Бремя ястребов. Почему в большой войне в Карабахе не заинтересован никто, но она началась

Вооруженный конфликт, вспыхнувший с новым ожесточением вокруг непризнанной Нагорно-Карабахской республики (НКР), по своему масштабу напомнил кровавую распрю между Арменией и Азербайджаном в 1990-х годах. Бомбежки, обстрелы, горящие танки, сбитые вертолеты, беспилотники и ракетные удары. Все это — на фоне сотен человеческих жертв, отсутствия каких-либо сообщений о военнопленных, воинственной риторики Баку и Еревана, введения военного положения и объявления мобилизации. В воздухе пахнет большой войной.

Уроки "четырехдневной войны"

Когда в апреле 2016-го после четырехмесячного спокойствия здесь разразилась "четырехдневная война", ее назвали самым крупным столкновением со времен соглашения о прекращении огня в мае 1994 года. Было понятно почему. Тогда, как и сейчас, боевые действия велись широким фронтом — с применением артиллерии и авиации. При этом все предшествующие годы обе страны активно вооружались. По данным ЦРУ, в 2014-м Армения тратила на военные нужды 4,29% ВВП, Азербайджан — 5,1%, заметно опережая противника по качеству военной техники. Ну еще бы: "нефтегазовая" страна со $170 млрд ВВП по паритету покупательской способности не может проиграть стране с $30 млрд ВВП по тому же показателю; эти цифры более свежие, но и на тот момент их соотношение сохранялось. Даже если брать количество, то преимущество было на стороне Баку. К примеру, Би-би-си приводит данные, что в 2016 году у Азербайджана было от 314 до 750 танков, тогда как у противника — 100–166. Однако корректность этих данных у аналитиков вызывает вопросы. Особенно в отношении Армении из-за фактора НКР, серая зона которой пригодна для того, чтобы спрятать незадекларированное вооружение. По данным руководителя департамента оборонных исследований Armenian Research & Development Institute Леонида Нерсисяна, в 2020 году в Армении и Нагорном Карабахе может быть от 300 до 400 танков. Из них в Карабахе — около 250.

В "четырехдневной войне" Азербайджану в какой-то мере удалось реализовать свое преимущество, но оно свелось лишь к 800 га отвоеванной территории. "Блицкриг" провалился, а вести войну на истощение держава нефти и газа оказалась не в состоянии.

Результатами того конфликта были недовольны обе стороны. В Армении последовали увольнения высокопоставленных военных чинов. В Азербайджане всплыло "Тертерское дело", когда десятки военнослужащих армии арестовали по обвинению в шпионаже в пользу Армении. Само "дело", как считает азербайджанский военный эксперт Иса Садыгов, возникло из желания командования "скрыть свои упущения" во время апрельской кампании 2016-го, показавшей, что "страна не готова и не способна вести боевые действия".

Если стороны и извлекли из тех событий урок, то явно не тот, что военным путем проблему Карабаха не разрешить. Гонка вооружений продолжилась. С той лишь разницей, что Азербайджан умерил ­аппетиты и переключился с покупок систем из России (сумма военных контрактов с ней за несколько лет, предшествующих 2016-му, составила $5 млрд) на израильскую и турецкую технику, в том числе дроны. Армения также "подсела" на беспилотники, правда, собственного производства, уступающие по боевым характеристикам израильским, зато более дешевые.

Тикающая бомба ирреденты

Ожидание очередного всплеска войны длилось на фоне перемен в каждой из стран. В Азербайджане — в основном экономических. В Армении — политических.

В мае 2018-го после мирной революции и отставки премьер-министра Сержа Саргсяна правительство возглавил лидер оппозиции Никол Пашинян. Человек нового поколения, он не был связан с Карабахом, не участвовал в конфликте 1991–1994 годов. У Баку по­явилась надежда на решение "вечной" проблемы.

Вполне, впрочем, призрачная, поскольку бомба замедленного действия здесь заложена еще при образовании СССР. Тогда все решалось московскими стратегами, склонившимися над штабными картами. И Нагорный Карабах, где к 1923 году проживало 94% армян и всего 6% азербайджанцев, включили в состав Азербайджана на правах автономной области, зная о вековой вражде двух народов и об ожесточенной армяно-азербайджанской войне в 1918–1920 годах. Отец нынешнего бакинского лидера, Гейдар Алиев, руководивший советской республикой, признавался: "Я старался, чтобы в Нагорном Карабахе было больше азербайджанцев, а число армян сократилось". К моменту распада Советского Союза доля армян в Карабахе составляла 76%. В последние годы своей жизни, уже правя независимым Азербайджаном, Гейдар Алиев лелеял надежду "купить" возвращение Карабаха при помощи нефтяной трубы. Нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан (Турция) вначале планировали проложить через Армению. Но когда Ереван от такой "сделки" отказался, его при поддержке Анкары отлучили от участия в региональных проектах, а заодно лишили доступа на западные рынки через Турцию. Транзит и приличные деньги за него Армения потеряла, а проблема Карабаха осталась.

