Дроны FPV сегодня — как пулеметы в Первую мировую. Оружие, которое меняет ход войны

В начале Первой мировой войны у британской армии было по два пулемета на пехотный батальон. Один пулемет был запасным, то есть по сути соотношение составляло один пулемет на тысячу солдат. Как подытожил историк Джон Эллис: "Для британских командиров накануне Первой мировой войны пулемета просто не существовало". Неспособность осознать меняющийся технологический характер сухопутного боя дорого обошлась британским войскам в начале войны. В 1916 году в битве на Сомме немецкие пулеметчики уничтожили десятки тысяч британских солдат, и это остается самым кровавым днем в истории британской армии, несмотря на то, что автоматическое оружие в подобной форме существовало с 1893 года.

Фокус перевел статью Уокера Миллза и Тревора Филлипса-Левина о том, почему США уже проиграли войну БПЛА.

Принятие на вооружение пулемета — подходящая аналогия для интеграции малых беспилотных летательных систем в Корпус морской пехоты и Вооруженные силы США. Как и в случае с пулеметом, отсутствие видения будущего, традиционализм и сопротивление бюрократов приводят к недостаточному распространению технологии и задержкам в модернизации сил. Несмотря на глобальное распространение малых беспилотников и их растущее применение на современных полях сражений, американские военные до сих пор не оснастили пехоту достаточным их количеством и не внедрило эти системы на всех уровнях настолько, чтобы это возымело эффект.

Вооруженные силы США рискуют повторить ошибку истории, если не устранят бюрократические препоны и не наделят полномочиями соответствующие организации для внесения существенных изменений в процесс закупок и распространения малых беспилотников для пехотных подразделений. Беспилотники должны быть распространены, децентрализованы и привычны для подразделений. Для этого необходимо облегчить пехотным подразделениям приобретение и обучение использования БПЛА. В противном случае американские вооруженные силы окажутся не готовы к современной войне.

Взгляд в будущее

В 1915 году, после того как Первая мировая война зашла в затяжной тупик, количество пулеметов, положенных британскому пехотному батальону, удвоилось до четырех. К 1918 году в некоторых батальонах насчитывалось до 80 пулеметов, а для их использования в британской армии был создан пулеметный корпус, насчитывавший более 130 тысяч человек. Но во многом этот прогресс был достигнут благодаря смельчакам, которые осознали, что характер войны изменился, и пошли наперекор своему руководству, чтобы приобрести и поставить на вооружение необходимое оружие в достаточном количестве. К сожалению, преодоление бюрократической инерции было медленным и стоило тысяч жизней.

Сегодня мы видим другую крайность. Во времена ограниченных бюджетов сторонники традиций сомневаются в летальности и эффективности малых беспилотников на поле боя и утверждают, что ресурсы все же лучше направлять на традиционные рычаги военной мощи и обороны. Они уверены, что малые беспилотники — это решение для слабых или непризнанных государств, которые не могут иметь собственные военно-воздушные силы. Таким образом, американские вооруженные силы очень медленно внедряют небольшие системы, вкладывая ресурсы в более масштабные проекты, такие как оружие дальнего радиуса действия и системы ПВО, но при этом становятся уязвимыми к малым системам. Однако бюрократические препятствия со стороны традиционалистов в основном являются непреднамеренны и связаны с приверженностью устаревшим понятиям. Требования к управлению и отчетности для малых беспилотников обычно строятся по образцу пилотируемых самолетов, что приводит к несоответствиям и сложностям в операциях.

Использование устаревших организационных схем, разработанных для традиционной авиации, способствует централизованному управлению и неготовности к риску. Морские пехотинцы, летавшие на RQ-21 Blackjack, вспоминают, что даже во время боевых действий они были перегружены трудоемкими расследованиями потерь беспилотников. Бывший генерал-майор армии Патрик Донахо вспоминал: "В Ираке, будучи командиром батальона, я провел два дня с ребятами в поисках "Ворона", который упал в реку Евфрат. … [Беспилотники] должны быть расходуемыми, [чтобы] если связь прервется и он упадет, нам не пришлось бы искать его". Неготовность к риску при использовании беспилотных систем неприемлема. Еще более проблематично, что это усиливает стремление высших эшелонов командования к централизации и передаче контроля над платформами на более высокие уровни, ограничивая доступ и знакомство с ними на всех уровнях армии.

