Безнадежный саммит. Почему встреча Байдена с Путиным в Женеве не приведет к прорыву

Предстоящие переговоры Байдена с Путиным глобальные аналитики ощупывают примерно с тем же недоумением, с каким слепые в древнеиндийской притче ощупывали слона. Каждый нашаривает свое. Однако почти все сходятся в мысли, что рукопожатие "убийцы"с тем, кто его так назвал, едва ли станет судьбоносным. Слишком много разногласий между двумя странами. Сама же встреча в Женеве, городе, где в 1985 году Рональд Рейган и Михаил Горбачев провели первый саммит эпохи холодной войны, начав разговор о сокращении гонки вооружений, пройдет в худший после распада Советского Союза период в российско-американских отношениях. Так считают по обе стороны Атлантики. Некоторые эксперты даже удивляются, зачем вообще было все это затевать именно сейчас. Чтобы добиться, как выразился американский президент, предсказуемости в отношениях с Россией? Эту мантру произносят и в Вашингтоне, и в Москве. Но в ее магическую силу, похоже, не верят ни там ни там.

Вид из окна Овального кабинета: вначале союзники

Нынешнему хозяину Белого дома не повезло. Править в эру "пост-Трампа" ничуть не легче, чем в эру COVID-19. Семена недоверия к политике Вашингтона, которые посеял предшественник Байдена, проросли. И теперь, по словам сэра Питера Уэстмакотта, экс-посла Великобритании в США, от тех стран, которых американская администрация пытается убедить сделать то или это, ей приходится слышать: "Как мы можем поверить Америке на слово? Посмотрите, что случилось с ядерной сделкой с Ираном. Какой смысл приходить к соглашению с вами на данном этапе, когда оно не стоит той бумаги, на которой напечатано?"Фразу "Америка вернулась"кровь из носу необходимо наполнить содержанием, которое было бы понятно для партнеров в Европе. Без этого Соединенным Штатам будет сложно противостоять не только Пекину, главному своему вызову, но и Москве.

Объединение теряющих прочность альянсов в обновленную монолитную силу Джо Байден начал с действий вокруг "Северного потока — 2". Как выразился Данил Бочков, эксперт российского Совета по международным делам, в интервью китайскому изданию Global Times, временный отказ от введения санкций в отношении оператора СП-2 — "это в большей мере знак доброй воли не в адрес России, а в адрес стратегического партнера Вашингтона — Германии". Решение, за которое Байден у себя в стране попал под шквал критики, едва ли можно назвать окончательным. Как отмечала на минувшей неделе немецкая Handelsblatt, "даже после визита немецкой делегации в Вашингтон конфликт вокруг "Северного потока — 2", похоже, остается в тупике", поскольку США по-прежнему испытывают беспокойство "по поводу рисков, которые трубопровод представляет для Украины и европейской энергетической безопасности".

Источники, близкие к Белому дому, утверждают, что согласия пока не достигли. Тем временем в Конгрессе не только оппоненты-республиканцы, но и демократы требуют от правительства решительных действий на этом направлении. Например, сенатор Джинн Шейхин, побывавшая в составе американской делегации в Киеве, пригрозила новыми санкциями против проекта со стороны Конгресса, подчеркнув, что даже если трубопровод построят, существуют способы предотвратить получение разрешений и лицензий на его ввод в эксплуатацию.

Байдену приходится садиться в политический шпагат, чтобы наладить отношения с союзниками и не рассориться с конгрессменами. Пикантность ситуации еще и в том, что не только в Европе нет единого мнения по поводу СП-2, но даже в самой Германии. Политик из ХДС Норберт Реттген написал у себя в "Твиттере", что Путин шантажирует Украину еще до завершения строительства и использует трубопровод "как то самое оружие, которым всегда считали его поляки, прибалты и украинцы". А депутат от партии зеленых Мануэль Сарразин заявил: "Кто посеет "Северный поток — 2", тот пожнет российский империализм".

