Вызовы безопасности. Как НАТО усилить свои морские силы

Зима 1968 года. Многонациональные силы в составе американских, британских, голландских и норвежских кораблей бороздят Северную Атлантику, защищая берега НАТО под общим флагом – впервые в современной истории.

Пять десятилетий спустя, когда основная миссия НАТО стала более актуальной, чем на протяжении жизни целого поколения, военно-морской флот альянса едва держится на плаву. НАТО по-прежнему сохраняет постоянные военно-морские силы – подразделения, находящиеся в непосредственном оперативном подчинении блока. Однако даже в этот период высокой напряженности в состав двух основных постоянных военно-морских групп альянса входит очень мало боевых кораблей.

Фокус перевел материал Джошуа Таллиса об изменениях боевого флота НАТО.

По состоянию на середину декабря в Первую группу входили три боевых корабля – по одному от ВМС Нидерландов, Дании и Франции. Всего два боевых корабля составляли Вторую группу (от США и Испании). Это не похоже на подавляющее присутствие морских командиров НАТО, которым поручено нести морскую вахту альянса. Скорее, это бледная тень истории альянса в обеспечении безопасности на море.

Альянс способен на большее и для морского командования НАТО, и для командующих на передовой, и для себя самого. Возможно, история и не повторяется, но возвращение реваншистской России делает прежнюю морскую структуру НАТО хорошим источником вдохновения для будущего альянса. В прошлом альянса прослеживается общая черта – ценность размещения военно-морских сил в определенных регионах для достижения конкретных целей. Такая регионализация и специализация, прослеживаемая в оценке структур морского командования НАТО с течением времени, открывает пути к созданию постоянных морских сил, подходящих для использования в новой Европе.

Постоянные военно-морские силы НАТО – относительно доступный способ подать политический сигнал о единстве и готовности альянса к обороне, причем без потенциально нежелательной политической подоплеки сухопутных формирований. Это особенно ценно для Соединенных Штатов сейчас, когда они уделяют больше внимания своему военно-морскому присутствию в Индо-Тихоокеанском регионе.

В преддверии нападения России на Украину военно-морские силы были главным инструментом, который альянс использовал для демонстрации решимости коллективной обороны. В связи с дестабилизацией Европы после российского вторжения и с глобальными требованиями, налагающими военные обязательства на США, как НАТО, так и Соединенные Штаты выиграют от переосмысления организации и использования ВМС альянса. На протяжении всей холодной войны такие подразделения вносили свой вклад в охрану морских узлов и вызывали конструктивные дискуссии о стратегической роли военно-морских сил в обороне Европы. Сейчас самое время вернуться к этой истории, чтобы определить морское будущее НАТО и вклад США в него, направить ограниченные активы ВМС США туда, где они наиболее необходимы, и укрепить военно-морской потенциал блока для поддержания сдерживания и ведения боевых действий в случае необходимости.

Морская история НАТО

История морского командования и управления НАТО изобилует примерами узкой географии и специализированных миссий. Раздвоение территории боевых действий НАТО на два наиболее известных командования – Союзное командование "Атлантика" и Союзное командование "Европа" – поставило морскую сферу в центр ответственности одного верховного союзного главнокомандующего и на фланги ответственности другого. Третье главное командование, Союзное командование "Канал", отвечало за Ла-Манш и Северное море. С первых дней существования НАТО два из трех командований были организованы с учетом морской географии, что позволяло защищать морские подходы альянса, обеспечивать подкрепление Европы из Северной Америки и противостоять советской подводной угрозе.

Среди подчиненных командований формировались специализированные и региональные структуры, многие из которых строились вокруг критически важных элементов морской географии. В 1962 году командующий Северными силами НАТО создал Балтийские подходы Союзных сил. В 1967 году за подходы к Средиземному морю стал отвечать специальный командующий в составе Иберийского атлантического командования, который контролировал вход в море. Таким образом, к середине 1960-х годов три основных морских опорных пункта НАТО – Гибралтарский пролив, Скагеррак и Ла-Манш – получили своих собственных командующих, которые следили за их обороной.

В этом русле регионализации происходило и развитие специализированных оперативных формирований. Командующий Союзными силами в Южной Европе, которые исторически всегда возглавлял адмирал ВМС США, создал Ударные силы и силы поддержки в Южной Европе в качестве основного боевого элемента Средиземноморья, основу которого составлял Шестой флот США. На западе Атлантическое командование союзных войск проталкивало идею создания собственного Ударного флота Атлантики, основу которого составляли базирующиеся на Втором флоте США авианосные боевые группы с самолетами, способными наносить ядерные удары. Как мы увидим, эта конструкция региональных командований и организованных в соответствии с задачами сил представляет собой ценную модель для сегодняшнего НАТО.

