Трехполярный мир. Последствия ядерной экспансии Китая для стратегической стабильности

Надвигающаяся перспектива столкновения США с двумя равными ядерными противниками ставит серьезные вопросы о необходимости существенных изменений в ядерной стратегии и силах США, а также о возможности поддержания стратегической стабильности в такой системе. Потребует ли резкое расширение ядерного потенциала Китая, включая создание более 300 новых шахт для межконтинентальных баллистических ракет, ответного расширения ядерного потенциала США или иной расстановки существующих сил? Не подорвет ли динамика трехсторонней системы стратегическую стабильность, создав стимулы для нанесения первого удара, что приведет к ядерной эскалации в кризисных ситуациях, и не вызовет ли она новый виток гонки вооружений, который сделает ограничения на стратегические ядерные вооружения несостоятельными? Как влияет на эти вызовы многолетняя политика США по сохранению ядерного потенциала для поражения ядерных сил противника?

Фокус перевел статью Аарона Майлза об изменениях стратегической стабильности из-за ядерной экспансии Китая.

К счастью, наихудшего исхода можно избежать, если каждая из сторон будет поддерживать высокую степень выживания достаточной части своих сил. Соединенным Штатам не обязательно создавать больше ядерных вооружений, к чему призывают некоторые аналитики. К тому же некоторые давно известные принципы ядерной стабильности остаются применимыми к будущим вызовам. Можно сохранить стабильную возможность первого удара и избежать качественно новой динамики гонки вооружений между тремя крупными ядерными противниками, даже если один или несколько из них включат в свою стратегию элементы ядерного противодействия.

Более того, обладание достаточным количеством уцелевших составляющих вооруженных сил сводит на нет традиционную идею о том, что концентрация боеголовок для межконтинентальных баллистических ракет шахтного базирования на меньшем количестве многозарядных ракет ведет к нестабильности. То же самое справедливо и для биполярного мира, но в триполярной задаче это еще важнее. В интересах поддержания стратегической стабильности Соединенные Штаты должны приветствовать, а не препятствовать действиям Китая и России по сосредоточению боеголовок шахтного базирования на многозарядных ракетах.

Это смелые заявления, а идея приветствовать наличие у противника многозарядных ракет граничит с ересью. Но основное обоснование столь же здраво, сколь и тавтологично: стратегия противодействия может быть направлена только против тех сил противника, которые можно поразить. Если у каждой из сторон достаточно малая доля объектов поражения, она может покрыть объекты нескольких противников всего лишь частью своих сил.

Таким образом, остаются возможности для поражения других целей, в том числе для гарантированного нанесения второго удара, который является основой поддержания стратегической стабильности. Эта ситуация еще более улучшается, если силы противника сосредоточены на меньшем количестве ракет.

Простая математическая модель показывает, как это работает и почему поддержание "достаточной" живучести ядерных сил позволяет избежать давления принципа "используй или потеряешь", которое в противном случае могло бы подорвать стабильность. Проверка этих утверждений требует некоторого количества математических выкладок, но не выходит за рамки алгебры из программы средней школы.

Устойчивость первого удара в системе со многими противниками

Математика приводит многих людей в ужас. Однако именно она формирует представления специалистов по ядерному планированию о целеуказании и основах ядерного сдерживания. Гарантированность первого удара двух или более ядерных противников означает, что после обмена ответными ударами, в ходе которого каждая сторона использует части своих ядерных сил для поражения ядерных сил противника (противников), каждая из сторон все еще может нанести "неприемлемый ущерб", который перевесит все мыслимые преимущества от начала атаки. Математическая формулировка этого условия стабильности позволяет аналитикам проверить предположения и проиллюстрировать последствия для планирования. Для каждой стороны стабильность первого удара означает выполнение выражения N — NCFexc≥Du, где N – начальное количество развернутых боеголовок, DU – суммарный неприемлемый ущерб для всех противников, а NCFexch – количество боеголовок, потерянных в ходе обмена ударами, включая все израсходованные и уничтоженные на земле.

