Назад из будущего: у военных США нет проблем с инновациями

Высшие чины Пентагона любят аббревиатуры и "громкие" слова. Сегодня в меню – "инновации", воплощенные в таких организациях, как Отдел оборонных инноваций, Совет по оборонным инновациям, Отдел исследования инноваций в малом бизнесе, Фонд быстрых инноваций (ныне несуществующий), Отдел ускорения закупок и внедрения инновационных технологий, Сеть инноваций национальной безопасности – список можно продолжать. Все они предназначены для решения одной проблемы: якобы Министерство обороны не умеет внедрять инновации.

Фокус перевел статью Эрика Джонсона об инновациях в американской армии.

У Министерства обороны действительно возникают трудности с тем, чтобы в руки наших военных попадали лучшие инструменты для победы в войнах. До недавнего времени наш ядерный арсенал работал на дискетах. Системы разведки функционируют настолько криво, что военные предпочитают пользоваться Google Maps. По оценкам экспертов, наши противники осваивают новые технологии примерно в пять-шесть раз быстрее и, с точки зрения паритета покупательной способности, тратят один доллар на каждые 20, потраченных американскими военными.

Однако, описывая это как "проблему инновации", мы только усугубляем ситуацию. При таком подходе высшее руководство тратит время на осмотр театра новых технологий, ухудшая отношения с Конгрессом, который справедливо скептически относится к щедрым тратам на непонятные налогоплательщикам футуристические проекты. Но хуже всего, что это затушевывает истинную природу проблемы и первопричину проблем ВС США с технологиями.

На самом деле у Министерства обороны нет проблем с инновациями. Настоящий виновник – это система закупок, которая не успевает за цифровой эпохой. Текущий процесс закупок жестко определяет требования к новым возможностям таким образом, что не учитывает итерационный характер современных технологий и отдаляет нас от компаний, которые их создают. Пентагон должен переосмыслить процесс формирования требований, дав возможность настоящим инноваторам из американских частных компаний придумать, как их достичь.

За кулисами театра инноваций

Когда-то правительство США действительно было источником инноваций. Во время холодной войны федеральные расходы на исследования и разработки были движущей силой в создании новых технологий. В середине 1960-х годов на долю государственного финансирования приходилось более двух третей всех расходов США на исследования и разработки. Более того, это принесло серьезные плоды. Интернет, современная ракетная техника и апельсиновый сок в порошке стали венцом достижений грамотного управления инновациями в государственном секторе.

Однако в конце 20-го века что-то изменилось. Программное обеспечение стало стержнем практически всего технологического прогресса, а федеральное правительство так и не смогло этого понять. Критики оборонных закупок справедливо задаются вопросом, как военные смогли выпустить шесть новых истребителей менее чем за 10 лет во время холодной войны, а на внедрение F-35 ушло более 20 лет. Отчасти ответ заключается в том, что платформы времен холодной войны не зависели от миллионов строк компьютерного кода.

Сегодня расходы на исследования и разработки таких гигантов программного обеспечения, как Google и Amazon, превышают расходы федерального правительства. Высокие зарплаты в сочетании с захватывающей, быстро меняющейся рабочей средой гарантируют, что лучшие инженеры сегодня выберут SpaceX, а не NASA. Между тем разработка программного обеспечения в федеральных лабораториях на многие годы отстает от частного сектора. То, что сейчас называется коммерческим оборонным и аэрокосмическим сектором, немногим лучше. Отрасль устойчиво консолидировалась в пять так называемых "оборонных компаний", обеспечивающих подавляющее большинство военных платформ и эффективно работающих как продолжение правительства США. Их показатели независимых инвестиций в исследования и разработки указывают на отсутствие стимула рисковать, агрессивно продвигая новые технологии или идеи. Когда доход практически гарантирован, стимулов для инноваций не остается.

Еще более важную роль играет растущее различие между возможностями государственного и частного секторов в вопросе итерации технологического прогресса. Новые мощные инструменты, такие как контейнеры программного обеспечения, позволяют коммерческим компаниям тестировать, внедрять и быстро совершенствовать свои продукты. Вооруженные силы США по-прежнему подходят к приобретаемым возможностям как к статичным товарам, которые практически не претерпевают изменений после подписания финального контракта. В результате Министерство обороны все больше и больше отстает от технологической кривой. К сожалению, военное руководство перепутало симптом с болезнью.

Пластыри на огнестрельные раны

Реакция была примерно такой: "Мы не знаем, что такое инновации, но знаем, что они нужны нам немедленно!". Последовала бурная деятельность, в основном сводящаяся к пресс-релизам о создании новых "инновационных целевых групп" и инновационных фондов. Проницательные наблюдатели с хорошей памятью отметили, что за прошедшие годы они видели немало таких программ, которые появлялись и исчезали, не принося результатов. Пластыри, наложенные на эту пулевую рану, не смогут остановить кровотечение по двум причинам.

• Во-первых, у военных никогда не будет необходимого технического опыта для создания подобных инструментов самостоятельно. В настоящее время Министерство обороны создало не менее 29 независимых компаний по производству программного обеспечения, пытаясь развить собственные возможности. Какие бы таланты ни работали над этим, их быстро переманит частный сектор задолго до того, как те принесут какие-либо результаты. Что еще хуже, новая оперативная группа 99 Центрального командования США и другие группы пытаются самостоятельно разрабатывать технологии вроде малых беспилотных авиационных систем, в то время как уже существует зрелый коммерческий рынок для этих продуктов. Военные нанимают и обучают бойцов мирового класса, но не инженеров мирового класса. Они должны идти рука об руку.
• Во-вторых, даже если бы эти инженерные проблемы были решены, не существует четкого пути для масштабирования этих "низовых усилий". Системы, которые могут быть запущены в массовое производство и поставлены объединенным силам с логистическим сопровождением для их поддержки, – вот что имеет значение для армии. Для этого необходимо использовать систему оборонных закупок, что является исключительной прерогативой военных ведомств. Даже при наличии большого количества новых "промежуточных фондов", эти актеры театра инноваций не смогут увидеть, как их усилия применяются на практике.

