США против РФ. Готова ли Америка к затяжной войне с Россией

Как покажут себя оснащенные по последнему слову техники ВС США в войне против Китая или России? Нынешняя российско-украинская война дает ответ – например, подвергая сомнению некоторые из глубоко укоренившихся военных аксиом США. Две из таких аксиом особенно важны: вера в скоротечность и разрушительность будущих войн, а также необходимость наличия профессиональных вооруженных сил для ведения сложных боевых действий. Второй пункт вытекает из первого: если войны будут короткими, то смысл имеет лишь та армия, которая находится в нашем распоряжении на момент начала вооруженного конфликта.

Фокус перевел новый текст Дэвида Джонсона, посвященный войнам нашего времени.

Война США и РФ. Тупик профессиональных армий

Как мы увидим, это стало самоисполняющимся пророчеством – и если оно окажется ложным, последствия для США станут катастрофическими. Предположим, что будущие войны с равными противниками будут затяжными и изнурительными – смогут ли одержать в них верх страны с относительно небольшими, полностью добровольческими армиями и без испытанных и надежных систем восстановления численности личного состава?

Хотя еще слишком рано говорить об окончательных выводах войны в Украине, Запад может забыть о коротких войнах между государствами, ведущихся профессиональными армиями. В последний раз подобный переход произошел в результате Французской революции. Расстановка сил во Франции навсегда изменилась, что стало очевидно после казни короля Людовика XVI и королевы Марии-Антуанетты. Гильотина стала окончательным политическим арбитром. Убийство монархов было, разумеется, плохим прецедентом для европейских держав, и те мобилизовались, чтобы восстановить французскую монархию и не допустить распространения революции. В ответ на эту угрозу французы ввели общую воинскую повинность, охватывавшую всю французскую нацию.

Модель Фридриха Великого

Фридрихова система ведения войны опиралась на высококвалифицированные профессиональные армии, состоящие в основном из оплачиваемых добровольцев, ряды которых пополнялись за счет призыва в зависимости от практики той или иной страны. Это были времена, когда солдаты служили за королевский шиллинг.

Стоимость армий, финансировавшихся лично королем, определяла их размер: все они были небольшими. В 1772 году армия Фридриха в мирное время была третьей по численности в Европе – 190 тысяч человек, уступая армиям Австрии (297 тысяч) и России (224 тысячи).

Потери в сражениях, учитывая тактику и вооружение того времени, были высокими и практически равными для обеих сторон.

В битве при Молвице в апреле 1741 года 21 600 солдат Фридриха столкнулись с 16 000 австрийцев. Несмотря на победу, пруссаки понесли 4850 потерь против 4550 у австрийцев.

Инструкции Фридриха Великого офицерам показывают, почему участие в сражениях в его эпоху было столь опасным: "Батальоны должны атаковать, когда они находятся в двадцати, а лучше в десяти шагах (на усмотрение командира), и начинать с мощного залпа по врагу. Сразу же после этого они должны вонзить штык в ребра противника, одновременно крича ему, чтобы он бросил оружие и сдался".

Во времена короля Фридриха решением проблемы поддержания дорогостоящих и труднозаменяемых армий было ограничение масштабов войны. Как пишет Грегори Фремон-Барнс, войны древних режимов были намеренно ограниченными: это "борьба за территорию или экономические преимущества без радикального нарушения существующего баланса сил между великими империями". Учитывая скудость средств различных монархий, это было неизбежно. Тем не менее, армии постоянно рыскали по Европе в поисках новых рекрутов – в какой-то момент иностранные наемники составляли более трети прусской армии. Подобно нынешним бонусам за службу, во времена Фридриха динамика спроса и предложения на рынке определяла, сколько нужно нанимать солдат.

Настоящая революция в военном и политическом деле

Французская революция изменила все. В августе 1793 года Национальный конвент принял решение о массовом призыве. В течение года после этого французская армия выросла до беспрецедентного числа в полтора миллиона граждан, ставших под ружье. Республика стала образцом вооруженной нации с самодостаточной армией, основу которой составляют граждане при поддержке мобилизованного населения и промышленной базы.

