Другая Куреневская катастрофа, или Каким был киевский потоп 1851 года

Киевская местность Куреневка связана с печальным событием, со времени которого весной этого года минуло 60 лет. Куреневская техногенная катастрофа оказалась следствием решения "замыть" Бабий Яр пульпой — жидким раствором грунта, доставлявшимся по трубам с кирпичных заводов вблизи ручья Сырец. Котлован для замыва со стороны Куреневки был отгорожен земляной дамбой. Строители сделали ее недостаточно надежной, и дождливым утром 13 марта 1961 года дамба не выдержала. Сотни тысяч кубометров жидкого грунта обрушились на Куреневку, став причиной значительных разрушений и трагической гибели не менее полутораста человек.

Говоря о Куреневской катастрофе, мы обычно подразумеваем именно эту историю. Но в архивных источниках обнаруживаются сведения о другом бедствии, также постигшем эту местность, только значительно раньше — 170 лет назад.

В те времена наши земляки широко использовали для превращения зерна в муку водяные мельницы. Русло реки или ручья перегораживалось запрудой, и струя воды приводила в движение мельничное колесо. Для топографии Киева всегда были характерны перепады высот, по склонам текли ручьи, прорезая в почве многочисленные яры. Вдоль этих ручьев появлялись небольшие мельницы. Именно так случилось с малой рекой Сырец, которая по сей день протекает (частично в коллекторе) через местности Сырец, Куреневку и Оболонь до Кирилловского озера. В середине позапрошлого века на реке Сырец образовался целый каскад водяных мельниц.

Во времена весенних паводков или сильных дождей не раз случалось, что мельничные пруды на Сырце выходили из берегов и подтапливали дома окрестных жителей. С этим мирились как с неизбежным злом. Но вот летом 1851 года вследствие небывалого ливня разразилась настоящая катастрофа. От нее пострадали не только сами мельницы и соседние постройки, но и многочисленные усадьбы на Куреневке, расположенные ниже по течению реки Сырец. Хорошо еще, что обошлось без человеческих жертв. После того как наводнение схлынуло, пострадавшие жители начали подводить неутешительные итоги и выяснять причины случившегося.

Против кого была обращена коллективная жалоба

Уже через десять дней после губительного потопа, 13 (25) июня 1851 года, киевский гражданский губернатор Иван Фундуклей отправил предписание: "Препровождая при сем в подлиннике вступившее ко мне прошение жителей Куреневского квартала, жалующихся на разорение принадлежащих им строений и усадьб водою по случаю прорыва спуста [спустом или упустом называли шлюз] у мельницы чиновника Носкова, предлагаю губернской строительной и дорожной комиссии немедленно поручить одному из чиновников искусственной части, чтобы он, пригласив местного чиновника полиции, осмотрел означенный прорыв и об оказавшемся, составя за общим подписом акт, таковой отослал в полицию для приобщения к делу".

Прошение, о котором упомянул губернатор, было подписано одиннадцатью землевладельцами "Куреневского квартала" (так официально называли заселенную местность вблизи Куреневской Петропавловской церкви). Среди них были как дворяне, так и отставные солдаты. За некоторых по неграмотности "руку приложили" другие. Первым подписал прошение Иван (Иоганн) Марр, купец третьей гильдии. С 1846 года он содержал на Куреневке близ пересечения нынешних Сырецкой и Копыловской улиц пивной завод.

По единодушному мнению просителей, главным виновником тогдашней Куреневской катастрофы оказался сосед Марра — чиновник, надворный советник Носков (Носач-Носков). Его отец еще в начале XIX века завел на реке Сырец, под склоном возвышенности, крупную мельницу с плотиной и прудом. Однако чиновник Носков, как следовало из группового прошения, не снабдил свою плотину аварийным шлюзом от паводков, а вместо этого "устроил спуск лишней воды из пруда вбок по направлению лежащего проездного к жителям переулка".

Просители, прежде всего купец Марр, прямо обвиняли Носкова в своих бедах: "Когда 3-го числа настоящего июня месяца был проливной дождь, то из пруда его вода, получив направление в боковой спуск, напором всей массы прорвала возвышенность, отделявшую от переулка, и за тем разливом стремительным пообрушивала все огорожи, заборы, некоторые строения, позаносила все сады, огороды, жилье, а из числа нижеподписанных купца Марра, соседнего с Носковым жителя, сверх забора, сада и огорода разорило у пивоваренного завода строения, подтопило амбары, солодовню, отчего до 600 пуд [около 10 т] истреблено солоду, подтопило другие припасы и тем причинило убытки на весьма значительную сумму".

В прошении говорилось и о том, что надворный советник не сделал из происшедшего надлежащих выводов: "За всем разорением нас господин Носков, по уходе воды, с несколькими рабочими людьми забрал где какой только попался ему водою разнесенный строевой и другой лес без разбору, кому что принадлежит, и сверх того, ныне вновь намеревается оставить плотину без шлюза". Просители утверждали также, что Носков для устройства "бокового спуска" в своей плотине совершил захват общественной земли.

Авторы ходатайства не ставили перед губернатором вопрос о возмещении убытков. На этот счет они адресовались в городскую полицию, а у Ивана Фундуклея просили, чтобы губернская строительная и дорожная комиссия подкрепила их претензии своим экспертным заключением. Как видим, губернатор отдал соответствующее распоряжение.

Какие аргументы приводил мукомол Носков

Пока эксперты-строители разбирались по поводу потопа, чиновник Носков сделал ответный ход. В августе он обратился в комиссию со своим прошением.

