Между ХАМАС и Израилем: какие выгоды получит Эрдоган от войны в Газе

Неожиданная и страшная атака ХАМАСа 7 октября и непропорциональные усилия Израиля по отстранению этой группировки от власти в секторе Газа представляют собой переломный момент. И израильское, и палестинское общества оказались в плену травмы взаимосвязанной истории и взаимного насилия. Миф о непобедимости израильской армии и разведки разрушен. Усилия правительства США по изменению регионального порядка путем содействия арабо-израильской нормализации поставлены на паузу, если не полностью прекращены в ближайшей перспективе. Арабские государства обеспокоены расширением регионального конфликта и ростом общественного недовольства политикой Израиля в отношении оккупированных территорий. Многие представители так называемого Глобального Юга разочарованы безоговорочной поддержкой, которую оказывают Израилю США и Евросоюз. Учитывая распространенность антииммиграционных, ксенофобских и исламофобских настроений в западной общественности, конфликт в Газе может превратиться во внутреннюю проблему США и Европы.

Фокус перевел статью Синема Адара о турецком ответе на действия Израиля в Секторе Газа.

Турецкое правительство также рассматривает 7 октября и его последствия как критический момент для Ближнего Востока. В первые часы после теракта Анкара проявляла осторожность: правительство осудило гибель мирных жителей, хотя и не возложило ответственность напрямую на ХАМАС, и призвало обе стороны к сдержанности. С тех пор она все чаще занимает критическую позицию по отношению к политике Израиля в Газе. В отличие от западных союзников Турции, Анкара не считает ХАМАС террористической организацией. В 2018 году президент Реджеп Тайип Эрдоган назвал его частью палестинского сопротивления, защищающего "палестинскую территорию от оккупационной власти".

Смена риторики Анкары обусловлена логикой поддержки руководством Партии справедливости и развития (ПСР) палестинской борьбы, его неприятием мирового порядка под руководством США и убежденностью правительства в том, что конфликт вернет Соединенные Штаты в регион. В то же время такая реакция свидетельствует об уязвимости ближневосточной политики Турции. Застряв между гегемонистскими устремлениями и попытками сближения, направленными на выход из изоляции и восстановление экономики, Анкара не имеет влияния ни на Израиль, ни на ХАМАС.

Продвижение демократии, миротворчество и лидерство в умме

Турция была первой мусульманской страной, признавшей Израиль в 1949 году. Она также одной из первых признала провозглашение государства Палестина. Несмотря на тесные экономические, дипломатические и оборонные отношения с Израилем, моменты конфронтации случались даже до прихода к власти ПСР. Так, в 2002 году премьер-министр Бюлент Эчевит обвинил Израиль в "непризнании резолюций ООН" и "совершении геноцида", упрекнул США в пассивности, чреватой "исламским радикализмом" и "конфронтацией между Востоком и Западом", а также подверг критике "радикальные палестинские элементы" (ХАМАС) за препятствование созданию независимого палестинского государства".

ПСР пришла к власти всего через пару месяцев после того, как Эчевит обострил критику Израиля. ПСР является продуктом исламистского националистического движения Турции "Перспективы", которое страстно желает видеть Палестину в качестве важнейшей составляющей турецкой внешней политики. Неудивительно, что израильско-палестинский конфликт стал активным компонентом ближневосточной политики ПСР по трем причинам.

• Во-первых, ХАМАС получил наибольшее количество мест на выборах в палестинское законодательное собрание в 2006 году, которые ближневосточный квартет признал "свободными, справедливыми и безопасными". Пока США и Евросоюз обусловили признание победы ХАМАСа "отказом от насилия и террора, признанием права Израиля на существование и разоружением", Анкара восприняла этот момент как возможность позиционировать себя в качестве сторонника демократии в регионе.

