Новая реальность Сирии, или Что разрушает целые армии

К 2017 году, после шести лет гражданской войны, Сирия Башара Асада свыклась с новой нормальностью. Это не была спокойная нормальность, которой семья Асада наслаждалась до "арабской весны", с тех пор как в 1980-х годах подавила исламистское повстанческое движение, но это было уже что-то. С помощью России, Ирана и "Хезболлы", а также, как ни странно, Соединенных Штатов, которые атаковали ИГИЛ, войскам Асада удалось отбиться от повстанцев. С годами его режим стал контролировать примерно две трети территории Сирии.

Фокус перевел статью научного сотрудника Совета по международным отношениям Стюарта А. Рида о сложившейся ситуации в Сирии.

Укрепившись у власти, Асад начал ездить за границу, посещая Москву, Пекин, Абу-Даби и Тегеран. Казалось, все нехотя признали, что жесткий силовик останется при власти надолго, а "нормализация" стала девизом не только ближневосточных, но и некоторых западных дипломатов. В сентябре, после 13-летнего дипломатического перерыва, Италия назначила своего первого посла в Сирии.

Но внезапно, после десятидневного внезапного наступления повстанческой группировки "Хайят Тахрир аш-Шам", эта стабильность рассыпалась в прах. Сирийская арабская армия буквально растворилась в воздухе, солдаты покинули свои посты и сняли форму. Повстанцы взяли Дамаск без боя, а Асада увезли в Москву. Даже оппозиция была удивлена тем, как легко все это произошло.

Внезапная, неожиданная капитуляция сирийской армии – часть давней традиции, когда внешне сильные, но внутренне хрупкие армии быстро, ко всеобщему удивлению, рушатся перед лицом наступления повстанцев. Совсем недавно, в Афганистане в 2021 году, Афганская национальная армия, обученная и оснащенная Соединенными Штатами на сумму 83 миллиарда долларов за два десятилетия, развалилась в считанные месяцы, когда к власти пришли талибы. До этого, в 2014 году, армия Ирака развалилась, когда ИГИЛ захватил большую часть страны, включая города Фаллуджа и Мосул. В том же году повстанцы-хуситы в Йемене за несколько дней захватили столицу Сану и вскоре свергли правительство Абдраббуха Мансура Хади, который бежал в Саудовскую Аравию.

В 2013 году то же самое произошло в Центральноафриканской Республике, где коалиция повстанцев "Селека" за несколько месяцев свергла правительство, захватив столицу Банги без особого сопротивления. Опальный президент страны Франсуа Бозизе сбежал в Камерун. На юге, в Заире, силы Мобуту Сесе Секо распались в 1997 году, когда по стране прокатилось восстание с востока. Когда повстанцы приблизились к его дворцу в джунглях, Мобуту, находившийся у власти с 1960-х годов, бежал в Марокко. Его собственная недовольная президентская охрана обстреляла фюзеляж взлетающего самолета.

Время краха невозможно предсказать; в игре "дженга" никогда не знаешь, какой из вытащенных блоков обрушит всю башню. Тем не менее, причины обрушения всегда можно зафиксировать. Вновь и вновь одни и те же факторы уничтожают военные силы, ведущие борьбу с повстанцами.

Первый – это этническая обособленность. Правительства часто комплектуют свои армии, особенно высший командный состав, своими этническими собратьями. В таком подходе есть свои преимущества – большая сплоченность и лояльность, и это проверенный временем способ "защиты от переворота" режима. В гражданских войнах с этнической составляющей часто неизбежно, что правительственные войска представляют одну группу, а повстанцы – другую. Однако такая практика неизбежно порождает недовольство исключенных групп.

В Заире в начале 1990-х годов половина генералов армии была родом из провинции самого Мобуту, а треть – из его сравнительно небольшой этнической группы нгбанди. В Центральноафриканской Республике одной из главных претензий повстанцев было то, что правительство отказалось интегрировать некоторые этнические группы в ряды вооруженных сил. Шииты Йемена считали, что при сунните Хади их проблемы игнорировались. До прихода ИГИЛ иракские военные при премьер-министре Нури аль-Малики маргинализировали суннитов. В Национальной армии Афганистана таджики в какой-то момент составляли более двух третей командиров, хотя лишь четверть населения страны были таджиками.

