Год за шесть. Что изменить в школе, чтобы ребенок научился понимать математику без зубрежки

Как один год учебы может быть равен шести. Знаменитый эксперимент с преподаванием математики, который заставляет пересмотреть наши взгляды на соотношение количества и качества обучения. 

В 1929 году Фрэнк Бойнтон, руководитель школ в городе Итака (американский штат Нью-Йорк) отправил своим коллегам по образовательной сфере статью о реформе школьной программы. 

Ее концовка прозвучала почти как вызов. "Мы постоянно обсуждаем, какие предметы нужно добавить в школьное расписание, — писал Бойнтон. — Но ребенок не может тратить на учебу все свое время. Что в таком случае из нее нужно убрать?"

"Математику", — спустя месяц уверенно ответил ему Луис Бенезет, который в то время руководил школами в Манчестере (штат Нью-Хемпшир). По его мнению, математика в младших классах только оглупляет школьников: "Зачем десятилетнему ребенку знать, как делить в столбик? Всю арифметику можно отложить до седьмого года школьного обучения — потом эту программу за пару лет догонит любой нормальный ученик".

Он не раз замечал, что единственный результат раннего обучения математике — скука и настоящее усыпление детской способности к умозаключению.

Все основные математические навыки могут быть освоены всего за один или два года, а до этого арифметика должна осваиваться через игры, примеры и другие занятия — менее абстрактные и более близкие к детскому мышлению. 

К этому времени Бенезет уже 5 лет руководил несколькими школами в Манчестере и заслужил себе не очень хорошую славу: родители и учителя критиковали его за то, что он изгнал практически всю арифметику из школьной программы первых двух с половиной лет обучения.

Он был убежден, что способности к математическому абстрактному мышлению формируются ближе к подростковому возрасту. До этого обучить ребенка арифметике можно только натаскиванием.

Натаскивание отбивает у детей желание иметь дело с цифрами и притупляет их способность к самостоятельному мышлению. Ребенок может вызубрить правила, но не научится понимать, в чем их смысл. 

Математика должна входить в жизнь ребенка постепенно, не через зубрежку, а через осмысленную деятельность.

Бенезет предлагал пересмотреть классическую схему обучения, построенную вокруг трех "R" (чтение, письмо и счет — по английски reading, writing and arithmetic). Место арифметики должно занять говорение, рассказывание (reciting).

Бенезет был удручен тем, что даже самые умные школьники не умеют рассуждать и грамотно формулировать свои мысли. 

Что касается арифметики, то они могут усвоить правила, но не владеют элементарной математической логикой (к примеру, не могут объяснить, почему из двух дробей с одинаковым числителем больше будет та, у которой знаменатель меньше).

Осенью 1929 года Бенезет приступил к организации своего эксперимента. Он выбрал пять классов (с третьего по пятый год обучения), учителя которых согласились на его требования. 

Он намеренно выбрал школы, в которых учились дети из бедных семей: их родители, как правило, были эмигрантами и не получили хорошего образования. Если бы такой эксперимент начался в более престижной школе, разразился бы скандал.

В качестве компромисса занятия арифметикой были отложены не до седьмого, а до шестого года обучения. 

До этого школьники осваивали математику через игры и практические занятия, в которых нужно было оперировать датами, расстояниями, временем или деньгами (например, давать друг другу сдачу, или рассчитывать время, которое потребуется на то, чтобы добраться из одного места в другое).

Дети, которые до этого угрюмо молчали и не могли связать и двух слов, теперь могли увлеченно рассказывать о том, что было им интересно.

Если раньше дети угрюмо корпели над таблицами умножения, то теперь они действительно стали получать удовольствие от занятий.

Дети, которые не тратили шесть лет на математику, всего за один год догнали своих ровесников.

Как писал Бертран Рассел, люди не рождаются глупыми. Они рождаются невежественными, а глупыми их делает образование.

Этот небольшой эпизод из истории экспериментальной педагогики еще раз говорит нам о том, как можно перестроить систему обучения, чтобы она соответствовала реальным способностям каждого ребенка; чтобы образование не сводилось к натаскиванию, а превратилось в воспитание мышления.

Первоисточник.

Публикуется с согласия автора.