Был ли заминирован Чонгар, и почему его не взорвали 24 февраля: рассказ бойца ВСУ (видео)

Истории о разминировании Чонгарского моста незадолго до начала полномасштабного российского вторжения и о том, почему переправу не взорвали в феврале 2022 года уже более года курсируют по информпространству Украины. "Кто разминировал Чонгар?" — под таким эмоциональным заголовком эту легенду распространяют противники действующего президента Украины Владимира Зеленского и его команды. Почему не взорвали Чонгар, и были ли попытки это сделать, рассказывает "Украинская правда".

Главный свидетель по делу Чонгарского моста

Публично известно, что по факту события 24 февраля на Чонгаре в апреле 2022 года открыто уголовное производство по статьям "халатное отношение к военной службе" и "государственная измена". Расследование осуществляет Государственное бюро расследований совместно со Службой безопасности Украины. Правоохранители исследуют возможную халатность командования "Юг". О роли гражданской власти или предателей среди военных в короткой фабуле дела речь не идет.

За более чем год следствие до сих пор не допросило главного свидетеля событий на Чонгаре, пишет издание. Его имя называется впервые. Это — 48-летний военный Иван Сестриватовский. Именно он нес службу на границе с Крымом, а в ночь на 24 февраля и должен был взорвать мосты.

Был ли заминирован Чонгар?

По словам военнослужащего Ивана Сестриватовского, с 2016 года он служит в 137-м отдельном батальоне морской пехоты. Мужчина участвовал в АТО и ООС, и имеет за плечами три ротации в целом, на Донецком направлении. С осени 2021 года он нес службу на Чонгаре.

"Перед началом полномасштабного вторжения у нас проводили учения. Они проводятся всегда, но в начале 2022-го нам давали наставления, чтобы мы усилили наблюдение за возможными провокациями с их стороны. Я надеялся, что они не рискнут пойти на вторжение. По-особому укрепления на Чонгаре не готовили. Но там все было заминировано заранее, еще с 2014 года. Все мосты — там был железнодорожный мост, и так же два моста с Чонгара — были заминированы. Перед полномасштабной войной эти минирования проверяли. Я могу ошибаться, но это было где-то за недели полторы-две", — рассказывает мужчина.

Он говорит, что у них был журнал, где отмечались все проверки, поэтому никаких разминирований проведено не было.

"Как именно заминировано — это знали только саперы, только те люди, которые эти мосты минировали и обслуживали. Я лично знал, где оно заминировано, прошел инструктаж, как это все подключить. И я должен был остаться на подрыв", — рассказал Иван Сестриватовский.

24 февраля мы подключили устройства на подрыв мостов

Военнослужащий рассказывает, что ночь на 24 февраля хорошо помнит. 23 февраля они заметили перемещение россиян на территории Крымского полуострова, поэтому в ту ночь никто не спал, потому что "все были на нервах".

"Подняли нас около 3 часов ночи. Всех расставили по позициям. Я с командиром, старшим позиции, пошел подключать устройства на подрыв мостов. Я там и остался, а он занимался личным составом. Все началось минометным обстрелом со стороны Крыма. Обстреливали наши позиции, позиции пограничников. Это было около 4:30 ночи. Приказ взрывать мосты мне должен был отдать непосредственный командир позиции, а он должен был получить приказ высшего руководства", — рассказывает Иван.

Он вспоминает, что их саперы заранее разработали план — его хранили в специальных конвертах. В тех конвертах была инструкция по подключению взрывных устройств.

"Мы провели это подключение, и я остался взрывать. Связи уже не было, радиостанции не работали. Командир занимался личным составом, бегал по позициям, чтобы расставить каждого. Уже рвались мины, было очень громко — не докричишься ни до кого. Поэтому действовал я фактически уже сам и решение о подрыве принимал лично", — рассказывает военнослужащий.

Подрывали ли мосты на Чонгаре?

По словам мужчины, где-то через 10 минут после начала обстрела он решил взорвать мосты.