Вдобавок пресса ФРГ в резких выражениях высказывается о действиях хозяина Кремля как во внешнеполитических проявлениях, так и внутри страны. Журнал Focus отмечает, что Россия отправила в Германию около 200 секретных агентов под дипломатическим прикрытием. Выявлять и контролировать их трудно. И это касается не только Берлина. Сэр Джон Соерс, бывший директор британской секретной службы МИ-6, считает, что лишь 10% агрессивной шпионской деятельности России в Европе известны западным органам безопасности.

Süddeutsche Zeitung пишет о том, как цинично Путин расправляется c независимыми СМИ при помощи клейма "иностранного агента". Spiegel — о том, что долгое время московский режим опирался на демократический фасад, но сегодня стратегия изменилась: теперь всякая оппозиция должна устраняться совершенно открыто. Немецким медиа вторят французские. Libération сообщает о политике "выжженной земли"российского президента: за три месяца до парламентских выборов в РФ "усиливаются репрессии против всего, что близко или отдаленно напоминает умеренную или жесткую оппозицию партии Владимира Путина".

В политическом поле Европы возникает своеобразный когнитивный диссонанс. Есть прагматика: в отношениях с Москвой нужно проводить Realpolitik, помня о собственной пользе, как в случае с СП-2. Но есть реальность, в которой Кремль — это воплощение монструозного режима, пускающего метастазы и в тело своей собственной страны, и в тело Европы. Экономические выгоды от сотрудничества с ним есть, все остальное не так очевидно. Но они затрагивают устои и алтари, на которых Запад привык приносить клятву цивилизационной верности, — от самой формы демократии, которой угрожает Россия, до альянсов, олицетворяющих идею западной общности и призванных противостоять любому "нашествию варваров".

Аптекарские весы, где Запад безуспешно пытается взвесить все за и против в отношении Москвы, давно пришли в негодность. Лучшее, что может сделать Джо Байден в этих обстоятельствах, — заменить данный измерительный прибор на что-то иное. Но без "консилиума"союзников реализовать это невозможно. Вашингтону крайне важно переписать формулу "я решил"на "мы решили". Что не дает гарантий на успех, но без этого последний принципиально невозможен — в таком случае трамповское клише "Америка прежде всего"останется, хоть и в перелицованном виде.

Выступая в конце апреля на совместном заседании палат Конгресса, Байден предупредил, что XXI век будет определяться исходом титанической борьбы между демократиями и автократиями, а также поклялся сплотить мировые демократии ради этой задачи. ­­­­О намерении "сплотить Америку и мировые демократии"в преддверии своего шестидневного европейского турне он написал и в The Washington Post. Как сказал бы Остап Бендер, цель — святая. Однако для ее реализации Вашингтону придется поменять собственную оптику.

"Чтобы преуспеть в создании демократической коалиции против авторитарных держав, Соединенным Штатам нужно отказаться от своей монополии на определение демократий: какие страны следует считать "демократичными", — писал в мае в The New York Times Иван Крастев, глава Центра либеральных стратегий ( София) и ведущий научный сотрудник Института наук о человеке (Вена). — У Вашингтона есть выбор. Ему придется либо лицемерно притворяться, что ради сдерживания Китая страны, подобные Индии и Турции, должны считаться демократиями, либо риторически отсоединить свои усилия по сдерживанию Китая и России от попыток возрождения демократии в мире". Автор предлагает администрации Байдена избрать второй путь.

Еще один аналитик, Томас Грэм, работавший старшим директором по России в Совете по национальной безопасности при президенте Джордже Буше, задается примерно теми же вопросами: "Пригласит ли Байден Реджепа Тайипа Эрдогана или Виктора Орбана, несмотря на их серьезные отступления от принципов демократии, потому что они являются важными союзниками в сдерживании России в Европе? А если этого не произойдет, каковы будут последствия для НАТО, который преподносится как союз демократий, или для ЕС, который гордится тем, что сегодня является ведущей нормативной (демократической) силой в мире?"

