Пекин ждет, "пока осядет пыль". Как китайские эксперты оценивают последствия мятежа "Вагнера"

Мятеж "вагнеровцев" в конце июня поверг в шок большинство стратегов и наблюдателей в Китае. Для них это стало новым пластом неопределенности в понимании внутренней политики России, российско-украинской войны и общей ситуации с внешней безопасностью Китая. Сейчас, когда президент России Владимир Путин, похоже, покончил с мятежниками, политика Китая в отношении России вряд ли кардинально изменится. Однако не следует игнорировать влияние мятежа на оценку Китаем своей будущей внешней стратегии.

Фокус перевел статью Юн Суна о том, как изменится китайская политика в отношении РФ.

Мятеж стал редким, но наглядным примером уязвимости и нестабильности российской системы. Это ставит перед Пекином дополнительные вопросы о будущем союзничестве с Москвой, поскольку слабая и разделенная Россия будет не столь полезна в противодействии Вашингтону. А если Россия погрузится в хаос, это существенно изменит внешнюю среду безопасности Китая, заставив Пекин хотя бы частично переключить внимание на свои северные границы. Мятеж также демонстрирует хрупкость авторитарной системы в условиях кризиса, что может заставить китайских лидеров более осторожно относиться к любым военным авантюрам на периферии Китая. Несмотря на то, что мятеж, похоже, закончился, а его политические последствия сведены к минимуму, китайские стратеги продолжают задаваться вопросом, не повысило ли это риск применения Россией ядерного оружия в Украине. Пекин вряд ли отвернется от России, даже если это произойдет, но по-прежнему обеспокоен дипломатическими последствиями.

Взгляд из Пекина

С самого начала вторжения России в Украину китайские эксперты по России не переставали думать о последующей нестабильности. После того как России не удалось одержать быструю и решительную победу, эти эксперты в частных беседах и диалогах предупреждали, что, как и в прошлом, военные неудачи могут привести к краху режима. Так, например, Фэн Юйцзюнь в своей недавней статье изложил такую схему: Крымская война 1856 года привела к гибели царя Николая I и реформе 1861 года; поражение России в Русско-японской войне привело к революции 1905 года; поражение в Первой мировой войне привело к революции 1917 года, концу династии Романовых и распаду Российской империи; а неудача в Афганской войне 1979 года рассматривается Китаем как один из ключевых факторов окончательного распада Советского Союза.

К концу 2022 года появились разговоры о том, что политические враги Путина могут устроить переворот. Однако эти предположения были отвергнуты на том основании, что противники Путина были посажены в тюрьму, а в рядах российских вооруженных сил не существовало явной угрозы. Более того, Пекин считал группу "Вагнера" личной частной армией Путина и одним из основных элементов военной операции России в Украине. В Китае главу группы "Вагнера" Евгения Пригожина прозвали "шеф-поваром" Путина и считали его протеже – человеком, предательство которого по отношению к Путину было немыслимо.

На этом фоне мятеж Пригожина стал большой неожиданностью для правительственных и неправительственных наблюдателей в Китае. Китайские аналитики расценили мятеж "Вагнера" как внутренний раскол в путинском истеблишменте, в частности, как разногласия между Министерством обороны и "вагнеровцами" по поводу стратегии и стоимости ведения войны.

В течение нескольких дней после мятежа приоритетное внимание китайских политиков и аналитиков было сосредоточено на обсуждении целей Пригожина и его будущего. Ху Сицзинь, разделяя мнение многих своих коллег, пришел к выводу, что Пригожин не ставил перед собой задачу свержения Путина. Напротив, его действия направлены против истеблишмента Министерства обороны, который "использовал" военную операцию Путина и мощь и достижения группы "Вагнера" в своих интересах. Это перекликается с российской идеей "хороших царей и плохих бояр", когда усилия Путина саботируют функционеры, стоящие ниже по бюрократической лестнице и преследующие узкокорыстные цели.

Продуманная реакция Пекина

На протяжении всего мятежа Китай придерживался своего традиционного подхода к странам, переживающим внутренние беспорядки или военные перевороты, – рассматривая их как "внутренние дела" страны и выражая поддержку "миру и стабильности". С самого начала было ясно, что Пекин не собирается вмешиваться или занимать однозначную позицию. Обычно Китай ждет, пока осядет пыль, прежде чем выбрать ту или иную сторону, и не спешит делать ставки. Так Пекин неоднократно поступал в отношениях с Пакистаном, Мьянмой и африканскими государствами, такими как Судан. В частных беседах китайские эксперты расценили решение Пекина принять у себя заместителя министра иностранных дел России Андрея Руденко как явный признак его пропутинской позиции и уверенности в том, что мятеж не удастся.

