоун.

Светлана Тома в телефильме "Капитан Фракасс". Снимок подходит для иллюстрации тезиса о том, что в образ сначала нужно влюбиться, чтобы передать его зрителю.

Это фото с площадки фильма "Театр неизвестного актера" Александр Бронштейн называет "Свиснув, крикнув — на коня!" Он точно не помнит, кто так лихо скачет в бурке, — украинские актеры, как правило, отлично держались в седле. А еще многие из них обладали исключительными вокальными данными. Когда группа возвращалась со съемок, в автобусе начинались импровизированные концерты. Именно во время этих концертов Александр и полюбил украинскую народную песню.

Съемки фильма "Тревожный месяц вересень", за камерой оператор-постановщик Сурен Шахбазян. Когда-то Бронштейн специально напечатал этот негатив, так как фотографий Сурена практически не осталось. В память о друге у него сохранился фотоаппарат, вдова Шахбазяна настаивала, что он должен быть у Бронштейна.

Снимали сцену, где играли Иван Гаврилюк и Владимир Алексеенко. "Фотографии у нас ретушировала абсолютно сумасшедшая сильно пожилая женщина по имени Соня. Когда я взял после ретуши это фото, обнаружил, что она старательно заретушировала солнце и его след на воде", — вспоминает Александр.

Александр Бронштейн несколько раз отправлялся с киногруппами в длительные командировки в Среднюю Азию. Там во время съемок фильма о басмачах сделал один из любимейших кадров. "Теперь в этих горах, наверное, люди с автоматами бегают", — вздыхает фотограф.

Старательно позирующий басмач, кажется, его звали Мухамадали. Бронштейну нравились среднеазиатские командировки: не выезжая за границу, будто попадаешь в экзотическую страну. А еще там можно было накупить много интересного. В одном магазинчике нашелся редкий фотоаппарат, который провалялся невостребованным лет двадцать. В продаже попадались дефицитные в столицах книжки — здесь на них был небольшой спрос, а на рынке можно было приобрести красивый нож для еще одной любимой Бронштейном коллекции.

Встреча актеров и режиссера фильма "Одинокая женщина желает познакомиться" со зрителями — сотрудниками одного из харьковских предприятий. "Не знаю, получали ли они удовольствие от таких встреч, но это было частью их профессии, — говорит Александр. — Отказать в просьбе выступить было сложно: все-таки предприятия, которые звали выступить, помогали своими ресурсами киногруппе".

Со съемок сатирического мюзикла "Заячий заповедник" не осталось ни одной качественной фотографии, да и судьба фильма оказалась несчастливой: лет 15 пролежал на полке, а когда вышел, оказалось, что уже устарел. Однажды Бронштейн нашел негатив, снятый панорамным фотоаппаратом "Горизонт": как-то баловался необычной камерой, взял с собой на площадку. Особой художественной ценности эти фото не имеют, зато они дороги как память.

Григорий Кохан ставит "Ярослава Мудрого".

— Григорий Романович, — подчеркнуто официально обращается к режиссеру-постановщику второй режиссер, — что же у нас вся массовка в сапоги обута?! В то время на Руси все больше в лаптях и босиком ходили.

— Не знаю как там на всей Руси, а у нас в Киеве все ходили в сапогах.

Пример рекламной фотографии для телефильма "Как закалялась сталь". С этого кадра напечатали плакаты, публиковали его в журналах, поместили на обложку книги. "Я официально не работал в этой картине. Саша Итыгилов предложил приехать в экспедицию поснимать, и я с удовольствием согласился", — вспоминает Александр.

Бронштейн много раз снимал портреты своего друга – актрисы студии Довженко Галины Логиновой. "Галя ослепительно красива, но не советской красотой. Думаю, что партийное начальство интуитивно с опаской реагировало на ее изысканный тип внешности. Ну какая из нее "ударница труда"? Разве что дворянок играть", - говорит Александр.

Логинова эмигрировала в США, где удачно сложилась карьера ее дочери – Милы Йовович. А этот портрет висит в ее гостиной.