Что считать неприемлемым ущербом для лидеров разных стран – вопрос весьма субъективный. Одни считают, что достаточно доставки одной или нескольких боеголовок, другие утверждают, что ответ зависит от противника и при определенных обстоятельствах может потребовать уничтожения и нанесения ущерба, соответствующего применению как минимум сотен боеголовок. В конечном счете, стратегия сдерживания такого типа всегда предполагает попытку определить некий угрожающий ответ, который убедит противника не нападать. Как правило, предполагается, что убедительная угроза большего масштаба или уровня ущерба будет иметь больше шансов на успех.

Хотя можно продолжать анализ и без количественной оценки "неприемлемого ущерба", существует еще один фундаментальный вопрос, от которого аналитикам нелегко отмахнуться: зачем рациональному стратегу планировать ядерное контрнацеливание (которое направляет ядерные удары на ядерные силы противника), если все стороны понимают, что такие удары не могут не привести к ответному неприемлемому ущербу? Одно из объяснений, разработанных и рассмотренных в последние годы, состоит в том, что полная уверенность в живучести всегда будет оставаться недостижимой, а поэтому контрядерные и другие формы ядерного противостояния неизбежны. Другое объяснение состоит в том, что нацеливание на ядерные силы само по себе может способствовать нанесению неприемлемого ущерба – как напрямую, поскольку противники высоко ценят свои ядерные силы, так и косвенно, поскольку удары по ядерным силам, скорее всего, приведут к ущербу не только для этих целей. Проще говоря, если противник ожидает, что ответный ядерный удар будет означать случайное уничтожение других ценных для него объектов – военных, промышленных или гражданских, – то угроза нанесения такого удара уже имеет значительную сдерживающую ценность, даже если она не сможет предотвратить разрушительный ответ.

Оружие, выделяемое для контрудара, может снизить или даже устранить необходимость неприемлемого ущерба. Более того, в тех случаях, когда ядерное противодействие может способствовать нанесению неприемлемого ущерба, оно окажется предпочтительнее по моральным и правовым соображениям, чем преднамеренное нанесение ударов по гражданскому населению и инфраструктуре.

Если допустить, что по каким-либо причинам некоторые государства будут включать ядерное противодействие в свои стратегии, то простейший случай с двумя противниками, имеющими идентичные арсеналы, может показать, почему создание ракет с несколькими боеголовками традиционно считается дестабилизирующим. Если страна инициирует и расходует все свои ресурсы в ходе контрядерной атаки, то атакуемая сторона теряет часть своих сил, равную среднему числу боеголовок, уничтожаемых каждой атакующей боеголовкой. Я буду называть этот параметр эффективностью контрядерной атаки C =NCFexc /N. Для одиночной цели, такой как ракетная шахта, он равен количеству боеголовок, приходящихся на одну цель (концентрация боеголовок), деленному на количество атакующих боеголовок, необходимых для уничтожения цели (стойкость цели). Проще говоря: если на каждой ракете сконцентрировано несколько боеголовок (что приводит к высокому значению параметра c), то при одном ударе вы рискуете потерять больший процент развернутых боеголовок, чем если бы эти же боеголовки были рассредоточены по большему числу ракет.

С точки зрения обороняющейся стороны, условие устойчивости первого удара становится равным 1 — C≥Du/N. Если в среднем каждое средство доставки несет больше боеголовок, чем требуется для его уничтожения (c > 1), то условие устойчивости не может быть выполнено. Тогда обезоруживающая атака становится возможной, и стимул первого удара ведет к кризису. Еще до достижения этого предельного значения существует порог эффективности противодействия, при превышении которого выжившие силы противника оказываются недостаточными для нанесения неприемлемого ущерба. Важно отметить, что эта нестабильность возникает не только потому, что одна из сторон рискует потерять свое ядерное оружие, если не применит его первой, но и потому, что такое применение может принести инициирующей стороне определенную значимую стратегическую выгоду, а именно: разоружить противника и избавить себя от угрозы уничтожения.

Крупнейшие ядерные державы стремятся избежать такого исхода, поддерживая живучесть значительной части своих развернутых сил. Особое значение в этом отношении имеют подводные лодки в море и мобильные ракеты наземного базирования, поскольку они труднодоступны для поражения. Обладатели этих сил и средств снижают общую эффективность мероприятий противника. Это делает возможной стабильность даже в том случае, если часть ядерных сил состоит из высококонцентрированных "легких" целей.