Беспристрастный наблюдатель может резонно спросить: "Что плохого во всей этой инновационной шумихе?". Ответ заключается в том, что она грозит нам вечной погоней за блестящими миражами в так называемой "долине смерти". Мы можем получить целый список идей-полуфабрикатов, которые не превратятся в реальные возможности для бойцов. Заместитель министра по закупкам недавно сокрушался по поводу того, сколько времени Министерство обороны тратит на концепции, которые так и не будут запущены в масштабное производство. Эту тенденцию можно оценить количественно: соотношение закупок к исследованиям и разработкам упало с 2,74:1 в 1980-х годах до почти 1:1 сегодня. Между тем причины технологических проблем Департамента остаются без внимания.

Устаревший, запутанный процесс закупок в вооруженных силах США – вот что действительно лишило наших бойцов невероятных преимуществ цифровой революции. Хотя некоторые из предпринятых инициатив признают это, они создают ложное впечатление легкого решения проблемы. Отдел оборонных инноваций был основан как отдел закупок с особыми полномочиями по заключению контрактов, чтобы привлечь Кремниевую долину в вооруженные силы. В начале 2023 года отдел отчитался $4,9 млрд в общем объеме заключенных с момента его создания в 2016 году. Хотя эти усилия достойны восхищения, реальность такова, что все это составляет 0,00499% от общих расходов Министерства обороны на закупки за тот же период. Подавляющее большинство военных платформ продолжают проходить через процесс, который отчаянно нуждается в реформе.

В основе необходимой реформы лежит переосмысление процедуры подтверждения требований в системе оборонных закупок. Нынешняя процедура Пентагона – Объединенная система интеграции и развития возможностей – слишком скрупулезно определяет, что именно нужно бойцам от каждой военной системы. Она была разработана с учетом принципа "оборудование превыше всего", чтобы обеспечить оперативную совместимость всех объединенных сил. Однако военные ведомства начинают осознавать, что даже в таких, казалось бы, традиционных платформах, как боевая машина нового поколения (NGCV), решающим компонентом успеха является программное обеспечение. Когда сегодня мы говорим "инновации", то в первую очередь подразумеваем программное обеспечение, а за ним можно обратиться лишь в Кремниевую долину.

Хорошая новость заключается в том, что большая часть технологий, в которых отчаянно нуждаются программы, подобные опционально пилотируемой боевой машине (OMFV) – компьютерное зрение, ячеистые сети, автономные программные стеки – уже существуют и успешно применяются в коммерческом секторе. Плохая новость в том, что жесткие, исчерпывающие спецификации для продуктов, применяемые офицерами по закупкам в Объединенном штабе, противоречат подходу Кремниевой долины к созданию будущего. Стартапы становятся новыми Google или Amazon, создавая то, о чем никто раньше не задумывался, что является полной противоположностью подходу Объединенного штаба. Новые механизмы закупок, такие как Middle Tier of Acquisition и Software Acquisitions Pathway, являются шагом в правильном направлении, но их успех полностью зависит от общего процесса определения требований.

Заключение

Чтобы сполна воспользоваться преимуществами цифровой эпохи, ВС США должны заставить процесс закупок описывать, "что нужно сделать", а не "как это сделать". Военным командирам уже знаком этот подход благодаря концепции командования миссией: командиры описывают желаемое конечное состояние, которого они хотят достичь, и параметры миссии, в рамках которых необходимо действовать, а затем дают своим подчиненным возможность разработать творческие способы достижения этой цели. Разница лишь в том, что вместо подчиненных офицеров их видение будут реализовывать инженеры в Кремниевой долине.

Для этого сдвига в мышлении необходимы руководители, обладающие видением и техническими знаниями для связи между двумя совершенно разными сообществами – таких сегодня трудно найти в Министерстве обороны. Редкий руководитель программы видит, как использовать существующие возможности в коммерческом секторе, быстро перепрофилировав их для удовлетворения военных нужд. Чаще всего незадачливый офицер, который может обладать или не обладать специальными знаниями насчет технических аспектов своей программы, должен вести переговоры по сложным контрактам, оценивать прототипы, разрабатывать стратегию сбора данных и выступать в качестве системного интегратора программно-аппаратных решений. Пентагону нужна команда другого типа для этих проектов, обладающая навыками, позволяющими надлежащим образом прописать технические детали, такие как использование данных и права на интеллектуальную собственность, открыв процесс формирования требований для участия частных компаний.

Реформа процедуры закупок – сложная задача, но легкого пути ее решения не существует. Устраивая театр инноваций ради, мы не приблизимся к решению реальных проблем. Каковы бы ни были благие намерения этих инициатив, они отвлекают нас от тяжелой работы по лечению причины болезни. Военные командиры должны приступить к реальной реформе, задействовав невероятную мощь частного сектора Америки и дав лучшие инструменты в руки бойцов.

Об авторе

Эрик Джонсон – старший инженер, работавший над многочисленными программами программного и аппаратного обеспечения для вооруженных сил США. Бывший офицер пехоты и военной разведки в армии США, служил в Ираке и в офисе министра обороны. Получил степень бакалавра в Военной академии США и степень магистра Джорджтаунского университета.

Важно

Силы специальных операций США в ожидании большой войны. Семь конкретных примеров