Наполеон ожесточенно орудовал этим инструментом, бесчинствуя по всей Европе, пока другие государства не переняли его методы (кроме расширения прав и возможностей собственных граждан), чтобы выдержать его натиск.

По иронии судьбы, ответные действия Франции в конечном итоге положили конец абсолютным монархиям, которые короли пытались сохранить, и навсегда изменили европейскую политику, а также военные и мобилизационные методы. Важно отметить, что массовая мобилизация давала возможность ежегодно восполнять потери по мере того, как новое поколение молодых мужчин достигало совершеннолетия. Именно в этом заключался смысл строф "Марельезы", известных каждому французу: "И если они падут, то наши молодые герои, которых снова родит земля, будут все готовы биться!".

Воинская повинность позволила Наполеону восстановить свою армию, несмотря на ужасающие потери. Знаменитая кампания в России – самый яркий тому пример. В июне 1812 года около 600 тысяч солдат Великой Армии (точное число не установлено) вторглись в Россию. В декабре из нее вышло примерно 120 тысяч. Но всеобщая воинская повинность принесла свои плоды. К 1815 году Франция располагала 300-тысячной армией, а на роковую битву при Ватерлоо Наполеон собрал 73 тысячи солдат.

Такие методы ведения войны, организации и мобилизации продолжали развиваться и после наполеоновских войн. Массовые армии, укомплектованные призывниками и поддерживаемые мощными промышленными базами, стали новой нормой.

Накануне Первой мировой войны армии достигли таких размеров, которые Фредерик и даже Наполеон с трудом могли себе представить. В 1914 году Франция имела 4 миллиона человек под оружием, Германия – 3,8 миллиона, а Россия – 5,971 миллиона. Эти армии, чьи огромные потери можно было восполнить ежегодным набором новых призывников, питали ненасытные аппетиты двух затяжных мировых войн.

Когда государству ничто не угрожает

До войны во Вьетнаме призыв в армию считался необходимым и в Соединенных Штатах – учитывая угрозы, которым подвергались граждане, призываемые на службу. Однако эта война не представляла экзистенциальной угрозы, так что идея отправлять американцев на смерть или увечья во все более непопулярной войне потеряла поддержку американского народа. Война и принудительный призыв разожгли общественные волнения и имели серьезные политические последствия вплоть до своего окончания в 1973 году.

Теперь нормой в США стали относительно небольшие (по меркам холодной войны) добровольческие армии. После окончания холодной войны большинство западных государств также прекратили или ограничили практику призыва в армию. К ним относятся Китай и Россия, которые тоже переходят к профессиональным вооруженным силам, хотя в обеих странах сохраняется действующая система призыва.

Китаю не приходится полагаться на призыв – ряды его армии пополняются добровольцами.

Россия по-прежнему дважды в год регистрирует своих граждан, достигших призывного возраста, но с переменным успехом переходит на контрактную основу для повышения профессионализма своей армии. После года службы призывники попадают в резерв, чтобы в случае необходимости обеспечить мобилизационный потенциал.

Смогут ли американские военные остаться в строю в случае таких же потерь?

В случае чрезвычайной ситуации национального масштаба логично было бы искать замену личного состава в Системе избирательной службы. Однако с момента прекращения призыва в 1973 году инфраструктура избирательной службы США атрофировалась.

Во-первых, Министерство обороны не требует призыва. В отчете Управления правительственной отчетности за 2018 год отмечается: "Не существует оперативных планов, предусматривающих мобилизацию на уровне, требующем призыва". Сторонники исключительно добровольческих сил считают, что те "они гораздо более опытные, мотивированные, дисциплинированные и преданные, чем призывная армия во время Вьетнама. Не зря они считаются самой эффективной боевой силой, которую когда-либо видел мир".

Таким образом, возвращение к призыву снизит эффективность вооруженных сил.