При учете живучести элементов сил в рамках упрощенной модели, в которой такие элементы рассматриваются как абсолютно живучие, наиболее напряженным для обороняющегося является сценарий, в котором атакующий использует не больше боеголовок, чем необходимо для уничтожения уязвимых сил обороняющегося. Тогда условием устойчивости первого удара с выживающими элементами сил является следующее:

В этом выражении fS – выжившая часть сил, сумма (обозначенная ∑i) – все противники, а последнее значение слева применяется, если обороняющийся может избежать поражения сил противника, которые использовались в первоначальной атаке. Если стратегия противодействия включает в себя не только непосредственное поражение развернутых сил, но и управление ими или неразвернутые вооружения, то эти требования могут вводиться либо в виде фиксированного добавленного члена, либо путем корректировки параметров эффективности противодействия.

Чтобы более наглядно проиллюстрировать устойчивость первого удара трех сторон, мы можем снова упростить систему до полностью симметричной, в которой все стороны имеют одинаковый размер, структуру, положение и стратегию. Если предположить, что в ходе первоначальной контрядерной атаки больше одной из сторон расходует уязвимую часть своего арсенала, то выражение (1) приобретает вид:

Один из ключевых результатов выражений (1) и (2) состоит в том, что при концентрации уязвимых частей сил противника с помощью таких подходов, как размещение нескольких боеголовок на одной ракете и/или их недостаточная защита (высокие значения c), сохранить устойчивость первого удара становится проще, а не сложнее. Это объясняется тем, что для поражения уязвимой части сил противника требуется меньшее количество боеголовок, что позволяет использовать их для гарантированного ответа.

Государства могут и пытаются держать под угрозой более живучие элементы сил противника, но среди тех, кто имеет развитые арсеналы, усилия направлены скорее на поиск скрытых сил, чем на противостояние им с помощью большего количества контрядерных вооружений. Если такие усилия увенчиваются успехом, они увеличивают потребности в контрядерных силах на величину, которая может быть большой (например, если ядерный потенциал является единственным надежным средством поражения крупных сил рассредоточенных мобильных ракет), но может быть и небольшой или даже совершенно незначительной (например, если обычные торпеды могут поражать подводные лодки с баллистическими ракетами). Проще говоря: приобретение более широких возможностей по поражению ядерных сил противника не вызывает необходимости выделять кучу дополнительного ядерного оружия для противодействия, если эти новые цели концентрированы и/или если обычное оружие хорошо справляется с этой задачей.

Рисунок 1 представляет собой графическое изображение выражения (2). Пунктирная линия обозначает границу между областью внизу, где первый удар всегда нестабилен, поскольку живучих сил недостаточно для нанесения неприемлемого ущерба, и областью вверху, где стабильность первого удара возможна, даже если противник включит в свою стратегию комплексное ядерное противодействие. Для любого противника, который не использует контрядерное оружие, что может оставаться актуальным для Китая, несмотря на его продолжающуюся ядерную экспансию, вся область выше и включая пунктирную линию является стабильной.

Рисунок 1. Устойчивость первого удара в полностью симметричной трехчастной системе с контрядерным нацеливанием. По вертикальной оси отложена доля выживших сил, а по горизонтальной – доля общей численности сил, необходимая для нанесения неприемлемого ущерба обоим противникам. Параметр эффективности противодействия c показывает, сколько боеголовок, пригодных для поражения целей, в среднем может уничтожить каждая атакующая контрядерная боеголовка.

Заштрихованные участки на рис. 1 обозначают области стабильности для конкретных значений параметра эффективности противодействия c. Например, если для нанесения неприемлемого ущерба обоим противникам требуется одна треть первоначально развернутых сил стороны (DU/N = 1/3) и если в среднем каждая атакующая боеголовка может уничтожить две нацеливаемые боеголовки (c = 2), то стабильность первого удара достижима, если не менее 56% сил каждой стороны находятся в условиях живучести (например, на подводных лодках и мобильных ракетах). С другой стороны, если все ракеты-мишени несут одиночные боеголовки (m = 1) в защищенных шахтах (h = 2), то поддержание стабильности первого удара становится более сложной задачей, требующей обеспечения живучести почти 80 % сил.

