Доктрина сдерживания работает? Роль ядерного оружия в российско-украинской войне

Довольно редко говорят о том, что ядерное сдерживание на самом деле работает, в результате чего и США, и Россия сталкиваются с ограничениями в подходе к конфликтам, в которых участвует другая сторона. Ядерное сдерживание в значительной степени ограничило эскалацию конфликта, несмотря на жестокие бои, большие потери и поставки большого количества западного оружия в Украину. Это радостная новость, но с оговоркой: нет и не может быть гарантий, что так будет продолжаться и впредь. Управляемость эскалации означает, что Соединенные Штаты и НАТО тоже сталкиваются с ограничениями в отношении конфликта. Было бы неразумно отмахиваться от российских ядерных угроз или, по примеру многих, отвергать российскую угрозу применить ядерное оружие, основываясь на искаженном понимании теории сдерживания.

Фокус перевел текст Джеффри Льюиса и Аарона Стейна, посвященный переосмыслению понятию ядерного сдерживания в нашем мире.

Ядерное сдерживание довольно сильно ограничило российско-украинскую войну. Существование российского ядерного оружия до сих пор удерживало Соединенные Штаты от прямого вмешательства в конфликт – а именно так все и должно работать. Угроза ядерной эскалации может расстроить множество американцев, которые до сих пор не сталкивались с какими-либо внешними ограничениями на использование военной мощи США в поддержку заявленных внешнеполитических целей. Россия обладает ядерным оружием и в течение нескольких минут может убить миллионы людей. Эта реальность значительно отличается от обстоятельств, приведших к вторжению в Ирак или свержению Муаммара Каддафи. Такие ограничения становятся все более удручающими для многих сторонников более активного американского вмешательства в дела Украины.

Президент Джо Байден понимает это и с самого начала конфликта четко заявил, что не будет размещать войска США в Украине. Отвергая так называемую "бесполетную зону" над Украиной, которая потребовала бы прямых боевых столкновений между силами обеих стран, он объяснил: "Это называется Третья мировая война, понятно? Нам нужно это признать, друзья".

В то же время ядерное оружие США, Франции и Великобритании сдерживает Россию от нанесения ударов по арсеналам вооружения, поступающего в Украину через польскую границу. Западное оружие, сыгравшее столь важную роль в сдерживании российского вторжения, является вполне законной военной целью, независимо от того, находится ли это оружие в Польше или в Украине. Однако американские официальные лица провели красную черту против нападения России на страны НАТО – и до сих пор Россия сдерживалась от нанесения ударов по оборудованию и каналам поставок с польской стороны границы.

Аналитики из США и других стран часто выражают недовольство ограничениями, налагаемыми ядерным сдерживанием, и преуменьшают роль ядерного оружия ради поддержки более агрессивных политических шагов. Например, бывший командующий европейским командованием США, отставной генерал Филипп Бридлав заявил:

"Мы постоянно оглядываемся на Путина. Вместо этого мы должны стать теми, кто диктует содержание и темп взаимодействия. Мы сдерживаемся почти всегда, а Путин – почти никогда".

Сдерживание, по определению, срывает цели комбатантов. Ядерное сдерживание обеспечивает эти ограничения именно благодаря риску катастрофического ущерба. В отношениях сдерживания наш выбор находится в тесных рамках экзистенциального страха. Ядерное сдерживание должно пугать, потому что оно опирается на суровую оценку человеческой природы: Люди лучше всего реагируют не на любовь, радость или удовольствие, а на угрозу непреклонной боли.

"В сдерживании есть своя логика, – утверждает историк Алекс Веллерштейн, – но в конечном итоге она всегда связана с голым ужасом".

Успех ядерного сдерживания в сдерживании эскалации на сегодняшний день заглушают разочарованные голоса тех, кто считает, что существование ядерного оружия США могло каким-то образом предотвратить вторжение России в Украину, хотя у Соединенных Штатов нету обязательства (сравнимого со ст. 5 Устава НАТО) прийти на помощь Киеву. Это разочарование вызвано полным непониманием того, что такое ядерное сдерживание и как оно работает.

Ядерное оружие никогда не обеспечивало абсолютную защиту всех государств от конвенционального насилия. В конце концов, холодная война началась с советского вторжения в Южную Корею. На всем протяжении холодной войны было множество случаев конфликтов, включая примеры, когда государства без ядерного оружия нападали на государства с бомбой.

Ядерное сдерживание не дает никаких гарантий, а лишь побуждает к осторожности. Иногда лидер может считать, что риск эскалации больше сдерживает противника, чем его самого. В этом случае существует большая вероятность конвенционального насилия, не переходящего в ядерные удары. Ученые называют эту проблему парадоксом стабильности и нестабильности, хотя ее первопричины вовсе не парадоксальны. Все зависит от степени уверенности и готовности к риску участников боевых действий.

Поэтому нет никакой гарантии, что сдерживание будет действовать и в дальнейшем. Действительно, большая часть риторики в среде политических комментариев указывает на необоснованную уверенность в невозможности ядерной эскалации. Как написала Энн Эпплбаум, "сейчас нет никаких признаков того, что ядерные угрозы, так часто упоминаемые российскими пропагандистами на протяжении многих лет, реальны".

