Минобороны – черная дыра для миллиардов? Как производство вооружений может поднять экономику Украины

Еще до полномасштабной воны, Украина с каждым годом наращивала государственные расходы на оборону, что, впрочем, не приводило к ускорению роста экономики.

Куда уходили народные деньги и почему нет эффекта мультипликатора – и попробуем разобраться.

Украинское общество в широком понимании и экспертное сообщество, в частности, "запитано" на нескольких мифах, среди которых ключевой: во время войны экономика не может развиваться и обречена на перманентный кризис.

Несколько лет назад английский экономист Марк Харрисон провел весьма любопытное исследование о состоянии глобальной экономики во время Второй мировой войны.

Как оказалось, война и падение ВВП – это вовсе не синонимичные явления.

Нередко бывает и наоборот – война помогает провести нужные реформы и даже вытянуть национальную экономику из пучины Большой депрессии.

В таких странах война нередко становится катализатором экономического роста, в основном за счет оборонных заказов.

Естественно, если в дальнейшем, по завершении военных действий, правительство не найдет новый ключ, открывающий двери роста на альтернативной платформе, экономику ждет очередная стагнация.

Но в этом и заключается искусство государственного управления, когда высший политический менеджмент подбирает различные модели для обеспечения позитивной динамики развития.

Больше всего от войны в экономическом плане получили США: их ВВП с 1938 года увеличился с $800 млрд до $1,474 трлн. (данные исследователя").

Великобритания "отскочила" хуже: ВВП увеличился с $284 млрд до $331 млрд.

Что касается СССР, то его валовый продукт уменьшился с $359 млрд до $343 млрд или на $16 млрд, при этом мы прекрасно помним о тех катастрофических человеческих и материальных потерях, которые он понес во время войны.

Цифры приведены в международных долларах США и ценах 1990 года.

Если проанализировать динамику ВВП, то США достаточно уверенно росли: от 7 до 16% (в ценах 1990-го года), спад в размере 1,67% наметился лишь к концу войны, когда оборонный заказ начал постепенно ослабевать.

СССР пережил падение до 24% в 1942 году и рост в 18,7% в 1944-м.

Характерно, что в год победы в 1945-м, ВВП всех трех стран сошелся пучком в точке падения: — 5,25% (СССР), — 1,67% (США), -4,34% (Великобритания).

Если сравнить данную динамику с Украиной за четыре года активной войны на Донбассе (2014-2017), получаем следующий результат: наш долларовый ВВП в среднем сокращался на 8-9% в год, а ВВП СССР, США и Великобритании за период 1938-1945 – на +0,44%, +9,26%, + 2,34% соответственно.

В 2013-м году, валютный эквивалент валового продукта Украины достиг рекордного значения в $183 млрд, а затем стремительно обрушился до $91 млрд в 2015-м году (из расчета на среднегодовой курс гривны).

В 2017-м данный показатель вырос до $113 млрд.

Суммарно, за указанный период, Украина потеряла почти $71 млрд своего валового продукта.

Я беру интервал 2014-2017, ведь этот период можно назвать наиболее турбулентным с точки зрения военной активности на Донбассе.

Что касается военных расходов: доля военных расходов к ВВП в СССР увеличилась с 2,1% в 1932 году до 32,8% в 1942 году.

К 1947-му данный показатель сократился до 11,7%.

Военные расходы Союза на оборону были совместимы (если сравнивать долю в ВВП) с американскими и уступали английским, не говоря уже о немецких (там эти расходы в некоторые годы превышали ВВП – например 138% в 1944-м году).

Таким образом, нынешние утверждения некоторых экспертов о том, что для победы необходимо чуть ли не всю экономику "заточить" на производство оружия, не соответствуют действительности: аномальный рост затрат на войну, как показывает опыт фашистской Германии, свидетельствует о близости поражения, а не победы.

Среди причин перманентных обвалов нашей экономики много "отцов", но следует признать полное отсутствие корреляции между ростом оборонного заказа и ВВП.