Обзор последнего плана развития авиации морской пехоты показывает, что он по-прежнему игнорирует демократизацию воздушных сил совместно с командованием военно-воздушных систем ВМС. Несмотря на то, что этот план является руководством для всей авиации морской пехоты, в нем нет ни одного упоминания о малых тактических беспилотниках. Из-за этого встают важные вопросы. Являются ли малые тактические беспилотники прерогативой пехоты, которая будет их использовать, или же полномочия принадлежат таким огромным и закрытым организациям, как Naval Air Systems Command — управление всей военно-морской авиацией? Можно ли доверить традиционной авиации приоритетную потребность сухопутных войск? История поддержки сухопутных войск со стороны ВВС и сама причина создания авиации морской пехоты делают такие предположения сомнительными. Тем не менее, командование военно-воздушных систем ВМС и морской пехоты осуществляет надзор за малыми беспилотниками.

Опыт использования малых беспилотников не получил широкого распространения, потому что дроны недоступны на нижних уровнях вооруженных сил. Существует слишком мало беспилотников, а те, что есть, контролируются на слишком высоком уровне. В результате мы получаем силы, в которых слишком мало морских пехотинцев и солдат понимают возможности малых беспилотников и не могут тренироваться с ними или против них. В такой обстановке и речи быть не может о дальнейших закупках, а тревога по поводу неготовности пехоты заглушается невежеством большинства. Военным необходимо гораздо больше малых беспилотников в каждом подразделении, чтобы морские пехотинцы и солдаты могли быстро и масштабно проводить с ними испытания, эксперименты и тренировки. Такие эксперименты особенно важны, поскольку они ведут к разработке вариантов беспилотников, средств защиты от них и тактики использования. Проблема в том, что этого не происходит.

Беспилотники сегодня

Война в Украине демонстрирует, что малые беспилотники являются ключевыми инструментами для сухопутных боевых действий в современную эпоху. Технологии, лежащие в их основе, будут продолжать совершенствоваться, как и пулеметы, становясь все более надежными, портативными и тактически применимыми. Украина и Россия отчаянно нуждаются в улучшении и увеличении количества беспилотников для оснащения своих войск. В этом году украинское правительство намерено произвести миллион небольших беспилотников для использования в военных целях, а его партнеры сосредоточились на поставке тысяч других. До 50% боевых потерь современных российских танков Т-90 приходится на долю небольших беспилотников с видом от первого лица. В январе 2024 года на линии фронта было совершено более 3000 подтвержденных ударов беспилотников. В то же время российские войска с таким же рвением создают и используют беспилотники. По крайней мере в одном случае пекарня была переоборудована для 3D-печати дронов, а в государственных школах наряду с другими боевыми дисциплинами проводятся занятия по пилотированию дронов. Малые беспилотники становятся определяющей технологией конфликта.

Параллели с Первой мировой войной просто поразительны. В прошлом году тогдашний главнокомандующий генерал Валерий Залужный назвал конфликт патовым. Операторы малых беспилотников заявили, что из-за распространения БПЛА "никто не знает, как продвигаться вперед". Президент Украины Владимир Зеленский недавно подчеркнул важность беспилотников, заявив, что "отражение сухопутных атак — это в первую очередь задача беспилотников".