Согласно заверениям Носкова, основная вина в аварии приходилась на владельцев восьми мельниц, расположенных по реке Сырец выше его мельницы: "Громадная масса воды, заключавшаяся в осьми ставах, вдобавок к дождевой, быстро катившаяся с соседних гор, стремительно нахлынув на мою усадьбу, мгновенно наполнила спущенный заблаговременно пруд мой и, не помещаясь в открытые шлюзы, понеслась через плотину по всему протяжению оной, составляющему около 80 сажень [свыше 170 м], а вышиною более аршина [0,71 м]. Долго противились этому страшному напору прочно устроенные плотина и водоспуски мои, но когда, кроме воды, примчавшиеся сверху до 50 сажен дров, а также целые колоды и множество бревен от разрушенных зданий начали колотить с силою таранов в стены упустов, то из них холостой не мог устоять и разрушен до основания".

Однако значительную долю ответственности чиновник Носков возлагал и на ближайшего соседа — владельца пивоварни Марра: "Этот человек для удобнейшего добывания воды в котлы завода ко вреду моему и в противность существующих узаконений дозволил себе запрудить в двух местах проточный канал, и без того уже тесный. При случившемся наводнении вода встретила эти преграды, поднялась из берегов и затопила не только его огород, но и всю часть усадьбы моей, находящуюся ниже мельницы, а также нижний этаж сей последней, в котором вследствие этого погибло около 150 кулей крупчатой муки. Таким образом, я поражен был в одно время двумя бедствиями: наводнением сверху — и подтоплением снизу!"

Из объяснений Носкова явствовало, что купец Марр организовал против него целый заговор, "не надеясь на миролюбивый нрав его, Носкова, и спасаясь от ответственности за причиненный ему вред". Прочие авторы прошения на имя губернатора Фундуклея действовали будто бы "по ябедническому наущению" Марра, а подкупленный им землемер составил искаженный план границ земельных участков на Куреневке. Что же касалось "бокового спуска", то надворный советник приводил всевозможные аргументы в защиту использованной конструкции, в том числе "непреложные законы гидравлики".

Важно

"Меня откапывали четыре часа". Куреневская катастрофа глазами очевидцев

Понятно, что в ответ на петицию Носкова последовало новое заявление Марра. Конфликт разгорался, адресатами прошений становились все более высокие инстанции. Купец Марр жаловался начальнику Юго-Западного края, генерал-губернатору Дмитрию Бибикову, а встречный иск Носкова добрался до Правительствующего Сената в Санкт-Петербурге.

Чем кончилось длительное разбирательство

Губернским чиновникам потребовалось некоторое время для того, чтобы вникнуть в суть многочисленных прошений. Было обследовано место происшествия, опрошены местные жители. Наиболее полный и квалифицированный отзыв дал в январе 1852 года киевский губернский архитектор Михаил Иконников.

Архитектор согласился с тем, что в прорыве плотины мельницы Носкова решающую роль сыграла ее бомбардировка бревнами мельниц, расположенных выше по течению Сырца. Поэтому всем владельцам подобных заведений было предписано следить за тем, чтобы "горизонт воды" в устроенных ими запрудах не превышал уровня, необходимого для действия мельниц.

В то же время расположение "бокового спуска" в плотине Носкова было признано недопустимым. Это еще более подтвердилось после наводнения, поскольку река Сырец, устремившись по этому спуску, промыла для себя новое русло на месте бывшего переулка и отрезала от внешнего мира расположенные на нем участки. Претензии же чиновника Носкова к купцу Марру насчет "подтопления снизу" оказались сущим вздором: владелец пивного завода вообще не устраивал никаких запруд, а воду для своих нужд брал из колодцев.

На основании этого заключения полиция потребовала у Носкова прокопать на своей усадьбе новое русло для стока воды, чтобы высвободить переулок. Чиновник отчаянно упирался, вновь и вновь ссылаясь на "законы гидравлики". Но опытные инженеры из строительной и дорожной комиссии не поддались на его демагогию. Они подтвердили свою позицию точными расчетами, добавив не без иронии: "Как г. Носков, видимо, желает по-своему истолковывать науку и излагаемые ею истины, применяясь к личным выгодам, то доказательства для него едва ли принесут пользу".

В конце 1853 года местные власти "дозрели" для решительных мер. На участок Носкова прибыла бригада мелких уголовников из так называемых Арестантских рот, и вскоре русло реки Сырец было восстановлено, а новый проток засыпан. Казалось бы, на том и делу конец. Однако в Петербурге медленно, со скрипом работала бюрократическая машина. И вот в декабре 1855 года в Киевскую губернскую и дорожную комиссию пришло письмо из столицы с требованием прислать планы местности для рассмотрения в Сенате давних жалоб Носкова.

Киевлянам, по-видимому, уже до смерти надоел этот склочный казус. Они решили взять сенаторов измором: с каждым запросом волынили по году и больше, несмотря на систематические напоминания. Наконец в 1858 году чиновники из Петербурга поинтересовались, в каком состоянии пребывает мельница Носкова в настоящее время. Им ответили, что со времени потопа 1851 года мельница больше не действовала. На этом переписка оборвалась, а само дело было закрыто.

С тех пор подобные бедствия на Сырце уже не повторялись, да и мелкие водяные мельницы в городах отошли в прошлое — ведь гораздо удобнее и эффективнее было строить мукомольные предприятия с паровыми двигателями. Между тем склоны вдоль берегов Сырца привлекли внимание фабрикантов кирпича залежами первоклассной глины. Взамен мельниц там появились мощные кирпичные заводы. Эти производства сохранялись вблизи Сырецкой улицы вплоть до второй половины ХХ века. Именно оттуда в Бабий Яр подавали пульпу, сыгравшую роковую роль в Куреневской катастрофе 1961 года. Как видим, обе трагедии стали прямым следствием "человеческого фактора".