Более того, в своем нынешнем состоянии Система избирательной службы в основном отвечает за регистрацию мужчин, имеющих право на призыв, поскольку, несмотря на периодические попытки включить в списки и женщин, последние в настоящее время освобождены от призыва.

В Конгрессе периодически выдвигаются законопроекты о полной отмене избирательной службы – включая отмену регистрации мужчин, подпадающих под призыв. Даже если бы система работала так, как задумано, она не может начать проводить призыв в армию, пока Конгресс и президент не санкционируют призыв. Первые призывники явятся на службу только на 193-й день после принятия соответствующего закона. Стоит отметить, что на момент написания этой статьи российско-украинская война длится 125 дней, а замена потерянного личного состава уже стала проблемой для обеих стран. Наконец, солдаты не готовы к службе, пока они успешно не пройдут начальную подготовку. Подготовка подразделения пехоты в соответствии с программой One Station Unit Training занимает 22 недели. В лучшем случае, первая группа пехотинцев будет готова к отправке в бой примерно через год.

Некоторые сомневаются, что система сможет выполнить даже эту скромную задачу. Ведомства несут ответственность за подготовку своих новобранцев. Во время интервью для анализа работы Системы избирательной службы, проведенного в 2018 году Управлением правительственной отчетности, военные чиновники выразили сомнения в наличии достаточного количества "учебных помещений, униформы или финансирования для приема, обучения, оснащения и интеграции большого потока призывников в случае призыва".

Что показывает российско-украинская война?

Первое наблюдение, которое можно сделать по итогам войны в Украине, заключается в том, что современные крупные боевые операции не обязательно короткие. Даже эта война, длящаяся менее пяти месяцев, все равно не коротка по меркам любого крупномасштабного конфликта между относительно равными противниками. Это доказывает, что необходимо фундаментально пересмотреть подход США к ведению войн, возникший после окончания холодной войны, согласно которому превосходные американские технологии, используемые лучшими профессионалами, сделают войны "короткими, решительными и ведущимися с минимальными потерями".

Что, если это не так? Может быть, будущие войны великих держав будут как в Украине или даже хуже?

Мы являемся свидетелями войны на истощение, ведущейся в основном на суше, за территорию, которую жаждут обе стороны. Это только укрепляет решимость обоих противников. Более того, чем дольше продолжается война, тем сильнее становится стремление России и Украины к победе и тем больше потерь понесет каждая из сторон.

17 июня украинский бригадный генерал Алексей Громов заявил в интервью ABC News, что его армия теряет 1000 человек убитыми и ранеными в день в ходе тяжелых боев на Донбассе, причем от 200 до 500 из них в среднем ежедневно погибают в бою. Украинские источники утверждают, что с момента вторжения до 27 июня было убито 35 тысяч русских, а ранено гораздо больше.

Следовательно, сохранение количества сил, восстановление подразделений и замена раненых оказываются крайне важными, поскольку обе стороны борются за то, чтобы выстоять и пересилить друг друга. Соответственно, и Россия, и Украина объединяют поредевшие части и возвращаются к своим менее подготовленным резервам, и, несомненно, рано или поздно обратятся к своим призывникам.

Хотя это и выходит за рамки данной статьи, постоянные большие потери материальных средств и неутолимый спрос на боеприпасы также становятся серьезными проблемами в затяжной войне высокой интенсивности. Статья Конрада Крейна о хрупкости американских вооруженных сил в войне на истощение является важным предупреждением.

Более того, учитывая геостратегические реалии НАТО, возможно, американским войскам, как и украинским, придется действовать в обороне, а не в наступлении. Пока что ни одна из концепций ведения боевых действий, разрабатываемых на уровне ведомств и объединенных сил, не делает акцент на оборонительных операциях, равно как и не рассматривает возможностей американского потенциала в обороне территорий. Это явно противоречит основной миссии США в НАТО: сдерживать агрессию. Я предполагаю, что такой подход потребует стратегии сдерживания посредством обороны и соответствующих концепций и возможностей, что противоречит фундаментальному предпочтению американских военных к наступательным операциям.