В Сирии около 70% всех солдат и 80% всех офицеров были членами религиозного направления алавитов, как и сам Асад, хотя эта группа составляла всего 13% населения. Доминирование алавитов было почти полным в Республиканской гвардии – элитном отряде обороны, которым командовал один из братьев Асада. Призывники из других общин оказались не заинтересованы в том, чтобы умирать за офицерский корпус и режим, который их не представляет.

Кроме того, нельзя списывать со счетов коррупцию – весомый фактор, разъедающий армии изнутри. Слабые правительства часто не могут позволить себе купить лояльность своих солдат через достойную зарплату, поэтому они закрывают глаза на коррупцию или негласно ее поощряют. Мобуту, который однажды приказал своим последователям "воровать ловко, понемногу", дважды возглавлял массовые грабежи, которые совершали разъяренные солдаты, не получавшие зарплату.

В йеменской, иракской и афганской армиях повышение по службе получали не самые квалифицированные, а те, кто имел связи или был готов дать взятку. В платежных ведомостях фигурировали тысячи "солдат-призраков" – несуществующих должностей, созданных для того, чтобы командиры могли присваивать себе жалованье. В Афганистане коррумпированных офицеров ВВС подозревали в контрабанде опиума и оружия. Многие командиры афганских вооруженных сил были полевыми командирами, которые когда-то были связаны с "Талибаном" и чья верность продавалась по самой высокой цене. Когда в 2021 году талибы пронеслись по стране, во многих регионах им не нужно было воевать – достаточно было заплатить чиновникам и наблюдать, как их войска сдаются.

Сирийская армия также погрязла в коррупции: от вымогательства мелких взяток с проезжающих через КПП машин до многомиллиардного предприятия по производству и продаже каптагона (разновидности амфетамина). Рядовые жаловались на офицеров, которые воровали их топливные субсидии и требовали, чтобы солдаты, желающие взять отпуск, платили за эту привилегию.

Коррупция в армии усугубляет положение населения, поддержкой которого заручаются повстанцы. Она также делает армию менее эффективной, забирая ресурсы у инвестиций в оружие, оборудование и зарплату военнослужащим, и деморализует нижние чины. Как сказал один афганский чиновник авторам доклада правительства США о развале афганской армии, "никто не хотел умирать за… людей, которые пришли грабить страну". То же самое произошло и в Сирии. Обещания Асада в последнюю минуту повысить зарплату сирийским солдатам на 50% вряд ли хватило бы, чтобы вернуть им боевой дух.

Наиболее существенный фактор, вызвавший развал сирийской армии, скорее внешний, чем внутренний: потеря иностранных покровителей. Слабым правительствам обычно нужна помощь в сохранении контроля над территорией, и когда внешние силы выбывают из игры, отказ от поддержки может стать тем самым последним блоком "дженги".

Не случайно армия Заира развалилась после окончания Холодной войны, когда Соединенные Штаты больше не нуждались в Мобуту и бесцеремонно бросили его как союзника. Франция, бывшая метрополия Центральноафриканской Республики, приходила на помощь, когда правительство боролось с повстанцами, но в 2013 году она дала понять, что больше не будет этого делать. Когда йеменские вооруженные силы оказались на грани развала, Соединенные Штаты, помогавшие правительству бороться с "Аль-Каидой" на Аравийском полуострове, отказались распространить свою антитеррористическую деятельность на борьбу с хуситами. И в Ираке, и в Афганистане вывод американских войск привел к развалу армии (так же, как задолго до этого в Южном Вьетнаме).

Непосредственной причиной распада сирийской армии стало резкое сокращение иностранной поддержки. У России были связаны руки в Украине; ее ВВС не могли повторить шквал авиаударов, которые спасли Асада в 2015 году. "Хезболла" пошатнулась после израильских ударов по ней в Ливане, включая атаки с взорвавшимися пейджерами, и больше не могла поставлять то количество бойцов, которое имела раньше. Иран, также зализывающий раны после израильских ударов, быстро вывел свои вооруженные силы из Сирии.

Армии недемократических правительств часто являются микрокосмосом их режимов. Как и сирийские военные, сирийское государство было хрупким, опустошенным многолетней коррупцией и отчужденностью, и едва держалось за счет внешней поддержки. В ретроспективе примечательно даже не то, как быстро пал режим, а то, как долго он продержался.

Об авторе

Стюарт Рид – старший научный сотрудник Совета по международным отношениям и автор книги The Lumumba Plot.