Как пятьсот лет назад Украина попала в ловушку аграрной экономики, — Сергей Мошенский

Историю украинской экономики можно описать, говоря о хлебе. И о зерне, без которого его не приготовишь. Трудно даже представить, сколько за века было человеческой радости и страдания из-за зерна, и сколько денег перетекло из одного кармана в другой.

Крупным производителем зерна украинские земли стали с XVI века. Для нас это была целая торговая революция – мы начали выходить на орбиту западноевропейской экономики. К сожалению, только в качестве аграрно-сырьевого придатка. В XVI веке формируется общеевропейский экономический мир, и это была очередная волна глобализации. Затронул этот процесс и Украину.

Население стран Западной Европы быстро росло, увеличивалась потребность в продуктах питания. А поток золота и серебра из колонизируемой испанцами Южной Америки вызвал настоящую революцию цен – продукты питания подорожали в пять (а иногда и в восемь-десять) раз. Повысились цены и на всю остальную сельскохозяйственную продукцию. Шляхтичи-землевладельцы воспользовались таким шансом разбогатеть. Немало мещанских семей в городах тоже разбогатели и стали заниматься коммерцией, превращаясь в новую городскую аристократию. Начался общий экономический подъем, связанный с великим зерновым бумом. Это было золотое время – потекли деньги и появились свободные капиталы. А они, как известно, оживляют все.

В эпоху быстрого роста экспорта зерна и скота с Волыни и Подолья стада волов перегоняли в Италию и Германию, а зерно везли по воде: сначала небольшими рекам, а потом по Висле в Гданьск, где зерно продавали купцам. Гданьские купцы контролировали 80 % экспорта зерна, перепродавая его в страны Западной Европы, в основном голландцам, которые доставляли зерно на кораблях через Балтийское море в Нидерланды. Частично они его потребляли сами, частично продавали дальше. Для Нидерландов, в то время самой передовой и продвинутой страны мира, выгоднее было покупать зерно, а не заниматься его выращиванием.

Периферийность доиндустриальных экономических систем Польши, Великого княжества Литовского и особенно украинских земель определялась их географическим положением на краю европейской цивилизации. На левом берегу Днепра начинались владения татар и, по сути, там проходила реальная граница с азиатским миром диких и агрессивных кочевников. Так Восточная Европа, особенно украинские земли, стали периферическим сырьевым придатком Западной Европы, поставлявшим сельхозпродукцию. Аграрный сектор здесь обеспечивал не менее 70 % ВВП, протопромышленность – не более 20 %, сфера услуг – около 10 %.

Порт в Гданьске, через который экспортировалось зерно, был тогда не только торговым, но и культурным окном в Западную Европу. В этом городе с его огромными складами и морскими кораблями провинциальные шляхтичи соприкасались с западноевропейской цивилизацией. Ведь именно здесь, продав зерно, они покупали всякие модные предметы роскоши для себя и своих семей. Мода на атрибуты роскоши стала общеевропейской. В те века в сознании произошел настоящий переворот – церковные идеи бренности, второстепенности земной жизни по сравнению с "жизнью вечной" уже мало кого привлекали; благосостояние в реальном мире стало гораздо важнее.

Производители зерна сильно обогатились, у них появились немалые капиталы и тяга к роскошной жизни. А вот интереса к инвестициям в передовые технологии производства не было – потребление привлекало гораздо больше. Обитые позолоченным сафьяном кресла из Гданська и другая дорогая мебель – все это стало обычным делом в имениях шляхтичей Правобережной Украины. Большие каменные дома (а иногда и настоящие дворцы) все чаще появлялись в панских фольварках. Но еще более верным признаком легко доставшегося богатства стали не дома или мебель – это служило много лет, – а то, что съедали и выпивали каждый день даже во второй половине XVIII века, когда доходы от зерна уже сильно сократились. По словам современника, "с раннего утра столы в комнатах заставлялись золотистыми штофами данцигских водок, устрицами, миногами, голландскими селедками, швейцарскими сырами в таких громадных кругах, как колеса экипажа. Все пили и ели кому что нравилось, когда закуска съедалась, подавали второй завтрак… и сотни бутылок английского пива… насколько припоминаю, что тогда говорили, всякий такой завтрак стоил не менее трехсот червонцев". География напитков и закусок тоже примечательна – тут и английское пиво, и голландская сельдь, и швейцарские сыры. Словом, товары со всей Европы. А если вспомнить кофе и перец – то со всего земного шара.

Зерно в Гданьске можно было продать почти в два раза дороже, чем оно стоило в провинции; а в Амстердаме, куда его увозили на кораблях, оно стоило еще в два раза дороже, чем в Гданьске. Так что прибыли у всех были очень даже немалые. Правда, вскоре в зерновом экспорте начались проблемы – после рекордного его объема в 1618 году (около 230 тысяч тонн) в середине XVII века экспорт зерна уменьшился до 60 тысяч тонн. Сокращение поставок зерна было связано с четырьмя польско-шведскими войнами в 1600–1629 годах, особенно с войной 1626–1629 гг. за контроль устья Вислы, непосредственно затронувшей Гданьск.

В начале XVII века Западная Европа оказалась зависимой от балтийской торговли и поступавшего с правобережной Украины. Но когда эти поставки нарушились, пришло понимание, что зерно можно покупать и в других местах. Дело закончилось тем, что голландцы нашли себе новых поставщиков, а наши зернотрейдеры утратили свои позиции на этом рынке и восстановить их в полной мере уже не смогли

Так во времена зернового бума мы оказались в ловушке сырьевой аграрной экономики. Принудительный труд крепостных крестьян стоил дешево, а земли были плодородными, что позволяло землевладельцам хорошо зарабатывать на зерновой торговле, не пытаясь сделать более эффективным аграрное хозяйство в своих имениях. Все это тормозило экономический рост, не давая развиваться производству.

Из-за слабости рынков обеспечить эффективность сырьевой аграрной экономики не удавалось. Да и крестьяне из-за своей консервативности были не склонны к рыночным отношениям и рискам. Поэтому единственным доступным земельным магнатам способом сохранять прибыльность стало усиление давления на крепостных крестьян. Но надолго этого не могло хватить – человеческие ресурсы имели свой запас прочности, и начинались восстания.

И хотя земельные магнаты прилагали усилия, чтобы стимулировать развитие ремесел в своих владениях, быстрая и легкая прибыль от продажи зерна создавала соблазн сосредоточиться на экспорте агропродукции. Так зерновой бум затормозил развитие городов – это была ловушка сырьевой экономики.

За это дорого пришлось заплатить – ограничением личной свободы и предпринимательской инициативы, отсутствием сбережений из-за бедности крестьян, слабым внутренним рынком, медленным ростом городов, неразвитостью среднего класса. И, в конечном счете – неспособностью к полноценной модернизации общества.