За гранью разумного. Эпидемиолог Екатерина Сояк — о том, когда наступит коллапс здравоохранения

 Министр Максим Степанов заявил о четырех уровнях развития эпидемии, где последний — это коллапс медицинской системы при ежесуточном приросте 15–20 тыс. заболеваний. Но кажется, что наши больницы уже близки к пределу. Есть ли у них ресурс, чтобы дотянуть до этого четвертого уровня?

— Думаю, что у нас нет такого ресурса. Министр оперирует официальными цифрами, по которым ситуация не такая сложная. Но если учесть, что показатели заболеваемости напрямую зависят от количества проведенных ПЦР-тестов, то здесь играет роль и то, что у лабораторий есть порог мощности и огромная очередь непроверенных образцов. Поэтому, вероятно, Украина уже находится на втором уровне развития эпидемии. Может, это не стоит экстраполировать на всю страну, но точно есть регионы, где медицинская система работает на пределе.

 Похоже, массовое тестирование так и не смогут наладить в Украине?

— Тестировать как можно больше людей — это хорошо, но надо выбирать приоритеты, то есть группы риска, и покрывать тестированием в первую очередь их. Каждая страна планирует тестирование в зависимости от ресурсов своих лабораторий. В любом случае выше головы мы не прыгнем, быстро открывать новые лаборатории и обучать новых специалистов не сможем. Поэтому, тестируя, приходится выбирать приоритеты — к примеру, тяжелых больных для подтверждения диагноза, ведь он ставится не только по наличию ПЦР-теста, а и по клинической картине в том числе. Сейчас люди массово тестируются почти без повода и сильно тревожатся, что делать, если на руках положительный результат, а симптомов нет. Я вижу много непонимания, в том числе среди медицинских сотрудников, допускать ли таких людей к работе или жестко отправлять на самоизоляцию. Активными разговорами о тестировании мы привели к тому, что люди не понимают, где грань между разумным тестированием и не очень.

Я, например, считаю чрезмерным требование тестировать тех людей, которые собираются вы­ехать из страны, ложатся в стационар или хотят посетить родственника в больнице. Из-за этого появляется много фальсификата, поскольку эти справки выписывает кто угодно и как угодно. Теперь мы не можем разобраться с картиной заболеваемости. Тестирование с целью скрининга позволяет вы­явить случаи заболевания, но их не настолько много, чтобы оправдать затраты на ПЦР.

 В последние дни Деснянский район Киева вышел в лидеры по заболеваемости, есть версия, что массово болеют продавцы Троещинского рынка, и там есть суперраспространители, которые заразили много людей. Ведется ли у нас хоть какая-то аналитика по суперраспространителям инфекции?

— Не думаю, что там есть суперраспространители. В целом капельные инфекции очень тяжело сдержать. Большая работа должна быть направлена на контактных лиц, но ее не делают. Этим должны заниматься региональные лабораторные центры, а они не справляются. Информацию о контактных лицах они получают через неделю или две после заболевания. В результате проводят исследования постфактум, когда они никому уже не нужны. Не думаю, что это намеренная ошибка лабораторных центров, поскольку у них банально не хватает специалистов, чтобы делать это вовремя. Капельная инфекция распространяется очень быстро, на сегодня мы знаем, что значение R0 (индекс контагиозности) составляет 3–4, то есть один заболевший заражает трех-четырех здоровых человек.

Конечно, широкий круг контактов исследовать нереально, мы не сможем учесть людей из автобуса или маршрутки, где ехал заболевший человек. Транспорт не так критичен, COVID-19 больше распространяется в семейных кластерах. Поэтому круг контактных лиц нужно ограничивать семьей, близкими друзьями и офисом — и это было бы уже очень эффективно.

Ход лечения коронавируса

 То, что больных с подозрением на коронавирус кладут в одну палату, это правильный подход?

