Укротитель инфляции. Глава НБУ — о судьбе ПриватБанка, "пирамиде ОВГЗ" и курсе гривны

Главу НБУ Якова Смолия часто критикуют за излишне жесткую монетарную политику. На протяжении 2019 года Нацбанк удерживал учетную ставку на уровне от 18% до 13,5% годовых, тогда как уровень инфляции в стране опустился ниже 5%. Ему вменяют в вину и "строительство пирамиды ОВГЗ" совместно с Минфином, имея в виду рекордные продажи иностранным инвесторам облигаций внутреннего госзайма. Достается главе Нацбанка и за неожиданное укрепление курса гривни, из-за которого якобы пострадали отечественные экспортеры. Не обошел Смолия и недавний скандал с "записями Гончарука". Глава НБУ также присутствовал на встрече, где велась прослушка. Записанные разговоры попали в Сеть. Однако на каждое слово критиков у Якова Смолия есть контраргументы.

Вы пришли в НБУ заместителем председателя правления в 2014 году, сразу после Революции достоинства. Как все эти годы складывались отношения между НБУ и другими ветвями власти? Часто ощущали давление?

— Я бы слукавил, если бы сказал, что во время моей работы в НБУ никто нас не упрекал, что учетная ставка слишком велика, курс гривни слишком высокий или, наоборот, низкий, что ресурсы очень дорогие. При каждом правительстве эти моменты становились поводом для критики Нацбанка. Но у нас выстроена система коллегиального принятия решений. Восемь раз в году заседает комитет, где обсуждаются уровень учетной ставки и другие макроэкономические вопросы. Мы дискутируем, каждый высказывает свое мнение. Дальше, принимая во внимание все высказанные аргументы, правление НБУ выносит решение. При этом ни глава НБУ, ни любой другой из пяти членов правления не имеют полномочий единолично принимать решения, которые могут повлиять на макрофинансовую стабильность и банковскую систему.

Как на работе НБУ отразилась смена власти в Украине в 2019 году?

— В связи с двойными выборами у нас были опасения, что может ухудшиться ситуация на финансовом рынке, но, как видите, после избрания президента, Верховной Рады и формирования правительства [интервью со Смолием состоялось еще до отставки правительства Гончарука] ситуация стабилизировалась.

Мы подписали с правительством меморандум о сотрудничестве и почти каждую неделю собирались на "кофе с премьером". Эти встречи были нужны не для принятия решений, а скорее для обсуждения той или иной ситуации. Обычно кроме меня и главы Кабмина там присутствовали министр финансов, министр экономики и мои заместители. Обсуждали текущие вопросы: состояние экономики и финансовых рынков, планы правительства, действия НБУ, возможное влияние наших решений на экономическую ситуацию.

В принципе, вся страна и так знает, что вы обсуждали с Гончаруком…

— Да, иногда мы встречались в этом помещении [в кабинете в здании НБУ, где происходило интервью], но бывали дни, когда мы шли к премьеру. Как раз после такой встречи в Кабмине и произошел слив "пленок Гончарука". Некоторые фрагменты смонтированы. Но в основном запись, которую обнародовали, соответствует тому, что происходило на встрече в Кабмине. Предвосхищая ваш вопрос, кто записывал — я не знаю.

Чем вам запомнилась первая встреча с президентом Владимиром Зеленским?

— Мы встретились сразу после его избрания. Мы тогда долго говорили о роли Нацбанка, о том, как он работает. Со стороны президента не было никаких намеков о смене руководства НБУ или попыток давления.

Но ведь еще летом в СМИ "гуляла" информация о том, что Зеленский намерен поменять руководство Нацбанка.

— Такие политические заявления "гуляли" и до избрания президента. Однако в законе прописано, что каденция главы Национального банка составляет семь лет с возможностью повторного переизбрания. К тому же закон предусматривает, что членов правления НБУ нельзя одновременно освободить от занимаемых должностей.

Что ждет ПриватБанк

Вы, еще будучи замом главы НБУ, приняли непосредственное участие в национализации ПриватБанка. Как все это происходило?

— 18 декабря 2016 года я при­ехал вечером в Днепр и попробовал снять наличные — банкоматы ПриватБанка выдавали только по 100 грн, и то не каждый из них. Подтвердились проблемы с ликвидностью, которые обнаружили наши аналитики и позже подтвердили независимые аудиторы. Утром 19 декабря в головном офисе ПриватБанка я встретился с председателем правления Александром Дубилетом и передал постановление НБУ о признании ПриватБанка неплатежеспособным. После этого началась процедура смены собственника.

Нам нужно было показать как клиентам, так и растерянным сотрудникам финучреждения, что все работает и ситуация под контролем. Было много инсинуаций вокруг того, что скоро включат некую "красную кнопку" и банк перестанет работать. Но все происходило в обычном режиме, Нацбанк подкрепил ПриватБанк наличными, и в течение трех дней назначили новое руководство.