Появление постоянных военно-морских сил

Именно в этом историческом контексте были созданы силы, известные сегодня как Первая и Вторая постоянные морские группы НАТО, хотя они появились не одновременно и имели разную структуру. Несмотря на их нынешнее название, которое подразумевает равенство в размерах и задачах, эти силы имеют разные исторические корни. Их история важна для понимания того, почему их будущее не должно быть зеркальным отражением друг друга, и почему нынешние группировки сил тоже следует воспринимать как отличные друг от друга.

Первая группа старше Второй. Адмирал Ричард Колберт создал эти первые постоянные военно-морские силы мирного времени в 1968 году как подразделение Атлантического командования союзных войск – Постоянные военно-морские силы Атлантики. Главные морские задачи командования – защита морских путей сообщения и укрепление Европы морскими силами быстрого реагирования – стали идеальными для проверки коалиционных военно-морских сил. Концепция Колберта, которую он продвигал ранее в других регионах, но с меньшим эффектом, на этот раз была воплощена в жизнь благодаря серии учений Matchmaker. Эти многомесячные военно-морские учения, начавшиеся в 1964 году, обеспечили организационную надстройку для того, чтобы постоянные военно-морские силы стали реальностью. Председатель Военного комитета НАТО описал идею Колберта как "бесконечные учения Matchmaker", что вполне уместно, учитывая, что их первое развертывание опиралось на персонал учений, и уже разрабатывались планы для следующего их этапа.

Одним из ценных результатов создания постоянных военно-морских сил стала дискуссия о морской сфере в стратегии НАТО. С самого начала существования альянса морская география НАТО понималась как часть более широкого целого. Как пишет военно-морской аналитик Питер Свартц о первом Верховном главнокомандующем союзными войсками в Европе: "Стратегическая концепция Эйзенхауэра заключалась мощных американских и британских морских ударных силах на обоих европейских флангах НАТО [т.е. на северном и южном морях] с тем, чтобы сухопутные и воздушные силы НАТО были сосредоточены в центре". К концу 1960-х годов в исследованиях НАТО, связанных с созданием постоянных сил, была разработана концепция "внешнего усиления флангов", одна из идей которой заключалась в том, что северный и южный фланги в оперативном отношении отличаются друг от друга.

Создание постоянных сил вызвало дискуссии и о том, как управлять политическими сигналами, присущими постоянным военно-морским формированиям.

В современной документации выделяются три спорных момента:

• Потребуют ли операции мирного времени (включая заходы в порт) "политического разрешения";
• Как силы, находящиеся под оперативным контролем других командиров, учитываются при реагировании группы на кризисы;
• Насколько гибкой окажется группа при реагировании на непредвиденные обстоятельства без политического одобрения старшего руководства (как правило, чрезвычайно медленного).

Другими словами, многие из сегодняшних проблем управления альянсом на море вовсе не новы.

Из-за присущей объединенным силам политической сложности их статуса и задач идею постоянных военно-морских сил, при всей ее привлекательности, нельзя было просто скопировать в Средиземноморье. Там в 1969 году Союзные силы Юга создали дежурные силы. Только в 1992 году на смену дежурным силам пришли постоянные военно-морские силы Средиземноморья, которые стали Второй группой. Прошло еще четыре года, пока в 1973 году Командование союзных войск в Канале не создало свои постоянные военно-морские силы, предназначавшиеся в основном для минной безопасности и не имевшие аналога в Средиземноморье до 1992 года.

Дрейф после холодной войны

После окончания холодной войны исчезновение угрозы (а вместе с ней и цели существования), наряду с резким сокращением оборонных бюджетов США и Европы привели к устойчивой дерегионализации и потере специализации морских сил НАТО. Институциональные изменения постепенно оптимизировали бюрократию альянса для перехода к мирному времени в 1990-х годах. Члены НАТО ориентировались прежде всего на финансовую целесообразность.

В 1994 году НАТО сократила число основных командований с трех до двух (Европа и Атлантика), выведя из состава командования Командование канала и передав его акваторию Командованию союзных сил в Европе. В 1999 году в результате внутренней реорганизации количество подчиненных подразделений в оставшихся главных командованиях сократилось на две трети. Союзное командование "Атлантика" со временем начало терять свой ярко выраженный флотский колорит – его возглавили генералы морской пехоты и армии США, а в 2003 году его лишили оперативной роли. Последнее изменение привело к закрытию трех преимущественно морских подчиненных командований, включая бывшее Иберийское атлантическое командование, базировавшееся в Лиссабоне.