Соединенные Штаты поддерживают живучесть значительной части своих сил, что потенциально достаточно для обеспечения устойчивости при первом ударе с применением контрядерной стратегии против двух равных противников. Уведомления по новому Договору СНВ позволяют приблизительно оценить живучесть американских сил. Если не принимать во внимание тяжелые бомбардировщики как сосредоточенные "мягкие" цели, которые, если их не рассредоточить, могут быть поражены небольшим количеством боеголовок, то США развернут примерно 1300 боеголовок. Если рассматривать 400 боеголовок МБР США как нацеливаемые, а остальные – как живучие боеголовки морского базирования, то примерно 70% американских сил являются живучими.

Россия может размещать примерно такую же долю развернутых стратегических боеголовок на более живучих мобильных ракетах большой дальности и подводных лодках, исходя из публичных оценок структуры сил. Для Китая эта доля может быть ближе к 80%, исходя из публичных оценок структуры китайских вооруженных сил. Согласно этим же оценкам, доля живучих сил Китая снизится до гораздо более низкого уровня – примерно 35%, если он достигнет примерного численного паритета с США и Россией, разместив баллистические ракеты межконтинентальной дальности в 300 новых шахтах и заменив существующие ракеты с одной боеголовкой на уже существующие или разрабатываемые варианты с несколькими боеголовками. Как показано на рис. 1, сохранение стратегической стабильности при более низких уровнях доли живучих сил возможно для таких стран, как Китай, которые не делают акцент на ядерном противодействии.

США (как и Россия, а в будущем, возможно, и Китай) сохраняют возможность дальнейшего повышения живучести за счет оповещения бомбардировщиков и запуска ракет большой дальности шахтного базирования при атаке. Однако реальная живучесть ниже, поскольку в любой момент времени в море находится лишь часть подводного флота. Если предположить, что примерно половина американских подводных лодок находится в море в любой момент времени, то средняя живучесть составит менее 40%. В полностью симметричной ситуации поддержание стабильности первого удара в мирное время с помощью комплексного нацеливания может быть эффективным только в том случае, если силы, являющиеся объектом нацеливания, очень сильно уязвимы и сконцентрированы. Разумеется, именно так обстоит дело с подводными лодками в порту. Списание подводных лодок в порту, а также бомбардировщиков, находящихся в состоянии боевой готовности, предполагает относительно высокую повседневную живучесть, превышающую 50%.

Критики ракет с несколькими боеголовками (и вообще межконтинентальных ракет наземного базирования) могут возразить, что ракеты большой дальности шахтного базирования все же являются оружием первого удара, а значит, по определению дестабилизируют обстановку. Действительно, в случае первого удара обладатель такого оружия, скорее всего, применит его, но это не означает, что оно делает первый удар более рациональным и более вероятным. До тех пор, пока наличие потенциала гарантированного ответа означает, что первый удар не может принести стратегическую выгоду атакующей стороне, ракеты с несколькими боеголовками не ставят перед ней дилемму "использовать или проиграть". Если противник готов предпринять атаку, которую не может поддержать никакая рациональная логика, то в отсутствие ракет большой дальности с несколькими боеголовками аналитикам следует ожидать использования вместо них какого-либо другого элемента ядерных сил.

Стабильность гонки вооружений в многополярной системе

В многополярной системе с комплексным целеуказанием контрядерных сил выполнение условия стабильности первого удара является необходимым, но не достаточным для поддержания стабильности гонки вооружений или даже равновесия. Для поддержания равновесия в гонке вооружений любому такому государству потребуется достаточное количество боеголовок, размещенных для потенциального использования в контрядерном ударе (который я буду называть NFS), чтобы покрыть любую комбинацию нацеленных сил противника:

Как и стабильность первого удара, такая стабильность гонки вооружений возможна среди противников, сохраняющих живучесть значительной части своих сил. Для крупной ядерной державы количество боеголовок, пригодных для нанесения первого удара, может быть как минимум равно сумме развернутых боеголовок межконтинентальных ракет и боеголовок на подводных лодках, находящихся в постоянном развертывании в море.

В упрощенном случае идентичных арсеналов и стратегий условием равновесия гонки вооружений становится:

Как и в случае стабильности первого удара, уязвимость и концентрация сил, способных стать мишенью, скорее облегчают, чем затрудняют достижение равновесия в гонке вооружений такого типа.