Важно

Обратная сторона сильной гривны. Как спасти украинское промышленное производство

Ощущаете ли вы давление со стороны бывших акционеров?

— Митинги у стен НБУ прекратились только накануне Нового года. Мой дом заблокировали, из-за чего даже пришлось на некоторое время сменить место жительства. Такие же события происходили и возле дома моего заместителя Екатерины Рожковой.

Участвовали во всем этом работники Никопольского завода ферросплавов [находится под контролем Коломойского], которые открыто заявляли, что хотят отставок — моей и Рожковой. То есть были попытки морального давления с целью смены руководства Нацбанка. Были и попытки дискредитировать нас и НБУ в целом как институцию митингами у центрального здания НБУ, которые, по информации в медиа, были проплаченными. Зачем? Возможно, здесь хотели поставить своих людей. Ведь бывшим владельцам ПриватБанка не нравится, что НБУ противодействует возврату банка в их руки и настаивает на том, чтобы бывшие собственники вернули государству деньги, выведенные ими из финучреждения, а также потраченные государством на его спасение.

Как вы оцениваете вероятность возвращения ПриватБанка бывшим акционерам?

— Есть решение суда первой инстанции от 18 апреля 2019 года о признании неправомерными действий Нацбанка и Фонда гарантирования вкладов физлиц по национализации ПриватБанка. Мы и Минфин подали апелляционную жалобу, и пока Апелляционный суд не принял решения. Но мы уверены, что все, что в 2016 году предпринял НБУ, было сделано исключительно в рамках законодательства, поэтому готовы в судах доказывать правомерность наших действий. Кроме того, действующее законодательство говорит, что если неплатежеспособный банк приобретен инвестором, а в нашем случае инвестор — это государство, он не может быть возвращен бывшим акционерам.

Так называемый закон о ПриватБанке (проект закона о внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины об отдельных вопросах функционирования банковской системы №2571), который предполагает возможность выплаты компенсации владельцам неправомерно выведенного с рынка банка, может защитить ПриватБанк от притязаний бывших собственников, если суд примет решение в их пользу?

— Ошибочно считают, что закон касается исключительно ПриватБанка. На самом деле он касается "зомби-банков", акционеры которых пытаются реанимировать их через суды, требуя вернуть банковские лицензии. Но в банковском законодательстве на сегодня отсутствует механизм, позволяющий "воскресить" выведенный с рынка банк. Поэтому и нужно предусмотреть возможность предоставления компенсации акционерам в случае, если суд признает незаконным выведение банка с рынка. То есть если решение регулятора отменит суд, то акционер банка должен в суде доказать нанесение ему ущерба и его размер. Только тогда может идти речь о компенсации.

Создаст ли этот закон механизм, позволяющий Коломойскому добиться того, чего он хочет, — денежной компенсации за ПриватБанк в размере $2 млрд?

— Формально закон даст право бывшим собственникам обратиться за компенсацией, если суд признает незаконным выведение банка с рынка. Но нужно смотреть, каким был капитал ПриватБанка на момент национализации. А он на тот момент был отрицательным. Напомню, государство потратило на закрытие дыры в капитале ПриватБанка свыше 155 млрд грн. О какой компенсации можно говорить?

Но если суды всех инстанций подтвердят решение о неправомерности национализации, экс-собственники смогут поставить вопрос о компенсации.

— В соответствии с законом, если он будет принят, должен быть проведен расчет капитала банка на момент выведения с рынка, и этот расчет должен подтверждаться заключением аудиторской компании. Если она подтвердит положительное значение капитала в банке, тогда компенсация возможна. Но в ПриватБанке на момент национализации был отрицательный капитал.

"С Боголюбовым я не знаком и никогда не общался. А с Коломойским было несколько встреч в НБУ, на которых я присутствовал. Но непосредственно я не имел с ним контактов" (фото: Александр Чекменев)

Возможно ли мировое соглашение между государством и экс-владельцами ПриватБанка? Поступали ли от них какие-либо предложения договориться?

— Национальный банк не может быть стороной подобных переговоров. Такой вопрос может решаться только между нынешним акционером — Кабинетом министров — и предыдущими собственниками. Но при потенциальном урегулировании мы исходим из того, что резервы, сформированные под кредиты связанных с бывшими владельцами компаний, привели к уменьшению капитала банка. Поэтому единственный выход для его бывших владельцев — вернуть банку деньги.

Важно

Не все в курсе. Почему доллар упал, а цены на импорт — нет

Укрепление курса гривны — не ошибка

Нацбанк часто критикуют за жесткую монетарную политику. Как вы аргументируете свою позицию?