Элиот Коэн придерживается того же мнения и пишет, что "непростительно – по-настоящему непростительно, – если богатый и могущественный Запад уступит гораздо более слабому врагу".

Эти аналитики разделяют абсолютную уверенность , что Владимир Путин никогда, ни при каких обстоятельствах не инициирует применение ядерного оружия, а если и инициирует, то это решение никак не связано с его восприятием действий своих противников.

Такая уверенность вызывает у нас недоумение.

Разумеется, верно, что и российские, и американские чиновники манипулируют риском, и что и те, и другие сильно заинтересованы избежать ядерной войны. Но это не значит, что риск – плод нашего воображения.

Согласно нашему пониманию большинства ядерных кризисов времен холодной войны, и Вашингтон, и Москва стремились избежать применения ядерного оружия. Вопреки этому, всегда существовали возможности, что ядерные державы по недоразумению, случайности или просто по стечению обстоятельств ввяжутся в ядерную войну, которой не хотела ни одна из сторон.

Многие чиновники в администрации Кеннеди были уверены, что советский лидер Никита Хрущев будет стремиться избежать ядерной войны при любых обстоятельствах, даже если Соединенные Штаты вторгнутся на Кубу. Они также были уверены, что на Кубе нет советского ядерного оружия. В последнем вопросе они ошиблись. Подобные исторические события могут вызвать дрожь в коленях, но именно в этом и заключается их смысл.

Том Шеллинг утверждал, что аналитики ошибаются, говоря о пороге ядерной войны как о "краю обрыва, на котором можно долго стоять, смотреть вниз и решать, прыгать или нет".

Лучшее описание, по его мнению, – это "крутой склон". Лидер может вывести свою страну на этот склон, но "всегда существует риск поскользнуться; и ни человек, стоящий там, ни сторонние наблюдатели не могут быть уверены, насколько велик риск и насколько он возрастает, когда человек делает несколько шагов вниз".

Соединенные Штаты и Россия осторожно ступают на этот склон. Администрация Байдена, например, тщательно взвесила риски предоставления Украине ракетных систем, способных поражать цели на российской стороне границы, прежде чем принять правильное, по мнению авторов, решение о необходимости предоставления таких систем. Этот шаг кажется достаточно безопасным. Но мы должны признать, что на самом деле мы ничего не знаем и что остается риск поскользнуться. Необходимо сохранять бдительность.

Как насчет следующего шага? Рискнет ли его сделать Байден? А Путин? А еще есть президент Украины Владимир Зеленский.

• Не исключено, что Украина будет использовать системы большей дальности для нанесения ударов по целям на территории России.
• Возможно, Путин, разочаровавшись в своих замыслах в отношении Украины, решит нанести удар по западному оружию, которое накапливается по другую сторону границы в странах НАТО.
• Часто звучат призывы к Байдену атаковать российские самолеты над Украиной или потопить российские корабли в Черном море.

Какова будет реакция на такие эскалации? Как наблюдатели, мы просто не знаем, в какой момент склон станет слишком крутым и могут ли Путин или Байден сделать неверный шаг. Не знают этого и они сами.

В условиях неопределенности лидеры могут попытаться предположить, что думает другой. Один из способов сделать это – послушать, что говорит оппонент. Заманчиво отвергнуть заявления наших противников и их "красные линии" как циничные попытки манипулировать нашим страхом перед эскалацией ради своей политической выгоды. Конечно, в их риторике, как и в нашей, этого хватает. И все же у них, как и у нас, есть "красные линии". Понять, где склон становится слишком крутым, – очень интересная игра случая.

Трудности, разочарования и страхи на этом пути не означают крах ядерного сдерживания. Предвидеть реакцию России на каждое увеличение поддержки Украины не равно "сдерживанию самого себя". Это просто сдерживание.

Напротив, неизбежный риск, что все может пойти не так в один момент, просто необходим для функционирования ядерного сдерживания, и в этом конфликте он хорошо себя зарекомендовал. Это особенность, а не ошибка. И поэтому мы хотим подчеркнуть, что ядерное сдерживание сработало во время этого конфликта: оно предотвратило прямой конфликт между двумя великими державами, когда у каждой из них были веские причины для эскалации.

Мы согласны, что результат не кажется успешным, поскольку успешное ядерное сдерживание одновременно разочаровывает и пугает. Оно разочаровывает, потому что ограничивает в том числе нашу свободу действий, и пугает, ведь все это может непредсказуемо и катастрофически провалиться. Но это не случайность, а механизм, с помощью которого сохраняется баланс страха, и от этой реальности нельзя отмахнуться, поддерживая политику, игнорирующую реальную угрозу применения ядерного оружия.

У России есть средства для применения этого оружия, и она объяснила, когда она может решить его применить. Ни один человек не знает, как и какой момент отреагирует тот или иной лидер. Цель сдерживания – никогда не доводить до момента выбора. По крайней мере, до сих пор в этой войне обеим сторонам это удавалось.

Об авторах

Джеффри Льюис – профессор Института международных исследований Миддлберри в Монтерее.

Аарон Стайн – директор по исследованиям Института внешнеполитических исследований, автор книги The US War Against ISIS: How America and its Allies Defeated the Caliphate.

Вместе они ведут подкаст Arms Control Wonk Podcast.