Видные китайские эксперты по России, такие как Фэн Юйцзюнь, вовсе не убеждены, что генсек Си Цзиньпин откажется от Путина после мундиаля или что Китай в обозримом будущем откажется от стратегических отношений с Россией. По словам одного из экспертов, "даже если у России будет другой лидер, политический консерватизм и ультранационализм определяют, что новый лидер не будет ни прозападным, ни принятым Западом". Отсюда следует, что Китай и Россия по-прежнему будут придерживаться фундаментальных и схожих позиций в отношениях с Западом, особенно с США. И это сходство будет служить основой для дальнейшего стратегического согласования и координации их действий в мировых делах даже после Путина.

При этом среди китайских экспертов последствия мятежа "Вагнера" считаются далеко идущими и значительными.

Во-первых, Путин ослаблен, а это ослабляет стратегическую позицию Китая. Мятеж отражает внутриполитическую борьбу в России – не только эскалацию конфликтов между различными лагерями, но и неспособность Путина обуздать их. Даже если мятеж на данный момент урегулирован, эти глубоко укоренившиеся конфликты далеки от разрешения. Они будут продолжать вносить серьезную неопределенность и отвлекать внимание от внутренней политики России.

Китайские наблюдатели впервые рассматривают гражданскую войну или региональный конфликт в России как реальную возможность. Это означает, что Пекин вынужден отвлечь часть своего внимания и ресурсов на потенциальную нештатную ситуацию в России и нестабильность, которую она может принести в Центральную Азию и на китайско-российскую границу. Как сказал Ван Ивэй, профессор Университета Ренмин, "многих беспокоит, что политическое положение Путина нестабильно и что политические неурядицы в России могут повлиять на Китай". Опасение заключается не столько в том, что Россия без Путина будет враждебной, сколько в том, что сам переходный период может быть дестабилизирующим.

Во-вторых, слабый Путин и слабая Россия гораздо менее полезны в конкурентной борьбе Китая с США. Отвлекаясь на внутриполитическую борьбу, Путин будет испытывать серьезные затруднения в своей способности эффективно поддерживать позицию Китая в региональных и глобальных делах. Учитывая возросшую непредсказуемость и неопределенность российской политики, Москва может стать для Пекина более серьезным стратегическим препятствием, чем это было до сих пор. Это будет особенно актуально, если Путин рискнет применить ядерное оружие в Украине.

Хотя никто не ожидает, что мятеж "Вагнера" окажет немедленное влияние на ход боевых действий, Пекин может сделать вывод, что теперь у Путина появится мотивация закончить войну скорее раньше, чем позже. Китайские наблюдатели регулярно получают от своих российских коллег напоминания о том, что это может означать применение тактического ядерного оружия. Согласно моим беседам с высокопоставленным китайским военным в отставке, Пекин осудит это, но не предпримет никаких дополнительных шагов для изменения своей принципиальной позиции в отношении России. Европа и, в более широком смысле, международное сообщество потребуют от Китая действий против России в случае применения ядерного оружия. Отказ от таких действий повлечет за собой значительные дипломатические и политические последствия, что подорвет цель сохранения симпатий со стороны Европы и улучшения отношений с США. В этой связи показательно, что посол Китая в Евросоюзе Фу Конг при каждом удобном случае повторяет, что Китай выступает против применения ядерного оружия.

И последнее, но не менее важное: в Китае все сходятся во мнении, что Си не грозит подобный риск – по крайней мере пока. Частные охранные структуры настолько маргинализированы в китайском аппарате безопасности, что вряд ли представляют собой реальную угрозу. Однако мятеж "Вагнера" демонстрирует, как могут расходиться позиции, приоритеты и интересы внутри оборонного истеблишмента в случае провала крупной внешней военной операции. Если система начинает давать трещины под давлением, лидеры не всегда могут контролировать ситуацию в той степени, в которой они думали. Вторжение в Украину уже дало много уроков китайским военным в отношении Тайваня. Риск внутреннего раскола добавляет к этому списку еще один.

Заключение

В целом, мятеж "Вагнера" заставил Китай занять более осторожную и оборонительную позицию. Китайские специалисты по внешней политике считают, что в обозримом будущем у Пекина не проявится большого аппетита к войне. Возможно, это не сразу проявится в менее провокационном военном поведении в Тайваньском проливе или Южно-Китайском море, поскольку Пекин по-прежнему считает, что у него есть возможности для расширения границ без серьезной эскалации. Однако открытость Пекина к авантюризму может быть сдержана твердым убеждением, что Китай не может позволить себе войну в данный момент.

Об авторе

Юн Сун – директор Китайской программы Центра Стимсона.