• Во-вторых, одним из основных направлений внешней политики ПСР было стремление сделать Турцию "миротворцем на периферии международной системы". Связи турецкого правительства с ХАМАСом позволили Турции претендовать на роль посредника во время войны в Газе в декабре 2008 — январе 2009 годов в "вакууме, образовавшемся после политики Европейского союза и США", хотя и без конкретного результата. Одновременно дипломатические отношения с Израилем пошли на спад после знаменитого "минутного" инцидента в 2009 году, а год спустя – после нападения на флотилию в Газе, в результате которого погибли девять турецких активистов, выступающих за Палестину. После десятилетнего перерыва дипломатические отношения были восстановлены в 2022 году.

Наконец, защита прав Палестины и палестинцев является для ПСР частью ее стремления отстаивать интересы мусульман всего мира. Партийная элита и ее основной электорат считают, что освобождение мусульман от западного культурного и политического господства уже началось в Турции (благодаря Эрдогану) и может распространиться на другие страны. Эрдоган поощряет эту риторику. В 2020 году, после перестройки Святой Софии в мечеть, он назвал ее "предвестником освобождения мечети Аль-Акса".

От цивилизационных устремлений к региональной изоляции

Арабские восстания 2011 года стали поворотным пунктом в лидерских амбициях ПСР. Эрдоган стремился позиционировать себя и турецкое правительство как лидера мусульманского мира, поддерживая суннитских исламистов на всем Ближнем Востоке. ПСР оправдывает эту политику, ссылаясь на демократический процесс и тот реальный факт, что партии, связанные с "Братьями-мусульманами", побеждают на выборах по всему региону. В рамках этой политики Турция предоставила убежище многим исламистским изгнанникам и щедро поддерживала их организации, действующие на территории страны. В периоды внутренних противоречий, таких как неудачная попытка переворота в 2016 году или спорный конституционный референдум в 2017 году, ПСР, в свою очередь, приветствовала поддержку Эрдогана со стороны суннитских исламистов.

Однако идеология – не единственная причина симпатий суннитских исламистов к Эрдогану (и Турции). Интересы также имеют значение. Турция часто рассматривалась как балансирующая сила по отношению к арабским автократам Египта, Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов, которые видят в политическом исламе угрозу своему выживанию. Этому мнению способствовали все более конфронтационная внешняя политика Анкары и расширение ее военного присутствия с 2016 года.

Однако восприятие Турции как деструктивной державы одновременно привело к сотрудничеству между партнерами Турции, ее старыми и новыми соперниками. Оказавшись в ловушке несоответствия между заявленными амбициями и реальными возможностями, Анкара становится все более изолированной.

Предел усилий Турции по региональному сближению

Начиная с 2020 года Турция пытается выйти из почти десятилетней региональной изоляции. Смена политики Турции была вызвана целым рядом факторов, включая экономические проблемы Анкары, избрание президентом Джозефа Байдена, геополитическую перестройку в регионе после заключения Авраамских соглашений, сближение сирийского правительства с региональными властями и ослабление связей Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов с Катаром. Кроме того, Анкара с настороженностью смотрела на расширение сотрудничества Греции, Республики Кипр, Израиля и арабских государств в восточном Средиземноморье. Совпавшее во времени расхождение интересов Египта, Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов, а также снижение доверия к дальнейшему участию США в делах региона способствовали усилиям Турции по сближению.

В рамках этой смены политики Анкара стала осторожнее и дистанцировалась от арабских исламистов, чтобы помочь восстановить отношения с региональными игроками, включая Израиль. Турецкое правительство обратилось к связанным с "Братьями-мусульманами" медиа-каналам с просьбой смягчить критику. Один из действующих в Стамбуле спутниковых телеканалов, Mekameleen, объявил в 2022 году о прекращении вещания и закрытии восьми студий. По имеющимся данным, Анкара также потребовала от "Братьев-мусульман" и членов ХАМАСа покинуть Турцию. Аналогичным образом в апреле того же года турецкий суд перенес судебный процесс над убитым в Турции саудовским диссидентом Джамалем Хашогги.