"Я пытался осуществить подрыв, но взрыва не произошло. Я должен был его увидеть. Я стоял именно возле мостов, на первой линии. Пытался переподключить, перепроверить провода: может, какая-то ошибка произошла, неправильно что-то подключили. Подключил заново, снова попробовал. Раза три это сделал — взрыва не произошло. Я не сапер, но тут варианта два. Либо была высажена диверсионная группа, либо провода подрыва были повреждены минометным обстрелом. И тогда уже действовал по приказу — надо было отходить на другие позиции", — рассказывает Иван.

Мужчина говорит, что у них заранее было оговорено, что поскольку он должен был взорвать мост, то мог не успеть отойти вместе со всеми, поэтому в таком случае должен был отходить на своем авто, как собственно и произошло. Иван Сестриватовский отходил вместе с двумя срочниками, но в их авто попали из гранатомета и его отнесло в сторону, а мужчина получил ранения. Машина получила существенные повреждения, поэтому они продолжили отход уже пешком.

"Пытались вместе со срочниками отойти пешком насколько получится, я уже сам нарисовал маршрут. Потом к нам присоединились трое пограничников, которые тоже не успели уйти вместе с колоннами. Я видел, как первые пошли российские танки, потом ПВО заходила. Мобильная связь еще была, я связывался с командиром роты, докладывал ему. Сначала считали, сколько и какие машины идут. С моей стороны — я сделал все, что было возможно. Примерно в 4 часа вечера того же дня нас окружили уже так, что не было куда деваться. И тогда нас взяли в плен", — рассказывает украинский защитник.

Плен в Крыму и России

По словам пограничника, их доставили в оккупированный Крым. Там поинтересовались, нужна ли им медицинская помощь — у Авана была сломана рука, у одного из срочников был перелом, а у одного из пограничников — осколочное ранение. Их перевезли в госпиталь в Джанкой, а затем в госпиталь в Симферополь.

"Сначала мы были вместе с российскими ранеными, их было очень много, а нас, украинских раненых — 14-15 человек. Только дня через 3-4 нам сделали отдельную палату, охрану поставили. Россияне не знали, что я именно тот человек, который должен был взорвать мосты. Меня, конечно, допрашивали. Если бы сказал, кто я, допрашивали бы еще жестче, поэтому я решил молчать. У них стандартный набор вопросов: где склады, где горюче-смазочные материалы, куда их перемещают. Их интересовало все. Сначала были какие-то вопросы по мостам, но мой ответ был: я не сапер, ничего не знаю", — рассказывает Иван.

Затем их перевезли в тюрьму в России и там допросы стали "жестче" — применяли электрошокеры, резиновые палки, били ногами.

26 апреля Иван Сестриватовский попал под обмен и вернулся в Украину и на службу. До сих пор ни военное руководство, ни следователи по делу Чонгара с ним не связывались. Мужчина сожалеет, что так и не выполнил тогда поставленную перед ним задачу по подрыву моста.

"Я не могу точно вспомнить, как я узнал, что историю с мостами на Чонгаре обсуждает вся Украина. Но когда узнал, был поражен. Как так случилось, что никто не знает, как было на самом деле, и кого-то обвиняют? Я лично считаю, что если бы мосты и были взорваны, это не остановило бы наступление. Только задержало бы, но ненадолго — на час-полтора. Они бы просто бросили понтоны. Мой непосредственный командир с Чонгара погиб. Среди других свидетелей тех событий — один точно живой, матрос. Почему мосты не взорвались? Я для себя ответ знаю. Или диверсионная группа зашла с той стороны, или провода были повреждены минометом. Другого ответа у меня нет, и я его не ищу", — говорит украинский защитник.

Напомним, что украинские Вооруженные силы 22 июня нанесли удар по Чонгарским автомобильным мостам между Крымом и оккупированной Россией Херсонской областью. Повреждение Чонгарского моста замедлило логистику оккупационных войск на 50%.

Ранее сообщалось, что россияне соорудили понтонную переправу в течение 24 часов после атаки по Чонгарскому мосту.