В определенной степени ответы на подобные вопросы уже есть. Программа встреч Байдена, во время которых он встретится в разных форматах почти с тридцатью союзниками Вашингтона, начинается в Британии, где в городке Карбис-Бей на атлантическом побережье полуострова Корнуолл 11–13 июня состоится саммит лидеров G7. Приоритеты, как их видят из Белого дома, — пандемия коронавируса, восстановление экономики, климат, "солидарность и общие ценности между основными демократиями".

Затем последует визит Байдена и его супруги Джилл в Виндзорский замок (95-летняя королева за время своего правления встречалась со всеми 14 президентами США, кроме Линдона Джонсона), после чего президент примет участие в саммите НАТО в Брюсселе. В связи с этим эксперты отмечают не только важность самого мероприятия, но и того, что Байден всего несколько недель спустя после признания им геноцида армян в 1915 году турками встретится с Эрдоганом, этим enfant terrible Североатлантического блока, определившим данный акт Вашингтона как то, что открывает "глубокую рану"в и без того напряженных отношениях.

Тут стоит заметить, что на днях министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу послал два месседжа, явно рассчитаных на привлечение внимания американского президента. Первый — комплексы зенитно-ракетных систем, купленные у России, не представляют никакой угрозы для безопасности НАТО, и Анкара "твердо намерена обсуждать тему С-400 [с партнерами по альянсу]". Второй — на Босфоре по-прежнему привержены идее вступления в Евросоюз. Так что у Байдена после разговора с Эрдоганом, возможно, появится еще одна тема для обсуждения на встрече ЕС — США, которая последует после его участия в работе НАТО. Хотя сам этот саммит в большей степени, как пишет The Guardian, "дает возможность отпраздновать возвращение Америки к Парижскому соглашению по климату и сформировать общий подход к Китаю". Потом будет встреча с королем Бельгии Филиппом и премьер-министром страны Александером Де Кроо. И лишь после всего этого — Путин.

Россия — США: без чрезмерных ожиданий

В России есть некоторая разноголосица, когда речь заходит о сценариях развития отношений с Западом. Его не считают коллективным Вашингтоном, но понимают, кто здесь играет первую скрипку. Тем не менее на прошедшем в начале июня Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ), где из 2 тыс. аккредитованных иностранных участников 250 представляли США, раздавались голоса надежды на потепление и нормальное сотрудничество. Возглавляющий "Роскосмос"Дмитрий Рогозин, несколько лет назад шутивший о батуте как средстве запускать в космос американских астронавтов, теперь говорит о родстве душ с Илоном Маском и собирается через главу NASA передать Байдену копию письма в Минторг США с просьбой отменить санкции против российских компаний.

Однако те, кто занимается в РФ внешней политикой, накануне встречи двух президентов смотрят на перспективы "оттепели"скептически. Замглавы российского МИДа Александр Панкин призвал быть реалистами и сообщил, что режим санкций останется навсегда. Они "уже воплощены во многих законодательных нормативных актах американских и других государств, и открутить назад будет невозможно". Сама фраза выстроена так, будто от Москвы здесь ничего не зависит. Дипломаты любой страны всегда чутки к настроениям, которые излучает верховная власть. Так что оценка ситуации Панкиным — это не его оценка.

Аналитики в Белокаменной, даже не полностью прокремлевские, также считают, что "Россия будет находиться в состоянии конфронтации с Западом еще длительное время". Такова, например, точка зрения директора Московского центра Карнеги Дмитрия Тренина. По его мнению, прекратить такое положение дел на данном этапе невозможно. Можно лишь попытаться этим управлять так, чтобы каждая из сторон знала, "где проходят красные линии оппонента". Для России — вступление Украины в НАТО. Тренин говорит, что это "означало бы войну". Это, в сущности, все та же кремлевская формула, мол, Россия — международный глобальный игрок, Запад может давить на нее при помощи санкций, что ухудшит отношения, но от того, как она действует на своей территории и за ее пределами, она не отступит.