В то время как непропорционально большое внимание уделяется крупным беспилотным системам, таким как дистанционно пилотируемый MQ-9A Reaper, на котором летает Корпус морской пехоты США, маленькие и простые беспилотники не менее важны. Малые беспилотники меняют боевую обстановку, предоставляя наземным войскам доступ к собственной воздушной силе, способной обнаруживать и атаковать цели, которые в противном случае были бы скрыты или недосягаемы. Помимо традиционной разведки, малые беспилотники могут использоваться в качестве перемещаемых радиореле для управления сигнатурами, удаленных разведчиков, платформ для ведения радиоэлектронной борьбы, ложных целей, артиллерийских корректировщиков и ударных самолетов. Некоторые малые беспилотники уже оснащены возможностью сбивать другие малые беспилотники в качестве противовоздушной обороны, следуя удивительно схожему пути развития ранних самолетов. Дроны также демонстрируют уязвимость хорошо обученных войск и сложного оружия, такого как танки, при отсутствии надлежащих мер противодействия. Эти уязвимости известны, и они были воспроизведены в варгеймах. Морские пехотинцы, моделирующие пехотные сценарии с роящимися дронами-камикадзе, несли более чем 30-процентные потери, когда у противника были такие же дроны.

Несмотря на очевидную потребность американских вооруженных сил в большом количестве малых беспилотников, в руках морских пехотинцев и солдат находится сравнительно немного систем. Еще в 2016 году тогдашний командующий корпусом морской пехоты генерал Роберт Б. Неллер призвал Корпус морской пехоты принять на вооружениие малые беспилотники на уровне отряда, то есть один дрон на каждую дюжину морских пехотинцев. Из-за изменений в политике Министерства обороны в отношении коммерческой закупки беспилотников стрелковые подразделения морской пехоты все еще ждут свои дроны почти десять лет спустя. Военные должны ускорить приобретение и внедрение малых беспилотников во всех ведомствах, преодолевая традиционализм и другие бюрократические препятствия, объединяя усилия и обеспечивая управление беспилотными системами на самых низких уровнях.

Подавление экспериментов и инноваций

Высшее руководство часто повторяет, что военным необходимо перейти к экспериментам с малыми беспилотниками, передав новое оборудование "в грязные руки солдат". Как недавно выразился комендант корпуса морской пехоты, лучшие эксперименты — это "когда настоящие морские пехотинцы прикладывают руки к реальному оборудованию и говорят нам, что работает, а что нет". Такие эксперименты крайне важны, поскольку они дают командирам, специалистам по закупкам и разработчикам доктрин необходимую обратную связь. К сожалению, в таких подразделениях, как морская пехота, малые БПЛА недоступны для тренировок, и лишь небольшое количество систем доступно для обучения подразделений перед развертыванием. Если малые беспилотники вообще есть, их часто распределяют на более высоком эшелоне.

Морским пехотинцам, которым нужен доступ к беспилотникам для отработки тактики, техники и процедур и их внедрения в войска, не так-то просто заполучить БПЛА. Это идет вразрез с идеями командования морской пехоты, которое представляет себе батальоны, вооруженные "тысячами" малых дронов и барражирующих боеприпасов и восхваляет повсеместное распространение дронов "по всему полю боя". К чести Корпуса морской пехоты, он продолжает продвигаться в реализации программы высокоточной огневой мощи, в рамках которой на вооружение флота поступят боеприпасы различных размеров. Однако пока неясно, когда это оружие начнет применяться в войсках: по последним официальным данным, оно поступит на вооружение не ранее 2027 года. Тем временем на востоке Украины ежедневно применяются сотни аналогичных систем, и все подразделения морской пехоты вынуждены ждать, когда появится проверенное в бою оружие.

Подразделения, которые не хотят или не могут ждать многолетних программ закупок в рамках всего ведомства, сталкиваются с серьезными бюрократическими препятствиями при приобретении собственных малых беспилотников, даже для проведения экспериментов и испытаний своими силами. Систематически подавляется процесс совершенствования тактики, техники и процедур, который может привести к крупным тактическим инновациям и знакомству с ними всех военнослужащих.