На оперативном уровне атлантические постоянные военно-морские силы перешли к борьбе с наркотиками и оказанию помощи при стихийных бедствиях в Карибском бассейне, а Ударные силы и силы поддержки Юга начали серию перемещений, которые завершились расширением их оперативных полномочий на всю зону операций НАТО под флагом Ударных сил и сил поддержки НАТО. Такие изменения коснулись не только НАТО: Шестой флот США вышел за пределы Средиземноморья, чтобы соответствовать расширенным полномочиям Европейского командования. Как отмечает Свартц, эти изменения ознаменовали "гибель самой концепции отдельных морских театров военных действий, как в структуре командования США, так и в структуре командования альянса НАТО".

Сейчас тенденция консолидации, похоже, движется в обратном направлении. В ответ на российскую угрозу НАТО и ВМС США создали третье Объединенное командование сил (в Норфолке). Оно повторяет местоположение и задачи Союзного командования Атлантики и опирается на вновь введенный в строй Второй флот США, действующий в качестве базы усиления для операций в Атлантике. Коммюнике Брюссельского саммита НАТО 2021 года также подразумевает углубление приверженности региональным подходам в командовании и управлении. В более широком смысле, в коммюнике упоминаются такие географические подразделения НАТО, как Черноморский, Северный и Средиземноморский регионы, что подразумевает наличие региональных подгрупп интересов, предназначенных для решения региональных проблем безопасности. Поскольку угроза Северной Атлантике за последние несколько лет возникла вновь, показательно, что регионализация и специализация вновь материализовались как важные решения для морской обороны НАТО.

Какое будущее ждет флот НАТО

Безусловно, морская история НАТО изобилует примерами того, как командование альянса определяло политические решения. Соединенные Штаты, например, создали Ударный флот Атлантики отчасти для того, чтобы обеспечить контроль над ядерным оружием, размещенным на море. Где расположены командования и какие руководящие должности занимают те или иные страны – это всегда политические вопросы. Однако морское наследие НАТО сводится не просто к созданию тех или иных командований ради воплощения политики альянса. Появление региональных, ориентированных на морское судоходство командиров и специальных оперативных групп является примером того, как компромиссы ради поддержания коалиции привели к уникальным долговечным решениям. Другими словами, хотя руководство альянса могло стать причиной некоторых политических решений, это давление в конечном итоге привело к более эффективному подходу к обеспечению безопасности на море в масштабах всего театра военных действий. Этот анализ истории НАТО показывает, что внешние ограничения могут принести пользу при разработке структуры и сил для операций на море – а ограничения могут принимать различные формы, включая растущее желание Соединенных Штатов вывести свои военно-морские силы за пределы Европы.

Военно-морские комбатанты могут выполнять множество миссий, но без четких полномочий военно-морские силы окажутся на распутье между широкими возможностями и неясными намерениями. Создание еще большего количества уровней командования в ответ на эти вызовы – не лучшее решение, которое следует извлечь из этой истории. Скорее, ценность регионализированных и специализированных органов заключается в создании ограничений, которые служат в качестве методов решения сложных вопросов полномочий и управления альянсом. Хотя командиры могут обоснованно возражать против дополнительных ограничений, при правильном подходе командование и управление должны в конечном итоге устанавливать четкие ожидания и позволять командирам принимать оперативные решения с уверенностью и адекватной скоростью. Командование миссией как квинтэссенция военно-морского руководства не может существовать без ясной цели.

Масштабные миссии, адаптированные к географической реальности, помогут снять вечную озабоченность национальных лидеров тем, что их военно-морские силы используются для целей, не согласованных с ними. Такие опасения существуют давно: дискуссии вокруг создания изначальных постоянных сил демонстрируют те же опасения по поводу сферы контроля и политических и военных сигналов, которые влияют на существование постоянных сил сегодня. Опять же, более узкая география и четко определенные миссии могут улучшить ситуацию. Оперативные группы, ориентированные на конкретные задачи, позволят политикам осознавать характер и масштаб своего вклада, а союзные ВМС принесут весомые преимущества своим гражданским хозяевам.

Конечно, постоянные силы сильны лишь настолько, насколько сильны все их составляющие. Исторически сложилось так, что обязательства США в отношении постоянных военно-морских сил Атлантики были долговременными и сбалансированными, а надводные боевые корабли и командующие предоставлялись весьма последовательно, хотя и без лишнего энтузиазма. Фактически, центральное место в изначальной концепции постоянных сил занимал расчет на то, что ни одна страна не должна будет предоставлять более четверти своих военно-морских сил, что предполагало модель устойчивого сотрудничества и справедливого распределения бремени в рамках альянса.