— Неправильно, наоборот, важно, чтобы на этапе диагностики человек не мог заразить инфекцией тех, у кого ее нет. Когда мы помогали наладить маршруты больных в разных медучреждениях, всегда придерживались рекомендаций ВОЗ, чтобы дифференциальная диагностика проходила в отдельных палатах. А уже после этого можно класть пациентов когортами в зависимости от диагноза. Пациентов с подозрением на коронавирус нужно класть в одноместные палаты, иначе мы заражаем большое количество людей, которые не были больны, но находились в контакте во время ожидания диагноза. Но вряд ли в украинских больницах найдется большое количество таких палат.

 Какая техника в лечении коронавируса критически важна — ИВЛ, разводки под кислород, концентраторы?

— Важно все. Кислородный концентратор можно поставить в любое помещение, но его не всегда хватает для пациентов с более тяжелой степенью дыхательной недостаточности. Когда у пациента тяжелое состояние, ему необходим аппарат ИВЛ, а к нему нужна стационарная разводка под кислород, ее сложно сделать быстро. Разводку с нуля нужно было монтировать летом, чтобы к осени эта инфраструктура была готова.

 Ваш коллега Андрей Александрин в начале весеннего карантина говорил, что в Украине нет ни единой палаты, оборудованной по международным стандартам для инфекционных больных. Изменилось ли что-то с того момента?

— Таких палат с отрицательным давлением и отдельной вентиляцией очень мало в украинских больницах, это скорее негосударственные клиники. Но для пациентов с COVID-19 достаточно одноместной палаты, потому что это не классическая воздушная инфекция, она передается преимущественно капельным путем. Здесь можно обойтись без инженерных вентиляционных решений, важно барьерным способом отделить пациента от других. У нас достаточно старых инфекционных больниц с палатами-изоляторами, они подходят для ограничения инфекционных пациентов.

И снова локдаун в Украине

 Есть информация, что скоро нас ждет новый жесткий карантин. Какие меры будут эффективными не психологически, а с точки зрения контроля инфекции?

— При таком серьезном нарастании заболеваемости жесткий карантин вводить придется, иначе контролировать инфекцию не получится. Эффективными будут те же меры, что и весной: нужно перекрывать транспорт, ограничивать доступ в общественные места, сокращать работу в офисах. Другое дело, что весной во время первого карантина мы не готовили систему здравоохранения, и все, чего смогли достичь, — растянуть во времени первую волну, которая достигает своего пика сейчас. Если мы снова сядем на жесткий карантин, но не будем работать над инфекционной безопасностью, то после выхода из карантина снова получим вторую, третью и так далее волну эпидемии. Нужно понимать, чего мы хотим добиться этими ограничениями. Люди могут высидеть по домам, но им нужно понимать, ради какой цели, а также то, что она будет достигнута.

 Нардеп Михаил Радуцкий заявляет, что в случае роста заболеваемости будут оборудовать полевые госпитали, в Киеве для этого рассматривают Дворец спорта. Как нужно его оборудовать, чтобы это было правильно?

— До последнего думала, что это несерьезные заявления. Я, конечно, не инженер, но мне кажется, что там будет сложно и дорого обеспечить одноместное размещение больных и подвести кислород. Если такой вариант рассматривается серьезно, то уже сейчас там должна работать группа специалистов на предмет того, как Дворец спорта можно перепрофилировать.

 Будет ли грипп в Украине в этом году? К какому прогнозу склоняетесь?

— Нет повода не быть сезону гриппа, у нас всегда есть четко выраженный эпидемический сезон. Он может пройти незаметно для населения, потому что лабораторные центры и медучреждения заняты ковидом. Из-за этого мы не будем получать информацию о заболеваемости гриппом. Но осложнения от гриппа будут, а для врачей это дополнительная нагрузка. Им нужно будет проводить дифференциальную диагностику и разбираться, простуда это, грипп или COVID-19, а также стараться изолировать пациентов и внедрять мероприятия по инфекционному контролю.