Управление рисками для ССО при крупномасштабных боевых действиях

Афганистан не имел выхода к морю, а соседние страны не слишком поддерживали военное вмешательство США. Из-за отсутствия реалистичных возможностей для немедленного реагирования с помощью регулярной армии министр обороны Дональд Рамсфелд одобрил использование активов ЦРУ и сил специальных операций в качестве первого залпа войны, известной как глобальная война с террором.

"Зеленые береты" соединились с афганскими племенами Северного альянса, а затем при поддержке американской авиации провели наступательные операции, в считанные недели разгромив правительство Талибана. Миссия имела ошеломляющий успех, но при этом была невероятно рискованной, поскольку группам на местах оказывалась минимальная поддержка.

Фокус перевел новый текст Тима Болла, посвященный реформам и развитию войск ССО.

В течение следующих двадцати лет силы специальных операций совершенствовали тактику, технику и процедуры, чтобы минимизировать риски своих операций. В связи с возобновлением внимания к крупномасштабным боевым операциям против равного противника силы специальных операций сталкиваются с радикально иной оперативной обстановкой, чем та, к которой они привыкли в Ираке и Афганистане. Скорее всего, им придется самостоятельно действовать в глубине территории противника в течение неопределенного времени, с минимальной поддержкой или вообще без нее.

Эта разница в операционных условиях не обязательно требует от командиров ССО "переосмысления и переоценки их отношения к риску", как утверждал Спенсер Рид в недавней статье для War on the Rocks. Опыт Афганистана и Ирака не привел к появлению поколения слишком осторожных командиров специальных операций, которые отказываются проводить миссии вне идеальных условий. Независимо от оперативной обстановки, командиры должны адекватно управлять рисками, избегать ненужных опасностей и применять соответствующий уровень агрессии. Рид прав, указывая на многие отличия между миссиями будущего и прошлого, но ССО уже готовятся к неизвестности, извлекая уроки из предыдущих конфликтов, когда это необходимо. Благодаря обновлению доктрины, тренировкам и приобретению и развитию новых возможностей силы специальных операций активно работают над эффективным управлением рисками в различных оперативных условиях, в том числе во время крупномасштабных боевых действий.

Ирак и Афганистан – избегание риска или управление им?

ВС США определяют риск как "серьезную вероятность потерь, вызванных военной угрозой или другими опасностями". Двадцать лет боевых действий в Ираке и Афганистане позволили накопить неизмеримый опыт и знания о снижении риска, ставший основой деятельности сил специальных операций.

За последние два десятилетия ССО разработали и внедрили многочисленные меры контроля – действия, предпринимаемые для устранения опасности или снижения риска. К концу боевых действий в обеих странах одобрение миссий часто зависело от наличия этих средств контроля. Без них миссии часто откладывались или вовсе отменялись. По ходу обеих войн и появления новых средств контроля в лексикон войск, развернутых в Афганистане и Ираке, вошел термин "избегающий риска". Им уничижительно называли командиров, недостаточно решительных при утверждении миссий и не преследующих врага, если не были исключены все возможные риски. Но действительно ли командиры избегали риска, или они просто обеспечивали применение всех доступных средств контроля?

В своей статье Рид перечислил "семь летальных норм избегания риска", появившихся в результате глобальной войны с террором. Среди них – требование к спецназовцам носить бронежилеты во время миссий, наличие в воздухе средств разведки, наблюдения и рекогносцировки, передвижение групп на бронированных автомобилях, а также то, что силы действовали в пределах "золотого часа" медицинской эвакуации для оказания помощи на более высоком уровне. Это не "нормы избегания риска", это просто меры контроля, принятые командирами для снижения опасности для своих подчиненных, ресурсов и самой миссии. В случае Ирака и Афганистана оперативная обстановка часто была такой, что без этих мер контроля командиры шли бы на ненужный риск.

Рид также упоминает отказ от действий в условиях отсутствия сигнала GPS или связи как норму избегания риска силами специальных операций. Эти технологии не были распространена во время кампаний в Ираке или Афганистане, и их отсутствие не означал отказ сил специальных операций действовать. Вероятность того, что такие условия снова станут преобладающими в крупномасштабном конфликте, уже отрабатывается силами специальных операций.

Все это не означает, что в Ираке и Афганистане не было командиров, избегающих риска. Однако, если немедленный успех или неудача отдельной миссии не повлияет на общий успех или неудачу кампании, командиры шли бы на ненужный риск, отправляя силы специальных операций на выполнение миссии без всех имеющихся средств контроля. То, что командиры ждали другого времени или места, где можно было реализовать средства контроля, не означает, что они уклонялись от риска.

На противоположном конце спектра управления рисками находится слишком агрессивный командир, не только подвергающий риску жизни своих подчиненных, но и ведущий своими решениями к последствиям стратегического уровня, которые могут поставить под угрозу исход операции. В 2017 году в Нигере командир отряда специального назначения приказал сухопутным силам преследовать особо ценного индивида без многочисленных мер контроля. Боевики "Исламского государства" устроили засаду на пехоту, убив четырех американских солдат, что вызвало политические и стратегические дискуссии по поводу присутствия американских сил в Африке.