Жизнь под бомбежкой. Сегодня, когда звучат сирены воздушной тревоги, жители Степанакерта укрываются в подвалах

С приходом к власти в Армении Пашиняна положение дел, как казалось, изменилось. Хотя в июне 2018-го президент Азербайджана Ильхам Алиев продолжал использовать прежнюю риторику — "Война не окончена, окончена лишь ее первая фаза", — напряженность на линии соприкосновения снизилась, а число инцидентов упало почти до нуля. Между командующими армиями двух стран впервые установили "горячую" телефонную линию. В начале 2019 года главы МИДов ­Армении и Азербайджана согласились с необходимостью "принять ­конкретные меры по подготовке населения к миру". Однако вскоре выяснилось, что какими бы ни были намерения глав государств, сами они — заложники этого конфликта. Как пишет Томас де Валл, старший научный сотрудник Carnegie Europe, специализирующийся на Восточной Европе и Кавказском регионе, он "так прочно вошел в национальное сознание, что ни один лидер не станет отступать от устоявшегося националистического нарратива. Даже если они понимают стратегическую ценность мирного урегулирования, они опасаются тех рисков, с которыми будет сопряжено движение в этом направлении". В конце концов за фасадом явно выраженного ирредентизма (то есть объединения в единое государство по этническому признаку) скрываются глубокие национальные трагедии. Причем не те, что уходят корнями в века, а совсем недавние.

В феврале 1988-го, после принятия депутатами Нагорного Карабаха обращения о выходе из состава Азербайджана и присоединении к Армении, здесь в стычках погибли несколько азербайджанцев. В ответ на это в азербайджанском Сумгаите началась настоящая кровавая месса. Несколько дней подряд озверевшая толпа грабила, насиловала, пытала и убивала армян. Были даже случаи сожжения заживо. 32 человека, из которых 26 армян, официальная статистика называет убитыми. Сотни людей были ранены. Почти все армянское население — по разным оценкам, от 14 до 18 тыс. человек — бежало из города.

Четыре года спустя, в разгар армяно-азербайджанской войны, произошла другая трагедия, в Ходжалах — поселке в Нагорном Карабахе. Армянские вооруженные формирования пошли на штурм населенного пункта, из которого мирные жители не были эвакуированы. Часть из них попала в плен, часть в темноте пошла в сторону азербайджанского Агдама. Но на рассвете они по ошибке вышли прямо на армянские заставы и были убиты. По данным расследования азербайджанского парламента, с учетом заблудившихся, а позже — умерших от обморожения общее число погибших — 485 человек. Сейчас азербайджанский МИД называет цифру даже больше — 613 человек.

После июля…

Важно

Вторая Карабахская война. Как Азербайджан и Армения "обнулили" плохой мир

Это кровоточащие раны. И если к ним добавляются жертвы, почти неизбежно поднимается новая национально-патриотическая волна. Так произошло после июльских столкновений на границе между двумя странами. Обе стороны по традиции обвинили друг друга. Но в Азербайджане такая вспышка насилия отозвалась беспрецедентной массовой демонстрацией. Она началась после похорон офицера, убитого в бою, и вылилась в требование войны. В известном смысле это было упреком правительству: мол, нужно не только говорить о возвращении Карабаха, но действовать.

Июльский инцидент вдобавок изменил поведение крупного внешнеполитического игрока и всегдашнего союзника Баку — Анкары. Там ушли от традиционной дипломатической риторики и заговорили на языке воинственных ультиматумов: "Турция поддержит любое решение, которое братский азербайджанский народ примет в своей справедливой борьбе". Так откровенно в пользу одной из сторон не выражался никто из мировых лидеров. Москва, ближайший союзник Еревана в конфликте, старалась выступать миротворцем. Однако ее позиция стала раздражать Баку. В местных медиа появились сообщения о крупных поставках российского оружия в Армению сразу после боев. Официального подтверждения они не получили, но Ильхам Алиев в августовском телефонном разговоре с Владимиром Путиным говорил о 400 т грузов военного назначения, доставленных из России в Армению через воздушное пространство Казахстана, Туркменистана и Ирана.

В скандал попал даже Киев. Заявление отечественного МИДа о том, что "украинская сторона выступает за политическое урегулирование ситуации на основе соблюдения суверенитета и территориальной целостности Азербайджанской Республики в ее международно признанных границах", обидело Ереван. Ведь в июле бои шли не за Карабах, который для Киева мог быть прямой аналогией с Крымом, а непосредственно на границе двух стран, и заявление, посчитали в Ереване, не соответствует реалиям. Украинского посла вызвали на ковер в армянский МИД.

Дипломатические эксцессы в Баку, спровоцированные июльской эскалацией, были иного толка. В отставку ушел глава азербайджанского МИДа Эльмар Мамедьяров, считавшийся главным оптимистом в отношении фигуры нового армянского лидера Никола Пашиняна и тех уступок по Карабаху, на которые он, как предполагалось, мог пойти. Стало ясно, что в Азербайджане время дипломатов-"голубей" (пусть даже с темной подпушкой) уходит в прошлое, а ему на смену идет время дипломатов-"ястребов". Или по крайней мере тех, кто готов действовать решительнее.