Как отмечает Крейн, "проходя по коридорам Пентагона, я все еще слышу разговоры о важности решительной победы в первом бою". Он (как и я) считает, что существует ложное убеждение: "Ничего подобного [тому, что происходит с русскими] никогда не случится с ними". Эта токсичная смесь высокомерия и отрицания может привести к проигрышу не только первого сражения, но и всей войны.

Как я уже писал, существует консенсус в отношении главной причины российских неудач: непрофессионализма, обусловленного необученностью войск, нехваткой сержантского состава и некомпетентностью офицеров. Если это верно, то американские вооруженные силы находятся в отличной форме… Идем дальше, здесь не на что смотреть.

Такие оценки не только преждевременны, но и чрезвычайно опасны. Есть причина, по которой американские военные проигрывают свои первые сражения. Вовсе не потому, что они планировали проиграть, а потому, что они готовились к войне, которую хотели, а не к той, которую навязал им враг.

Первое сражение может стать затяжным и единственным в войне, если Соединенные Штаты не смогут поддерживать адекватную численность сил в бою. С политической точки зрения, можно только представить, какой будет реакция НАТО, если потери составят хотя бы часть показателей русских или украинцев за несколько коротких месяцев войны, интенсивность которой все еще не снижается. Это битва, которую военные образца Фридриха Великого не выиграют, пока не осознают необходимость стать Наполеоном.

Следовательно, мы должны критически взглянуть на уроки Украины как на катализатор для внесения необходимых изменений, которые позволят нам одержать победу над странами, готовящимися разгромить нас в следующем первом сражении, рассчитывая на нашу неспособность собраться после первой неудачи. Неспособность удерживать подразделения в боях после значительного истощения и быстро заменять большое количество раненых – вот, на мой взгляд, ахиллесова пята полностью добровольческих профессиональных вооруженных сил США.

Что делать без всеобщей воинской повинности?

Если затяжные войны со значительной убылью личного состава реальны, то Министерству обороны необходимо понять, как сохранять силы, восстанавливать подразделения и заменять личный состав. Возлагать надежды на возобновление призыва в ближайшей перспективе не стоит, учитывая нынешнее общественное восприятие угроз, стоящих перед нашей страной.

Время от времени слышится идея ввести систему национальной службы. Но ее цель состоит в том, чтобы воспитать лучших граждан и привить национальное единство, а не удовлетворить потенциальные потребности в замене массовых потерь. Несмотря на это, такие инициативы не получили должного развития. Даже перед лицом растущей угрозы вопрос о том, поддержат ли граждане США призыв в армию, остается открытым.

Стоит напомнить, что принятый в августе 1941 года законопроект о расширении избирательной службы для начала подготовки вооруженных сил США ко Второй мировой войне прошел в Палате представителей всего лишь с перевесом в один голос. Это случилось после того, как Германия захватила большую часть континентальной Европы и продвигалась вглубь Советского Союза. Можно вполне обоснованно задаться вопросом, будет ли Конгресс санкционировать призыв в армию до того, как на НАТО нападут.

Более того, увеличение призыва в армию, скорее всего, не решит проблему. Ведомства и так испытывают трудности с достижением текущих целей мирного времени. Армия выполнила только 40% своих целевых показателей за год и недавно объявила, что будет принимать новобранцев без диплома или аттестата об общем образовании. До этого ВС США уже смягчили стандарты по татуировкам.

Неизвестно, как американский народ отреагирует на новый призыв в качестве защиты от войны великих держав. В любом случае, для ВС США это не та идея, на которую можно полагаться без ее законодательного закрепления. Поэтому Министерству обороны необходимо предпринять шаги по снижению своей уязвимости к массовым потерям. Ниже приведены несколько предложений, которые станут важными первыми шагами.