В 1898 году полковник армии США укорял своих подчиненных за неумение пользоваться пулеметами. "Вообще говоря, ни один офицер из ста не обладает специальными знаниями в области пулеметов, и очень мало кто знает об их устройстве, возможностях и правильном использовании". Это незнание замедлило институциональное принятие и интеграцию, приведя к тому, что Соединенные Штаты на десятилетия отстали от своих европейских коллег. То же самое происходит и с беспилотниками. На курсах диспетчеров совместных терминальных атак, где студенты учатся вызывать авиацию и артиллерию, лишь немногие студенты и их преподаватели знакомы с тактикой, возможностями и случаями использования малых беспилотников, несмотря на то, что малые дроны используются для наведения артиллерии и целеуказания для бортового оружия. Незнание американских военных о беспилотниках распространяется и на экипажи обычных самолетов, многие из которых были удивлены, узнав, что малые дроны могут использоваться для наведения их оружия. В отличие от них, украинские военные готовят тысячи операторов для управления специализированными беспилотниками с видом от первого лица и нуждаются в 10 тысячах операторов для своих вооруженных сил.

Защита от беспилотников является приоритетной задачей, но доступ и обучение во многом зависят от подразделения. Многие системы, о которых говорят военные, доступны только для развернутых подразделений и не предназначены для обучения. Например, военная инфраструктура, такая как авиабазы в стране, должна иметь оборудование и процедуры для борьбы с беспилотниками. Узнав в разговоре с одним из авторов, что у него есть доступ к беспилотным системам, руководство аэродрома попросило его предоставить им дроны для проверки мер безопасности. Это был первый случай проверки системы противодействия беспилотным летательным аппаратам и персонала базы, и даже эта проверка стала результатом случайности. Не имея доступа к беспилотникам, небольшие подразделения не могут создать новые кадры специалистов, научиться защищать себя или разработать новую тактику и технику наступательного применения беспилотников.

Бюрократические препоны мешают американским военным адаптироваться к крупнейшим за последнее столетие изменениям в боевых действиях. Политика Министерства обороны, направленная на предотвращение приобретения незащищенных беспилотников, которые могут предоставить доступ противнику, останавливает закупки коммерческих беспилотников — то есть фактически любых, не зарегистрированных для использования. Беспилотники, которые все же проходят через "долину смерти" и попадают в программу регистрации, не выдерживают никакой конкуренции. Такие беспилотники быстро устаревают под воздействием меняющейся боевой обстановки, что потенциально делает их неспособными к боевым действиям в случае необходимости. Кроме того, программы БПЛА иногда враждуют с более крупными ведомствами, что создает препятствия для приобретения. Например, дрон Skyraider R80D доступен в системе снабжения ВМС, однако программа принадлежит Командованию специальных операций и препятствует приобретению дрона обычными подразделениями ВМС.

Вытряхивание ковра

В ответ на опасения, что беспилотники китайского производства или их компоненты могут представлять собой "источник риска кибербезопасности", офис заместителя министра обороны в 2018 году выпустил меморандум, запрещающий их использование. Вероятно, предполагалось, что меморандум подтолкнет отечественные разработки беспилотников и нарушит монополию Китая в этом секторе. Проблема, хорошо известная всей оборонной промышленности, — найти беспилотники или оборудование, полностью свободное от китайских компонентов, довольно сложная. DJI, известный китайский производитель дронов, занимает более 70% мирового рынка беспилотников. Доминирование DJI привело к тому, что единственный американский конкурент, компания Skydio, в 2023 году полностью покинет потребительский сегмент и сосредоточится на корпоративных и правительственных контрактах.

После публикации меморандума программы малых БПЛА многих правительственных организаций были на неопределенный срок отменены, включая инициативу Корпуса морской пехоты Quads for Squads. Ни один беспилотник, не участвующий в известных программах, нельзя было запускать. Меморандум вызвал шквал попыток резко увеличить количество малых беспилотников в морской пехоте и армии. Исключения допускались, если беспилотники проходили оценку в подразделении оборонных инноваций и попадали в список "чистых БПЛА". Приобретение беспилотников, не представляющих зарегистрированную программу или не включенных в список подразделения оборонных инноваций, требует разрешения заместителя министра обороны, подписанного первым чином в цепи командования подразделения. Более того, закупка таких систем обычно требует от развертываемых подразделений выделения собственных ограниченных средств на эксплуатацию и техническое обслуживание, в то время как поставку всего остального оборудования в американские военные подразделения обычно оплачивают отделы закупок.