Февральские слова Байдена о том, что он "ясно дал понять президенту Путину в манере, очень отличной от предшественника, что дни, когда США отступали перед агрессивными действиями России — вмешательством в наши выборы, кибератаками, отравлениями их граждан, — прошли"и что "мы без колебаний повысим цену для России и будем защищать наши жизненные интересы и наш народ", звучат хорошо. Вопрос лишь, как это реализовать и что будут делать Вашингтон и союзники, если Москва продолжит вести себя, как и раньше? Некоторые полагают, что ответа на него нет.

Джон Болтон, бывший советник Трампа по национальной безопасности и основатель Фонда американской безопасности и свободы, говорит: "Вы встречаетесь, когда у вас есть стратегия действий с Россией, а я не думаю, что она есть у него [Байдена]. Если честно, я немного удивлен, учитывая, сколько десятилетий Байден занимался иностранными делами, когда он был в Сенате и вице-президентом".

Преждевременность саммита двух лидеров отмечает не только Болтон, но не она одна беспокоит экспертов. Майкл Макфол, бывший посол США в России, который присутствовал на последней встрече Путина и Байдена 10 лет назад, говорит: "Легко сказать, что мы собираемся поднять сложные вопросы. На практике это сделать сложнее, особенно с Путиным. Он колючий парень и играет в какую-то игру. Если президент Байден затронет [тему] Алексея Навального, что, я надеюсь, он сделает, он должен быть готов к тому, что президент Путин спросит о незаконном задержании правозащитников 6 января [после штурма Капитолия США], как намекнул его министр иностранных дел всего два дня назад. Это невероятно цинично, но так они и поступают". По мнению Макфола, саммиты G7, НАТО и ЕС — США будут иметь гораздо большее значение.

Если какие-то прорывы и случатся, то явно не в части "вызовов России европейской безопасности, начиная с ее агрессии в Украине", которые Байден упомянул в своей публикации в WP как тему для обсуждения с Путиным. Тот факт, что в телефонном разговоре с Владимиром Зеленским хозяин Белого дома, как сообщает Офис президента Украины, "подтвердил неизменную поддержку со стороны США суверенитета и территориальной целостности Украины", а также "заверил, что позиция Украины обязательно будет учтена при обсуждении стратегических вопросов в НАТО", свидетельствует об отношении к нашей стране как к важному партнеру. Это безусловно есть. Но это совсем иное, чем заставить Путина завтра уйти с Донбасса.

Из всей повестки встречи американского и российского президентов лишь единичные вопросы кажутся такими, которые могут получить одобрение обеих сторон. Один из них — контроль над вооружениями. Байден назвал его в числе тех, по которым США могли бы работать с Россией, пафосно добавив: "Вот почему я немедленно принял меры для продления действия договора СНВ на пять лет и укрепления безопасности американского народа и всего мира".

Еще одна "согласованная"тема — климат. Путин недавно назвал чушью, мифом и откровенным передергиванием разговоры, будто Россию не касаются проблемы изменения климата, а также поручил правительству до 1 октября проработать детальный план снижения выбросов парниковых газов до уровня ниже европейского. Придворные эксперты тут же похвалили его за перехват повестки у американского президента.

Чем, однако, важна встреча Байдена с Путиным, так это тем, что нынешний хозяин Белого дома самостоятельно сделает вывод о принципиальной договороспособности обитателя Кремля. Здесь и сейчас. Встречаться в ранге главы государства в 2021-м — это не то, что в качестве вице-президента жать руку Путину в 2011-м и говорить: "Господин премьер-министр, я смотрю вам в глаза и не думаю, что у вас есть душа".

Все изменилось, проницательность можно оставить для мемуаров. Сегодня нужны действия. У Байдена возможность для них остается и после саммита с российским президентом. Самое близлежащее — второй пакет санкций, который планировали ввести 2 июня. Как пишет издание Foreign Policy, администрация Байдена может тихо проигнорировать дату введения санкций, посмотреть на результаты встречи с Путиным и лишь по ее итогам решить вопрос о дальнейших карательных мерах. Этот вариант выглядит тем более возможным, чем более успешным окажутся его переговоры с союзниками — гвоздь программы его нынешнего европейского турне.