Ни одна страна не может и не должна нести бремя постоянных сил в одиночку. Однако, что более актуально для сегодняшней диспозиции ВМС США, она также не должна пренебрегать своим собственным созданием. Если судить по последнему интервалу присутствия США, ВМС участвуют в одной из двух основных групп раз в три года. (Сейчас они командуют Второй группой, а в последний раз командовали Первой группой в 2019 году). Такое участие в чередующихся группах означает, что может пройти шесть лет, прежде чем Соединенные Штаты дважды примут участие в одной и той же группе. Если постоянные военно-морские силы действительно важны, то Соединенные Штаты должны подавать пример и регулярно участвовать в них – а не только когда командуют.

Как и в случае с изначальными постоянными силами, то, как НАТО решит регионализировать и специализировать будущие версии сил, повлияет на дискуссии о том, остаются ли исторические представления о морской географии альянса актуальными для обороны блока сегодня. Простор для обсуждения огромен: от актуальности идеи северных и южных морей как ударных флангов и перспективы четвертой битвы за Атлантику ради защиты морских путей сообщения, до переброски подкреплений из Северной Америки в северный регион НАТО, включающий Швецию и Финляндию. Переоценка отношения групп к стратегии НАТО может привести к появлению произвольного количества миссий и целевых групп.

НАТО может рассмотреть возможность создания сил, предназначенных для участия в учениях, возвращаясь к истокам Matchmaker. Такие силы курсировали бы вокруг театра военных действий для придания национальным и многосторонним учениям морского элемента НАТО. В качестве альтернативы такие силы могут быть направлены на разработку доктрины, эксперименты и стандартизацию оборудования, продвигая альянс от оперативной совместимости к взаимозаменяемости для обслуживания более сложных комбинированных операций. Постоянно действующие Первая и Вторая морские группы НАТО могут быть переименованы в Северную и Южную группы и получить более определенные функции, действуя на флангах Европы – как и предполагал Эйзенхауэр – в соответствии с воздушными и сухопутными кампаниями объединенных командований сил в Брунсуме и Неаполе. Возможно, Средиземноморская оперативная группа также нуждается в особой специализации для защиты особо ценных активов, таких как американские, французские, итальянские и испанские авианосцы. Малые военно-морские силы НАТО также могли бы внести свой вклад в нишу. В Черном и Балтийском морях уже существуют постоянные силы противоминной обороны, но, возможно, северную группу лучше всего было бы направить на защиту морской критической инфраструктуры в Балтийском или Северном и Норвежском морях в свете взрыва "Северного потока".

Заключение

Военно-морской историк Джон Хаттендорф писал, что адмирал Колберт, отец постоянных военно-морских сил, рассматривал эти силы как малозатратные (как в финансовом, так и в политическом плане), позволяющие обойти политически деликатные моменты, связанные с вмешательством США, и одновременно обеспечивающие политическое (и, следовательно, оперативное) доверие к морскому присутствию НАТО. Эти доводы остаются убедительными – НАТО, при поддержке США, должно вдохнуть новую жизнь в свои постоянные военно-морские силы. Однако после полувековой эволюции морского присутствия в альянсе состав таких сил, а также сферы их деятельности, созрел для переоценки. Вялые показатели участия сегодня являются еще одним доказательством того, что настало время для переосмысления.

Как показано в этой статье, морская структура сил НАТО времен холодной войны предлагает идеи для будущего, где предпочтительную роль играют географически ограниченные командования, ориентированные на конкретные задачи. Совершенствование этого подхода могло бы, как это ни парадоксально, увеличить вклад каждой страны в военно-морские группы за счет снижения политической неопределенности, которая возникает при присоединении комбатантов к постоянным силам, расширить оперативную полезность групп за счет адаптации подразделений к определенным функциям, а также повысить готовность сил за счет более целенаправленной подготовки и вооружения на уровне подразделений перед развертыванием. Смысл не в том, что НАТО должно распасться на тысячу морских командований, а в том, что географическое масштабирование приведет к оптимальным результатам. В мире жестких выборов, перетягивающем внимание США на растущий Китай, регионализация и специализация могут стать наилучшим шагом для продолжения легендарной морской истории НАТО.

Об авторе

Джошуа Таллис – доктор наук, военно-морской аналитик Центра военно-морского анализа, где он является старшим научным сотрудником Группы оценивания операций. Дважды выступал в качестве внутреннего советника по аналитике в командовании ВМС США: первый раз во время развертывания ударной группы ВМС США "Гарри С. Трумэн" в Европейской Арктике в 2018 году, а второй – в составе Шестого флота США. В 2019 году написал книгу The War for Muddy Waters: Pirates, Terrorists, Traffickers, and Maritime Insecurity. Мнения, выраженные в этой статье, не обязательно отражают точку зрения работодателя автора или ВМС США.