Русско-турецкий марш

Сегодня обе стороны говорят о войне, но по-разному. В Азербайджане ее с подачи помощника президента Хикмета Гаджиева называют отечественной. Глава Армении Никол Пашинян говорит, что это "война против нашей независимости, свободы и достоинства". И объясняет, почему она будет "долгосрочной": потому что "здесь главный игрок не Азербайджан, а Турция. Она преследует свои геополитические интересы".

В заявлении армянского МИДа роль Анкары описывается в совершенно зловещих тонах: "Турецкие военные специалисты сражаются бок о бок с Азербайджаном, используя оружие турецкого производства, в том числе беспилотные летательные аппараты и военные самолеты. Согласно информации, полученной от достоверных источников, Турция вербует иностранных боевиков-террористов и переправляет их в Азербайджан. В то же время Турция на уровне высшего руководства оказывает Азербайджану полноценную политическую и пропагандистскую поддержку".

Президент Турции Реджеп Эрдоган, требующий "положить конец кризису в Нагорном Карабахе", отрицает турецкое присутствие в этом конфликте: "Разве там есть Турция? Турецкие солдаты? Те, кто это говорят, отправляют нагруженные оружием фуры на наш юг". Совершенно прозрачная пародия на "ихтамнетов" Путина и на связь действий хозяина Кремля с его же пропагандой.

Может ли произойти так, что военные столкновения между Арменией и Азербайджаном перерастут в войну с участием Турции и России, что фактически будет означать вариант Третьей мировой?

Ни Москве, ни Анкаре это невыгодно. Быть влиятельным геополитическим игроком и вести войну на уничтожение — разные вещи. Даже в экономическом смысле это сомнительная затея. После июльских обстрелов Хикмет Гаджиев заявлял, что одной из целей противника было нанести ущерб транспортному коридору Восток — Запад и нефтегазовым трубопроводам. Обозреватель The New York Times Максим Трудолюбов по этому поводу пишет у себя в Telegram-канале: "Если сейчас первым пошел в атаку Азербайджан при поддержке Турции, то я не знаю, хороший ли это способ обеспечить безопасность газового коридора в Европу прямо накануне его окончательного пуска. Это такая хрупкая инфраструктура — во время войн ее перекрывают. А между тем последний отрезок многомиллиардного Южного газотранспортного коридора (SGC) должен включиться через пару месяцев. Если первыми стали стрелять с армянской стороны, то работает логика, описанная выше".

Фактически нитка SGC и нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан пролегают рядом. По последнему в январе — июле 2019 года прокачано 18 млн 814,1 тыс. т нефти, что составляет 81% транспортировки черного золота в Азербайджане за данный период. После введения нефтепровода в действие в 2006 году существенно изменилась геополитическая расстановка сил в Средней Азии, Кавказе и акватории Каспийского моря. Для России это стало серьезным экономическим ударом. Миссия SGC состоит примерно в том же: ослабить зависимость Европы и Турции от России как поставщика газа. "Большая часть SGC — Южнокавказский и Трансанатолийский трубопроводы — действует с 2018 года, — пишет Трудолюбов. — Азербайджан с помощью него уже обошел Россию, т. е. Газпром, и занял наибольшую долю газового рынка Турции. Иран на втором месте, Россия теперь на третьем".

Анкара сознательно ступила на экономическую тропу войны с Москвой. Все время "воскрешаемый" Россией режим Асада в Сирии — кто б за такое не взялся наказать? Но было бы странно, если бы Турция, явно наносящая России серьезный экономический урон, решила поставить под удар нефте- и газопроводы, которые без войны на реальных фронтах перекраивают под нее геополитику. Турецкие "ихтамнеты", скорее всего, на линиях огня в Карабахе появятся. Вооружением и обучением специалистов Анкара также поможет Азербайджану. Затевать глобальную войну не в его интересах.

Путину она тоже вряд ли нужна. Да, "перерезать" нитки азербайджанских трубопроводов — идея неплохая, но если масштаб военной катастрофы в регионе расширится, то она рискует перерасти в гуманитарную. И тогда Москве придется еще глубже здесь увязать, выполняя обязательства перед Арменией по Договору о коллективной безопасности, а во-вторых, думать, что делать с беженцами, которые ринутся из Карабаха не в Армению, а в Россию. Это даже количественно не такая простая задача. Поэтому Москва постарается быть миротворцем и играть роль субъекта международного права, без которого трудно добиться мира в регионе.

Войны до победного конца за Карабах не будет. Будет просто война, уносящая жизни людей. Как долго она продлится и какую жатву жертв соберет, сказать невозможно. У проблемы Карабаха нет военного решения. А чтобы попробовать вновь вернуться к политическому, нужно по крайней мере прекратить стрелять.

Важно

Азербайджан и Армения выдавали собственную военную технику за уничтоженную вражескую