Однако последний цикл войны в секторе Газа показал пределы усилий Турции по сближению, особенно с Израилем. В ответ на предложение Турции о посредничестве израильский посол в Анкаре дал понять, что время для этого еще не пришло. Госсекретарь США Энтони Блинкен пропустил Турцию в своей челночной дипломатии, обхаживая арабские страны региона с целью обеспечения гуманитарного доступа через КПП Рафах, продолжения дипломатии заложников и предотвращения возможной эскалации региональной войны. Между тем Анкара все чаще выступает с критическими заявлениями в адрес Израиля. В ночь спорного нападения на арабскую больницу Аль-Ахли, которое Эрдоган назвал "последним примером антигуманных израильских атак", Израиль попросил своих граждан покинуть Турцию "как можно скорее". Прошли демонстрации у израильского и американского консульств в Стамбуле, а также у военных баз США в Малатье и Адане. Через два дня Израиль выслал из страны всех своих дипломатов.

Отношения Анкары с ХАМАСом также представляются малозначительными. По словам одного из сотрудников турецкой разведки, турецкое правительство ведет переговоры с ХАМАСом об освобождении заложников по просьбе "многих государств, особенно западных". Министр иностранных дел Германии Анналена Баербок отметила, что ее министерство находится в контакте с Катаром и Турцией, которые "имеют каналы для переговоров с ХАМАСом", чтобы добиться освобождения немецких заложников. Однако, по словам министра иностранных дел Турции Хакана Фидана, на момент написания статьи никаких конкретных результатов достигнуто не было. Решающую роль в переговорах по освобождению заложников, по всей видимости, играет Катар.

Турция и международная система

Чтобы вернуть Анкару в хрупкий региональный порядок, Фидан 17 октября в интервью проправительственной газете "Сабах" предложил "формулу гаранта". В соответствии с принципом сосуществования двух государств в границах 1967 года и со столицей в Иерусалиме, эта формула предусматривает, что одна из стран региона, "включая Турцию", выступит гарантом будущего палестинского государства. Фидан также отметил, что "другие страны могли бы сыграть ту же роль для Израиля", и упомянул о важности "потенциальной единой позиции Китая и России как членов Совета Безопасности ООН" в урегулировании израильско-палестинского конфликта. Россия и Китай недавно высказались в поддержку двухгосударственного решения, которое международное сообщество до недавнего времени считало нереальным.

Настойчивость Турции в вопросе о двух государствах переплетается с критикой международной системы, которая в последнее десятилетие стала одной из главных тем для руководства ПСР. Анкара часто критикует структуру Совета Безопасности ООН под лозунгом "Мир больше, чем пять". Она также требует такого международного порядка, который "относится к каждой стране на равных, и в котором каждая страна может чувствовать себя в безопасности и быть равноправным партнером".

Эта логика лежала в основе призыва Эрдогана к Западу и международному сообществу в беседе с премьер-министром Великобритании Риши Сунаком "эффективно действовать против нарушений прав человека в Газе" и "помнить об обещаниях, данных палестинцам [имеется в виду решение о двух государствах] вместо того чтобы заниматься провокациями, которые приведут к дальнейшей эскалации конфликта". Эту же логику Фидан озвучил самым прямым образом, когда обвинил Израиль в "краже палестинских земель" (имея в виду продолжающееся расширение Израилем поселений, которое ООН считает нарушением международного права).

Недовольство мировым порядком, возглавляемым США

За этими заявлениями также скрывается стойкая оппозиция Турции мировому порядку, возглавляемому США. Правящая элита Турции считает, что "Западу не хватает стратегического мышления, и он все больше отдаляется от остального мира перед лицом различных проблем, включая отношения с Китаем, миграцию и террор, а также смещение экономической тяжести с Запада на Восток".