— Считаю, что наши действия оправданны, потому что мы достигли цели, которую ставили перед собой в 2015 году, принимая политику инфляционного таргетирования и плавающего курса гривни. Основной целью Национального банка была низкая инфляция, около 5%, и финансовая стабильность, необходимая для устойчивого экономического развития.

Главный инструмент, которым мы можем оперировать для достижения этой цели, — высокая учетная ставка. В прошлом году мы начали ее снижать, когда увидели, что инфляция замедляется. Теперь ожидаем инфляцию на уровне около 5% и прогнозируем, что учетную ставку снизим до 7–8% уже в текущем году.

Есть версия, что Нацбанк специально завышал учетную ставку для того, чтобы завысить доходность облигаций внутреннего госзайма (ОВГЗ), и за счет этого совместно с Минфином построил "пирамиду ОВГЗ"...

— Пирамида строится, когда длинные и дешевые финансовые ресурсы замещают короткими и дорогими. Если Минфин короткие и дорогие долги замещает длинными и дешевыми, этот инструмент работает в правильную сторону. На сегодня ставки по гривневым ОВГЗ опустились в два раза — до 9–10%. Валютные ресурсы стоят еще дешевле.

Ожидали ли вы, что курс гривни в результате проводимой НБУ политики макроэкономической стабилизации настолько укрепится?

— Мы не ожидали такого резкого укрепления гривни. Но этому способствовало много факторов. Главный — это постепенное улучшение макроэкономической ситуации в стране. Речь идет и о возобновлении экономического роста, снижении инфляции и соотношения госдолга к ВВП, последовательной монетарной и фискальной политике. Плюс к этому мы начали масштабную валютную либерализацию, отменив за год около 40 ограничений на валютном рынке, а также упростили доступ иностранных инвесторов к государственным ценным бумагам, установив корреспондентские отношения с международным депозитарием Clearstream. В результате мы увидели существенный приток валюты, который значительно превышал спрос на нее.

Валюту в больших объемах продавали как нерезиденты, инвестировавшие в гривневые гособлигации, так и наши экспортеры. Ситуация на валютном рынке менялась в том числе в зависимости от того, придерживали экспортеры выручку или продавали, а также от поведения импортеров. Если бы НБУ в течение года не выкупил с рынка около $8 млрд в резервы, гривня бы укрепилась еще заметнее.

Но укрепление гривни негативно повлияло на экспортеров. Связано ли с этим падение промышленного производства в Украине в IV квартале 2019-го?

— На падение промышленности повлияли в первую очередь внешние факторы. Мы видим сокращение производства во многих странах, что не могло не коснуться и украинских производителей. Однако не все отрасли показали высокие темпы замедления. В большей степени тенденция проявилась в металлургии, из-за того что в прошлом году подешевели руда и металлы. Но дно уже пройдено, мировые рынки начали восстанавливаться, и наши экспортеры повышают цены.

При этом укрепление гривни способствовало удешевлению энергоресурсов. Также зарплаты наших работников в валютном эквиваленте выросли, что сдерживает трудовую миграцию. А стоимость обслуживания государственных валютных заимствований, наоборот, подешевела в результате ревальвации. Так что, если смотреть на длительную перспективу, укрепление гривни имело важные плюсы для экономики.

Ипотека будет дешевле

Как запланированное снижение учетной ставки повлияет на промышленное производство в Украине?

— В первую очередь откроется возможность получить дешевые кредиты на развитие бизнеса. Снижение учетной ставки в прошлом году уже помогло снизить ставки по гривневым кредитам для бизнеса с 21% до 15%. А кредиты для бизнеса в валюте стоят 4–5%, чего в украинской экономике еще никогда не было. Мы ожидаем, что удешевление кредитных ресурсов будет способствовать более активному кредитованию банками в 2020 году.

Важно

Формула Коломойского. Что ждет вкладчиков ПриватБанка

Чего ждать от рынка кредитования украинцам?

— По нашему базовому сценарию учетная ставка НБУ в течение года снизится до 7%. Это будет транслироваться в снижение ставок во всей экономике. То есть ставки по депозитам будут постепенно двигаться к однозначному уровню, вслед за ними снизятся ставки по кредитам. Если сейчас ипотеку взять можно под 14–15%, то в обозримой перспективе при дальнейшем проведении реформ это может быть и около 10%.

Мы должны понимать, что в стоимости кредита кроме цены самого ресурса есть и другие составляющие — например, риски, закладываемые банком при принятии решения. Если говорить об ипотеке, то это риски, связанные с застройщиками и недостаточно прозрачными механизмами ведения этого бизнеса. Также присутствует риск невозможности взыскать и реализовать залоговое имущество из-за не до конца реформированной судебной системы, зачастую принимающей решения не в пользу кредиторов. Это те факторы, которые будут мешать снижению ставок.