Осталось только двое живых. Как живет Дементьевка, за которую год назад шли ожесточенные бои

На днях был в Дементьевке, небольшом селе между Харьковом и Белгородом. До полномасштабки там жило где-то человек десять, может, пятнадцать. Сейчас двое: дед, который ходит в пиксельном бушлате, и бабушка, которая иногда спускается в подвал и плачет. А когда не плачет — убирает остатки дома и держит в порядке памятный камень по погибшим год назад пограничникам. Когда умрут эти двое — Дементьевка умрет вместе с ними.

Она и так уже умерла. Две дороги заросли, и что там в кустах — неизвестно. Поля никто не засаживал, потому что после прошлого года на них растут металлические цветы. Целых домов нет. Нет и смысла существования. Единственный звук, который здесь есть, это звуки "выходов" чьей-то артиллерии, которая превращает русских жен в вдов.

Когда-то я прочитал фразу "у каждого подразделения свой Бахмут". Если оно так, то именно Дементьевка — это Бахмут 130-го бата ТрО. Она выпила много крови, эта Дементьевка, в том числе и моей, и здесь легли хорошие люди. Так же, как до нас здесь ложились "кракены", пограничники, нацгвардейцы и спецура, и после нас — снова спецура, снова "кракены" и другие батальоны ТрО и мехбригад. Сколько их таких, мало кому известных Дементьевок, где лучшие останавливали худшее?

— Что это за кость?

— Да как будто с руки, ниже локтя. Оторвало, видимо, вот и осталась в траве. Положи вон там.

"Там" — это между куском российской военной формы и окровавленными носилками, стоящими возле дерева.

А слева будет стоять памятник, который установили некоторые неравнодушные бойцы 242 Отдельного Батальона Территориальной Обороны и 130 Батальона территориальной обороны. С именами тех своих, кто пал в Дементьевке и неподалеку.

Много имен.

Спите.

Источник.

Важно

Сооснователь "Демократичної сокири" Юрий Гудыменко ранен на фронте