Рид прав, когда говорит, что оперативная обстановка, с которой силы специальных операций столкнутся в будущем, скорее всего, будет кардинально отличаться от знакомой нам за последние 20 лет. В недавно обновленном документе ВС США FM 3-0 "Операции" сформулирована новая оперативная концепция, известная как "многодоменные операции". Она ориентирована на крупномасштабные боевые действия, предусматривающие маневр объединенных вооруженных сил против равного противника. Роль сил специальных операций в этой концепции несколько расплывчата, но чаще всего они упоминаются как действующие в глубине территории противника, обеспечивая "тактические действия против сил противника, как правило, вне прямого контакта с дружественными силами, предназначенные для формирования будущих операций ближнего боя и защиты тыла". Говоря проще, ожидается, что они будут решительно действовать в одиночку, поддерживая регулярные маневренные силы. Рида беспокоит то, что силы специальных операций будут полагаться на средства контроля, которые больше недоступны в такой среде. Однако ССО уже готовятся делать именно то, что предписывает им доктрина управления рисками: реагировать на изменения в оперативной обстановке.

Управление рисками в крупномасштабных боевых операциях

Чтобы понять, как силы специальных операций готовятся к "боям в глубине", полезно начать с командования, отвечающего за развитие и применение сил специальных операций, – Командования специальных операций США. В рамках этого командования многочисленные штабные управления занимаются надлежащей подготовкой сил специальных операций к миссиям, которые те могут выполнять.

Хотя ССО известны, прежде всего, ведением нерегулярных боевых действий, они также должны учитывать, что от них потребуется в ходе крупномасштабных боевых операций. В соответствии с инструкциями Министерства обороны, Командование специальных операций США, наряду с отделом специальных операций каждого конкретного ведомства, помогает разрабатывать стратегию для ССО. Оно также разрабатывает специальные учения для CCO, помогающие проверить концепции действий сил специальных операций в той или иной обстановке. Исходя из этого, Командование специальных операций США может понять, какие ресурсы требуются на тактическом уровне, а затем работать над разработкой или приобретением технологий, необходимых, чтобы снизить риск для миссии и персонала.

На театре военных действий силы специальных операций не только постоянно используются в рамках "операций ниже порога конфликта", согласно FM 3-0, но и регулярно участвуют в учениях более крупных формирований. Эти учения дают ССО возможность испытать новое оборудование и определить, насколько тактика, техника и процедуры адекватны для данной обстановки. Здесь же отбрасываются многие "нормы избегания риска", а также проверяются и совершенствуются новые средства контроля.

В недавнем твите Командование специальных операций Европы показало полутораминутный видеоролик о "длительном полевом уходе". Рассказчик объясняет, что эта концепция предназначена для условий, когда невозможно вызвать вертолет или нет доступа к госпиталю – это точно такой же уровень контроля, как в Ираке и Афганистане. Учитывая возможность конфликта с Россией на севере Европы, силы специальных операций тренировались в холодных погодных условиях и арктической среде в течение десятилетий, а в последние несколько лет интерес к ним возрос. Эта среда не прощает ошибок, поэтому спецназовцы посвятили много времени разработке средств контроля, которые позволят им выжить в ходе длительных операций с минимальной поддержкой.

Эти учения не ограничиваются Европой. В Тихоокеанском регионе ССО тренируются в ведении войны в джунглях, действуя в суровой и бескомпромиссной оперативной среде, с которой американским силам не приходилось сталкиваться уже долгое время. Они живут и выживают в джунглях без бронежилетов и транспортных средств, оттачивая многие элементы управления, первоначально разработанные в джунглях Вьетнама. Силы специальных операций армии также на протяжении многих лет участвуют в ротации Национального учебного центра и Объединенного центра подготовки боеготовности вместе с регулярными войсками. Сценарии в этих учебных центрах полностью сосредоточены на проведении крупномасштабных боевых операций в неопределенной и быстро меняющейся оперативной обстановке. Она нередко лишает дружественные силы многих средств контроля, которые существовали в Ираке и Афганистане, например, постоянного присутствия средств разведки, наблюдения и рекогносцировки над головой. Это заставляет современных спецназовцев внедрять инновации в управление рисками.

Один из действующих офицеров армейского спецназа так описал эту оперативную обстановку: "С технической точки зрения разведка, наблюдение и рекогносцировка выглядят на современном поле боя совершенно иначе, как и наше тактическое развертывание. Действительно, традиционная разведка, наблюдение и рекогносцировка, к которой мы привыкли в Ираке и Афганистане, несколько устарела, и мы приспосабливаемся к тому, как будет выглядеть современный бой".

В ходе каждого из этих учений ССО определяют действенные и нерабочие подходы. Идет постоянная проверка их оборудования, тактики, техники и процедур. При этом командиры специальных операций осуществляют управление рисками в оперативной обстановке, которая совсем не похожа на ту, с которой они сталкивались в Ираке или Афганистане. Спецназ ведет постоянную подготовку к войне будущего, не ограничивая себя устаревшими взглядами на управление рисками в более предсказуемых и лояльных условиях.

Заключение

Управление рисками является центральной частью процесса принятия решений любого командира, помогая "сохранить боевую мощь, обеспечивая выполнение задач в текущих и будущих операциях". Крупномасштабные боевые действия, подобные тем, которые ожидаются в войнах будущего, скорее всего, приведут к катастрофическим потерям живой силы и ресурсов, и силы специальных операций не смогут избежать этих последствий.

Перспектива крупномасштабного конфликта делает еще более важным выявление и максимально возможное снижение рисков командирами, чтобы они могли как выполнить поставленные задачи, так и сохранить силы для следующего боя. Правильно управляя рисками и применяя средства контроля, командиры специальных операций могут эффективно применять боевую мощь в нужном месте и в нужное время для поддержки объединенных сил. Это не уход от риска – это способ вести войну наиболее эффективным и результативным образом.

Об авторе

Тим Болл – подполковник сил специального назначения армии США, в настоящее время работает профессором военных наук в Техасском университете в Сан-Антонио.