Для Анкары однозначная и безоговорочная поддержка, которую администрация Байдена оказывает Израилю, подтверждает это убеждение. Сближая политику Турции, Египта, Саудовской Аравии и других стран, проправительственные журналисты ожидают, что конфликт приведет к усилению изоляции Израиля. Большинство турецких политических деятелей, независимо от их идеологической принадлежности, склонны рассматривать недавний конфликт в Газе как конфликт между так называемым Западом (во главе с США) и Востоком. После спорного теракта в больнице Аль-Ахли в городе Газа в адрес правительства стали звучать призывы объединиться со странами Юга, чтобы "остановить американо-израильский альянс".

Однако предлагаемые методы разнятся. Выступая 18 октября на экстренном заседании Организации исламского сотрудничества, Фидан призвал мусульманские страны действовать "уверенно" и "бросить вызов навязанному им гегемонистскому нарративу", не предложив, однако, конкретной дорожной карты, как это сделать. Девлет Бахчели, лидер младшего партнера ПСР, Партии националистического движения, заявил, что Турция должна осуществить военное вмешательство, если прекращение огня не будет достигнуто. Те, кто критикует цивилизационные устремления Анкары, но разделяет ее стремление к независимой от Запада внешней политике, призывают выгнать американских военных с авиабазы Инджирлик и радиолокационной станции Кюречик в Малатье.

Напряженность в Восточном Средиземноморье: от Газы до Сирии

Хотя руководство ПСР, судя по всему, не в восторге от этих требований, оно, безусловно, ощущает давление усиливающегося американского присутствия в регионе. По мнению Эрдогана, решение администрации Байдена направить авианосцы в Восточное Средиземноморье препятствует усилиям Турции по деэскалации ситуации.

Помимо критики отсутствия американского лидерства в оказании давления на Израиль с целью прекращения огня, Анкара внутренне обеспокоена тем, что усиление американского присутствия в Восточном Средиземноморье наносит ущерб ее региональным интересам. Проправительственные журналисты проводят аналогии с операцией Provide Comfort, начатой в 1991 году под руководством США для защиты курдских беженцев, покидающих север Ирака после войны в Ираке, и доставки гуманитарной помощи.

В политическом спектре действительно растет консенсус относительно того, что возвращение США в регион – это акт сдерживания не только Ирана и его сторонников, но и Турции. Опасение состоит в том, что усиление американского присутствия еще больше подорвет усилия Анкары по предотвращению создания курдской автономии под руководством Партии демократического союза и Отрядов народной самообороны на севере Сирии, которые Турция рассматривает как продолжение Рабочей партии Курдистана. США и Турция считают Рабочую партию Курдистана террористической организацией. Анкара оправдывает свою позицию в отношении ХАМАСа позицией США в отношении курдов в Сирии.

Выявление слабых мест во внешней политике Турции

В целом реакция Анкары на жестокое нападение ХАМАСа на израильских граждан, широкомасштабные ответные действия Израиля, повлекшие за собой массовые разрушения и гибель людей в Газе, а также однозначная и безоговорочная поддержка израильской политики со стороны Америки подчеркивают ограниченность возможностей Турции. После двух десятилетий политики, направленной на расширение роли Турции на Ближнем Востоке, Анкара фактически является маргинальным игроком.

Отчасти это объясняется хрупкостью отношений Турции с Израилем, ХАМАСом и США. Позиция Турции также расходится с позицией Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов, которые открыто осуждают насилие ХАМАСа и одновременно критикуют непропорциональные ответные меры Израиля и позицию западных стран.

Однако кажущаяся незначительность влияния Анкары также говорит об отсутствии у Турции рычагов воздействия на противоборствующие стороны в нынешнем конфликте. Здесь уместно сравнение с позицией Турции в Черном море. Анкара может продолжать политику хеджирования в Черном море благодаря Конвенции Монтре и членству в НАТО. В случае с войной в Газе ни одно из этих условий не поможет. Учитывая отсутствие аналогичных инструментов, состояние турецкой экономики и репутационные издержки, которые Анкара наложила на себя в последнее десятилетие, ее влияние ограничивается риторическими заявлениями.

Об авторе

Синем Адар – научный сотрудник Центра прикладных исследований Турции Германского института международных отношений и безопасности.