Мнение: Свобода маленького человека

Маленькая полненькая Тула в свои 50 с небольшим – сплошной сгусток энергии. "А-а-а", – с лукавой улыбкой протягивает она, увидев в моей руке греческое издание "Грека Зорбо" Никоса Казандзакиса и услышав слово "russian". За этой улыбкой следует широкий привлекающий жест рукой, хлопок по груди. Секунда – и в руках у Тулы русское издание "Грека Зорбо". Десять с половиной евро, между прочим.

Тула совершенно не понимает английский, а я не знаю греческого. Удивительным образом это нам не мешает. За последующие 5 минут при помощи десятка экспрессивных жестов, богатой мимики и слова "go" я узнаю, что Тула (полное имя – Фортула) – уроженка Афин. На Крит, в такой же маленький и игрушечный, как она сама, городок Ретимно переехала лет 5–6 назад. "Ecology", – кивок головой и два поднятых вверх больших пальца. У Тулы в Ретимно, как вы догадались, – своя книжная лавка. Работает до девяти. Но сегодня она закрывается раньше – идет к стоматологу: "У-у-у", – кисть руки касается левой щеки, глаза становятся грустными. А вообще Ретимно – это "О-о-о".

"О-о-о" – по-другому и не скажешь. Узкие улочки, крошечные таверны, худые облезлые средиземноморские коты. И свобода. Да, наверное, свобода. В каком-то западном, пока недоступном для нас понимании этого слова.

Яргос и Тула – свободны той специфической свободой, которой лишены мы. Свободой прожить счастливую жизнь маленького человека. Кому-то эта привилегия может показаться сомнительной, ведь сталь, как известно, закаляется только в битвах. Но именно эта свобода маленького человека в большом государстве – продукт тысячелетнего развития западной цивилизации. Для нас же, жителей посттоталитарного пространства, с выживанием, по сути, несовместим ни один вектор, кроме дарвинистского, – всеми силами наверх, к вершине пищевой цепочки. Кто-нибудь пытался подсчитать, сколько гениальных библиотекарей погибло в выпускниках модных специальностей престижных украинских вузов?

Родное отечество отсекает для нас любую альтернативу – наша украинская Тула обязательно столкнется с наездом налоговой, старик Яргос провалится в Аид украинского соцобеспечения. Или их на переходе собьет пьяный милиционер, или расстреляет пьяный судья.

Нет, я не хочу сказать, что в Греции непьющие судьи и исключительно вежливые полицейские. Наоборот, экономическая депрессия и низкие показатели в коррупционных рейтингах свидетельствуют о том, что Греция – пограничная страна, которую многие европейцы не воспринимают как Европу. Тем показательнее выглядит сравнение с нами: две пограничных страны, а какая огромная разница.

Есть, правда, одно "но" – получить подобную страну маленькие люди могут только за счет больших поступков.