Штрафбат или фрайкорпус? Что общего у армии Фридриха Великого и российской ЧВК "Вагнер"

Рассмотрев ЧВК "Вагнер" как модернизированный фрайкорпус XVIII века (нем. Freikorps — свободный корпус, добровольческий корпус), мы сможем лучше понять недостатки и возможности этого формирования. Во времена Фридриха Великого эти небольшие группы наемников часто набирались из пленных, но при этом обладали гибкостью и приспособляемостью, которых не хватало обычным подразделениям. И хотя они служили средством политического продвижения для своих лидеров, эта политическая роль была тщательно ограничена интересами государства. В сегодняшнем контексте это означает, что наблюдатели не должны спешить списывать эффективность ЧВК "Вагнер" со счетов – но также не должны поддаваться искушению преувеличивать роль лидера "Вагнера" Евгения Пригожина.

Фокус перевел новый текст Александра С. Бернса, где автор размышляет о том, чем на самом деле является российская ЧВК "Вагнер".

ЧВК "Вагнер" и прусский фрайкорпус

Американская и Французская революции прочно связали военную службу с идеями гражданства, национализма и чести. Солдаты на Западе в основном презирали наемников. Популярная песня периода Французской революции сообщала:

"Друзья, истинный республиканец

Должен любить и беречь своих братьев.

Санкюлот с пикой в руке

Не боится орды наемников.

Он сражается как республиканец"…

В XIX и XX веках массовые армии, созданные национальными государствами и поддерживаемые их промышленной мощью, доминировали в крупномасштабных конфликтах. Вторжение России в Украину – это, по мнению ученых, нечто иное. Уэйн Хсиех утверждает, что мы можем назвать это "постмодерной" войной, а Франц-Штефан Гади предполагает, что это может быть возвращением к кабинетным войнам XVIII века.

В этом контексте история влияет на то, как современные комментаторы воспринимают войска, подобные группе "Вагнер". Джордж Вашингтон однажды напомнил своим солдатам, "что могут сделать несколько храбрых мужчин, сражающихся на своей земле и из лучших побуждений, против низкопробных наймитов и наемников".

Штрафные батальоны, в свою очередь, вызывают в памяти приказы Сталина держать такие подразделения в строю, расстреливая "паникеров и трусов на месте". Описания атак "мясными волнами" и самоубийств призывников ЧВК "Вагнер" усиливают впечатление об устаревшей и тактически отсталой организации, которая в основном служит для переправки живых трупов из российской тюремной системы на фронт в Украине.

Однако такое представление о ЧВК "Вагнер" не соответствует тому, что все чаще говорят об этой организации эксперты. По словам украинских офицеров, а также таких экспертов, как Конрад Муцкя, Франц-Штефан Гади и Майкл Кофман, "Вагнер" продемонстрировал удивительно гибкую тактику, которая противоречит стереотипу о наемниках или карательных батальонов.

Как организация наемников, частично набранная из заключенных, может быть гибкой и адаптируемой – иногда более гибкой, чем регулярная армия России? Один из ответов можно найти в военной истории XVIII века, в частности, в прусской армии Фридриха Великого.

В ходе Семилетней войны армия Фридриха Великого прославилась (возможно, незаслуженно) своей железной дисциплиной и якобы жесткой тактикой. Менее известна роль, которую современные частные военные компании сыграли в успехе Пруссии. В ходе войны вельможи или олигархи использовали свои личные средства для формирования военных подразделений, или фрайкорпусов, для службы бок о бок с прусской армией. Аристократы выделяли деньги, необходимые для вербовки и оснащения этих подразделений. Даже не имея достаточного военного опыта, впоследствии они становились полковниками и владельцами своих новообразованных подразделений – получая должность индепендента.

Евгений Пригожин в ЧВК "Вагнер" – это современная версия обладателя фрайкорпуса XVIII века: вельможа, повышающий свой статус через владение имуществом.

Как и ЧВК "Вагнер", фрайкорпусы пополнялись за счет пленных, в данном случае — военнопленных. В этих якобы прусских частях в большом количестве служили французы, венгры и австрийцы. Так было не только в прусской армии, но и во всей Европе того времени. Известно, что фрайкорпус "Зеленый Лаудон" австрийской армии был набран из прусских военнопленных. Временами такая практика вербовки приводила к критике фрайкорпусов и их бойцов. Сам Фридрих называл этих людей "отвратительными подонками" и "трижды проклятыми". Действительно, одно из возможных применений, которое Фридрих Великий видел для фрайкорпусов, – это атаки мясными волнами. В своем послевоенном письме он предлагал:

"Допустим, враг стоит на холме, и вы хотите его согнать оттуда. Можно использовать эти войска в первой волне, чтобы они вслепую бежали к позициям противника, ведя огонь, пока они не окажутся среди врага… Это должно быть сделано в спешке, без осторожности, иначе вы потеряете много людей".