Следует отказаться от системы ротационной готовности и восстановить систему индивидуальной замены и готовности подразделений. Как убедительно доказывает Роберт Раш в своем новаторском исследовании "Hell in Hurtgen Forest: The Ordeal and Triumph of an American Infantry Regiment", именно модель индивидуальной замены позволяла армии США сохранять боеспособность подразделений

В немецких войсках не было подобной системы, и их подразделения в конечном итоге страдали от истощения, вплоть до потери боеспособности. В связи с этим многие снова вспомнят аргумент, что системы замены подразделений приводят к созданию более сплоченных частей. Это не совсем так. В затяжной войне на истощение, где батальоны сокращаются с такой же скоростью, как это происходит в Украине, способность укомплектовывать, обучать и оснащать подразделения вскоре будет отставать от требований войны. В конце концов, замены можно будет направить туда, где они наиболее необходимы.

Целью американских войск должно быть максимальное количество сил, доступных в любое время и находящихся в состоянии готовности к развертыванию. Ранее это было постоянной моделью в армии – за исключением решения о "модульном построении" в бригадные боевые группы для поддержания бесконечного развертывания в затяжных противоповстанческих операциях в Афганистане и Ираке.

Силы должны постоянно базироваться в ключевых районах Европы и Тихого океана. Там, где нет адекватной инфраструктуры для семей, военнослужащие должны направляться в краткосрочные командировки, как это было в Корее на протяжении десятилетий.

Медицинское обслуживание должно быть направлено на то, чтобы как можно быстрее вернуть солдат в строй.

Вооруженным силам США также необходимо осознать два факта.

• Во-первых, их потенциал крайне недостаточен для того количества потерь, которые несут обе стороны в Украине. Я руководил работой группы RAND, которая пришла к аналогичному выводу относительно регулярных боевых операций перед терактами 11 сентября 2001 года.
• Во-вторых, в условиях значительной угрозы со стороны ПВО эвакуация по воздуху, скорее всего, будет невозможна.

Президент Владимир Зеленский, восхваляя героизм украинских вертолетчиков, доставлявших грузы в Мариуполь и эвакуировавших раненых, подчеркнул: "Мы потеряли много пилотов". Как недавно отметили Дэвид Барно и Нора Бенсахель, "война в Украине поднимает очень серьезные вопросы о том, можно ли эффективно использовать вертолеты – или даже сохранить их – на современном поле боя, и как именно это сделать". Следовательно, о "золотом часе", то есть нынешнем стандарте США для доставки раненых на лечение во время войны, можно забыть, если не будут достигнуты значительные успехи в беспилотной эвакуации раненых.

Наконец, американский народ должен быть готов к реалиям войны, подобной украинской. Мы можем считать себя лучше и сильнее, но необходимо признать, что возможность российских систем наносить большие потери на расстоянии очень велика.

Ни один из этих вариантов не сможет обеспечить достаточную замену потерь в длительной войне на истощение. Тем не менее, эти меры, которые Министерство обороны могло бы начать принимать в ближайшей перспективе, дадут время для реанимации Системы избирательной службы в ответ на кризис. Они могут выиграть год, необходимый для того, чтобы начать замену военнослужащих в зоне военных действий.

Долгосрочные требования затяжной войны с Китаем или Россией потребуют массовой мобилизации американцев – с последствиями, выходящими далеко за рамки восстановления призыва. Как мы видим, впервые со времен Второй мировой войны или войны в Корее, псы войны ненасытно поглощают людей, боеприпасы и материальные средства. Мы в реальном времени наблюдаем, каких жертв это потребовало от Украины и России. Главный вопрос к нам как к нации, размышляющей над реалиями противостояния и конфликта великих держав, заключается в следующем: готовы ли мы к этому?

Об авторе

Дэвид Джонсон – полковник армии в отставке. Главный исследователь в некоммерческой, непартийной корпорации RAND и адъюнкт-исследователь в Институте современной войны в Вест-Пойнте. Автор книги Fast Tanks and Heavy Bombers: Innovation in the U.S. Army, 1917-1945. С 2012 по 2014 год он возглавлял основанную им Группу стратегических исследований при начальнике штаба сухопутных войск генерале Раймонде Т. Одьерно.