Это происходит по весьма простой причине: государственный оборонный бюджет у нас лишь в минимальных пропорциях распределялся в пользу отечественных предприятий ВПК на закупку новых вооружений (такая ситуация была до полномасштабной войны, как дела обстоят сейчас сказать трудно — статистика закрыта).

Заводы Укроборонпрома до войны находились в системном кризисе: с холодными цехами зимой и хронической невыплатой заработных плат.

Они с трудом держались на плаву за счет кадрового состава предпенсионного и пенсионного возраста, но уже начинали сталкиваться с дефицитом высококвалифицированных рабочих кадров.

Скажем спасибо людям, которые "реформировали" Укроборонпром в 2019-2021 годах.

Почему у нас так и не возникла корреляция между затратами на оборону и ростом ВВП?

В РФ направляли существенную часть своих бюджетных расходов на строительство новых кораблей, подводных лодок, ракет, систем ПВО и радиолокационной борьбы, автомобилей, бронетехники, самолетов, спутников.

Отсюда и эффект мультипликатора, когда один рубль, потраченный в секторе ВПК, приводит к кратному увеличению прироста ВВП.

Украина же закупала бронекатера в Великобритании за кредитные средства. А военные корабли заказывала до войны в Турции.

С 2014-го года не был введен в эксплуатацию ни один новый самолет и наши курсанты вынуждены были летать на металлоломе, с риском для жизни.

Имея кораблестроительные заводы, мы полностью перешли на импорт.

Недавняя война в Нагорном Карабахе, показала, что Азербайджан, инвестировав с середины 90-х годов порядка $29 млрд на закупку новой военной техники и выделяя $2-2,5 млрд на оборонный сектор в год, добился качественного военного превосходства над Арменией и выиграл войну, освободив утраченные территории.

При чем не только за счет беспилотников, а в основном с помощью слаженных действий ротных тактических групп сил специального назначения, которые в связке с артиллерией и бронетанковыми соединениями, путем фланговых охватов и занятия доминирующих высот, выбивали армянские БТГ с казалось бы неприступных позиций.

При этом, затраты на оборону в Азербайджане находились на уровне 4,5-5% ВВП на стадии создания нового формата армии в 2010-2015 годах и 3,5-3,9% на стадии "ожидания" и "тестирования войны" в период 2016-2019, с выходом на 5,4% ВВП в 2020-м на фоне активных боевых действий по освобождению оккупированных районов так называемого "пояса безопасности НКР".

Что касается притока инвестиций в воюющие страны, то если проанализировать рейтинг Всемирного банка по динамике привлечения ПИИ, в топ-список попал ряд стран с военными конфликтами или с угрозой оных.

Например, примерно такой же объем иностранных инвестиций как Украина, привлекал Мозамбик, страна, где повстанцы "новые имамы" захватили порт Мосимбоя и удерживали его несколько лет в 60 км от ключевых газовых месторождений страны.

Рядом с нами был маленький Ливан, Эфиопия, где началась очередная война с сепаратистами, на этот раз с провинцией Тыграи.

Как и Украина, эти страны привлекали по 2-4 млрд ПИИ.

Примерно столько же инвестиций привлекал подсанкционный Иран и значительно больше — Израиль и Южная Корея.

Это еще раз доказывает, что для инвестора важны удобные точки входа в ту или иную экономику и пропорция прибыль/риски в пользу первого фактора.

Как рассказывал в своих лекциях нобелевский лауреат Дан Шехтман, в Израиле армия является центром трансферта инноваций и ключевым игроком, формирующим спрос на них.

Развитие ВПК стимулирует не только науку, но и систему образования, медицину.

Но такая система так и не реализована в Украине, что и привело к такому парадоксальному явлению как кризис национального ВПК, авиа-ракето-и-кораблестроения на фоне роста государственных затрат на оборону накануне полномасштабной войны.

Источник.