Кроме того, беспилотники, соответствующие Закону об ассигнованиях на национальную оборону, должны дождаться сертификации Blue UAS или заинтересованности руководства программы, прежде чем попадут в руки военнослужащих. Сертификация Blue UAS требует времени и сосредоточена на кибернетических аспектах и соблюдении условий поставки, а не на боевом применении. Кроме того, сертификация может потребовать от компаний-производителей беспилотников продемонстрировать поддержку со стороны военного спонсора, который подтвердит возможность их серийного производства. Но в этом есть своя загвоздка, поскольку отдельным военным подразделениям вряд ли потребуется большое количество БПЛА, способное сдвинуть с мертвой точки оборонное инновационное подразделение.

В результате в списке Blue UAS оказался лишь небольшой набор наименований с неизвестной боевой эффективностью. Поэтому неудивительно, что американские военные беспилотники показали низкие результаты в Украине и стоят гораздо дороже. Интервью с инсайдерами отрасли показывают, что многие американские компании, посетившие Украину со своим оборудованием, некоторые из которых были включены в список Blue UAS, показали себя плохо. Компании, которые хотят продвигать свои беспилотники на рынок ВМС и Корпуса морской пехоты, вынуждены искать клиентов, возможности для проведения соответствующих эксплуатационных испытаний и отзывы пользователей за рубежом из-за бюрократических препятствий в работе с американскими военными. В результате военные, обладающие лучшим оборудованием, которое можно купить за деньги, уступают технологиям, которые можно купить в местном магазине Target или сделать на заводе за несколько сотен долларов.

Заключение

Перед Первой мировой войной один британский военный журнал задавался вопросом: "Когда профессиональные военные поймут, что пулеметы останутся на поле боя навсегда? И что они будут с этим делать?" Сегодня мы задаем тот же вопрос американским военным о малых беспилотниках. Малые беспилотники пользуются большим спросом во всем мире; недавний отчет Королевского института объединенных служб показал, что Украина ежемесячно использует до 10 тысяч малых беспилотников. В 2024 году Украина может использовать на поле боя столько же малых беспилотников, сколько артиллерийских снарядов. Эффективные малые беспилотники не являются дорогими или сложными в производстве; в Украине многие из них предоставляются группами волонтеров. Цена одного беспилотника с видом от первого лица сейчас ниже цены автоматической винтовки, а вооружаются ими самые разные группировки — от мексиканских картелей до ХАМАС, Талибана и ИГИЛ. И распространение БПЛА ускоряется.

Пока что американские военные остаются в стороне. Нельзя допустить, чтобы войска впервые встретились с беспилотниками на поле боя. Существующая тактика и техника не выдерживают потока небольшого и дешевого оружия, и чтобы адаптироваться, войскам необходимо пройти обучение с использованием беспилотников. В январе американские военные впервые со времен Корейской войны потеряли своих солдат в результате атаки беспилотников в Иордании. Не повторяем ли мы ошибки отмены программы "Ангел-хранитель", когда традиционализм убил насущную потребность сухопутных войск?

Вооруженные силы США не могут позволить морякам, солдатам, летчикам и морским пехотинцам еще больше отстать от жизни. С открытием школ по противодействию беспилотникам в армии и морской пехоте США наметился многообещающий прогресс, но использование малых беспилотников в наступлении все еще сильно отстает. Военные должны измениться, иначе тысячи американских пехотинцев, оставшись незащищенными на тактическом рубеже, в следующей войне могут оказаться в битве на Сомме.

Об авторах

Уокер Д. Миллз — офицер пехоты Корпуса морской пехоты США и начинающий пилот MQ-9A Reaper. Он также работал с беспилотными системами в качестве офицера по обмену в ВМС и морской пехоте Колумбии.

Тревор "Миссис" Филлипс-Левин — авиатор ВМС США и инструктор по совместным терминальным атакам диспетчеров специальных операций. В настоящее время он служит офицером отдела совместной ближней воздушной поддержки в Центре развития боевых действий военно-морской авиации и советником по разработке ударных малых беспилотников в рамках соглашения о совместных исследованиях и разработках.