С одной стороны, такое равновесие нестабильно, поскольку действия противника по рассредоточению или укреплению сил, способных поражать цели, или по расширению этого сегмента сил повышают требования к целеуказанию для противника, который намерен сохранить комплексное противодействие как элемент своей стратегии. Однако стимулы к таким действиям и контрдействиям ослабляются, если все могут быть уверены в том, что живучие сегменты их сил обеспечивают возможность гарантированного реагирования.

Рисунок 2. Равновесие гонки вооружений в полностью симметричной трехчастной системе с контрядерным целеуказанием. По вертикальной оси отложена доля выживших сил, а по горизонтальной – доля всех сил, доступных для применения в ходе контрудара.

Рисунок 2 представляет собой графическое изображение выражения (3). На нем показано, что, например, если половина развернутых сил атакующей стороны доступна для нанесения ответного удара, а каждая атакующая боеголовка может уничтожить в среднем две нацеленные боеголовки (c = 2), то равновесие в гонке вооружений достижимо, если выживает не менее 50% сил каждой стороны. Если же все нацеливаемые ракеты несут одиночные боеголовки (m = 1) в защищенных шахтах (h = 2), то для нанесения комплексного контрудара по нацеливаемым силам необходимо обеспечить живучесть почти 90% сил.

Для таких ядерных держав, как США, имеющих силы с относительно высокой долей живучести и пригодности для нанесения контрудара, возможно избежать гонки вооружений даже при сохранении возможностей нанесения контрудара по двум равным противникам.

Последствия для политики США

Из этого анализа вытекают три следствия для ядерной политики и планирования США.

• Во-первых, можно сохранить стабильность первого удара и равновесие в гонке вооружений между тремя ведущими ядерными державами, даже если они включат в свои стратегии контрядерное нацеливание. Для этого необходимо, чтобы каждая из них поддерживала достаточную долю своих развернутых сил в живучем состоянии. Соединенные Штаты должны продолжать обеспечивать высокую степень живучести своих развернутых сил, а в рамках будущих договоренностей по контролю над вооружениями им следует рассмотреть возможность принятия мер, благоприятствующих использованию более живучих платформ.
• Во-вторых, хотя имеет смысл отдавать предпочтение живучим платформам, а не ракетам шахтного базирования, Россия и Китай все же будут иметь на вооружении системы шахтного базирования, а значит, США не должны пытаться препятствовать развертыванию вариантов с несколькими боеголовками. Вопреки традиционной трактовке, концентрация нацеливаемых боеголовок скорее повышает, чем снижает стратегическую стабильность среди крупных ядерных держав, сохраняющих живучесть значительной части своих ядерных сил. Это происходит за счет того, что даже противники, включающие в свою стратегию контрядерное нацеливание, сохраняют гарантированный потенциал второго удара.

• В-третьих, для любой стороны, использующей контрядерное нацеливание, поддержание стратегической стабильности не требует сопоставления объединенных сил потенциальных противников. Ядерная экспансия Китая не означает, что Соединенным Штатам обязательно нужны более крупные ядерные силы. Напротив, они должны обеспечить и разместить живучие силы, достаточные для нанесения неприемлемого ущерба обоим потенциальным противникам даже после или в рамках контрядерного обмена.

Наконец, внимательные читатели обратят внимание на сомнительную (но в некотором смысле давно известную) стратегическую логику, когда противник настаивает на поражении всех уязвимых сил противника и в то же время поощряет их к приоритетному развертыванию более живучих платформ. Одним из вариантов выхода из этого противоречия является отказ от ограничений на ядерные вооружения и продолжение трехсторонней гонки вооружений. Два других варианта – отказаться от всеобъемлющего контрядерного нацеливания на основных ядерных противников или смириться с этой любопытной особенностью странного мира ядерной стратегии.

Об авторе

Аарон Майлз – доктор наук, научный сотрудник Центра исследований глобальной безопасности при Ливерморской национальной лаборатории имени Лоуренса. В настоящее время работает старшим советником в Бюро по контролю над вооружениями, проверке и соблюдению требований Государственного департамента США, а ранее занимал руководящие должности в области ядерной политики в Управлении по научно-технической политике Белого дома и в аппарате министра обороны США. В сферу его политических интересов входят вопросы сдерживания, контроля над вооружениями и нераспространения.

Важно

"Оппенгеймер". Почему фильм Кристофера Нолана об отце атомной бомбы получился экстра-класса