Эти войска, по мнению Фридриха, были менее ценными, чем его регулярная пехота: потенциальное пушечное мясо.

Однако, несмотря на критику, фрайкорпусы в целом демонстрировали больше инноваций, чем другие прусские солдаты. В отличие от своих более простых инструкций для регулярной пехоты, Фридрих подробно писал о том, как обучать членов фрайкорпуса укрываться "за деревьями" и "в домах", а также как "лежать плашмя", "стрелять из-за камней" и "вести огонь из-за гребня хребта". За последние 30 лет историки неоднократно подчеркивали тактическую адаптивность фрайкорпуса.

Прусский полковник Фридрих Вильгельм фон Клейст сформировал самый успешный фрайкорпус в 1759 году. Из ядра венгерских военнопленных Клейст создал адаптируемую и опасную силу. Эти войска гордились тем, что учились на опыте предыдущих операций. Современный военный писатель Карл Грисхайм описывает типичный анализ Клейстом своего корпуса после операции: "Даже в разгар кампании его метод был таков: после успешных действий он собирал офицеров своего корпуса и указывал на допущенные ошибки, их причины и последствия, а также давал уроки, как избежать подобных промахов в будущем".

Эти подразделения также усовершенствовали версию общевойсковой войны XVIII века, где кавалерия, артиллерия и пехота использовались на микротактическом уровне, чтобы атаковать врага сообща.

Один австрийский ветеран жаловался: "Когда [прусская] команда гусар отделяется от вражеской армии, они всегда имеют 200 гренадеров, марширующих непосредственно позади них в качестве поддержки: поскольку, таким образом, вражеская легкая кавалерия поддерживается пехотой, а наша – нет, наши гусары неизбежно оказываются хуже в каждом столкновении".

Историк Кристофер Даффи утверждает, что совокупный эффект этой гибкости заключался в том, что якобы жесткие пруссаки были более эффективны в действиях малых подразделений, в то время как их враги, по-видимому, обладали большей инициативой. В армии, где господствовала якобы жесткая доктрина, силы, подразделения, не находящиеся под непосредственным управлением военных, имели больше всего возможностей для адаптации.

В прошлом месяце один украинский офицер заявил: "Одна из самых больших угроз со стороны "Вагнера" заключается в том, что у них гораздо больше свободы при атаке, чем у регулярных [российских] войск". Конрад Музыка утверждал, что "есть две ЧВК "Вагнер": более известная — "с осужденными, которые проводят лобовые атаки", и менее известная, куда входят "хорошо обученные силы, способные к адаптации и гибкости".

Майкл Кофман также отмечает: "Есть заключенные, используемые "Вагнером" в больших количествах… но существуют и штурмовые отряды, отряды огневой поддержки и снабжения, состоящие из лучше обученных сил".

Что же произошло с фрайкорпусами XVIII века и что может произойти с ЧВК "Вагнер"?

Когда Семилетняя война подошла к концу, император Фридрих понял, что ему мало пользы от войск, не входящих в его формальную структуру командования, и насильно включил их в регулярные прусские формирования. Возможно, "вагнеровцев" постигнет та же участь, если не хуже. Институт изучения войны недавно писал, что Министерство обороны России намеренно ослабляет "вагнеровцев" в ходе боевых действий вокруг Бахмута. Правда это или нет, но Евгению Пригожину не мешало бы подумать о судьбах владельцев несостоявшихся фрайкорпусов XVIII века. Некоторые, например, польский князь Ежи Марцин Любомирский, оказались в бегах и были изгнаны из Пруссии.

Этот тезис противоречит идее о том, что Евгений Пригожин – это современный Альбрект фон Валленштайн, оказывающий значительное политическое влияние на Путина и ход войны. Валленштайн был опытным командиром наемных войск, финансируемых государством, во время Тридцатилетней войны XVII века. Поскольку в этот ранний период не существовало государственных вооруженных сил, Валленштайн и его наемники были государственными монополистами на применение насилия. В результате Валленштайн почувствовал себя вправе вносить свой вклад в политику и даже начал сам формировать ее.

В нынешних условиях почти немыслимо, чтобы Пригожин принимал независимые внешнеполитические решения для России. Вместо этого, как пишут Альма Кешаварз и Кирон К. Скиннер, "такие институты, как [Корпус стражей исламской революции] и "Вагнер", являются инструментами внешней политики соответствующих государств". Российская внешняя политика определяет возможности Пригожина использовать "вагнеровцев", а не наоборот. Частные ресурсы Пригожина, как и некоторых его коллег XVIII века, меркнут по сравнению с масштабами современной войны, котороую ведет государство. Недавно агентство Bloomberg сообщило, что в связи с издержками конфликта Пригожин переключает свое внимание на Африку и сокращает численность сил "Вагнера" в Украине. Время покажет, произойдет ли это на самом деле, но судьба Пригожина будет напоминать скорее князя Любомирского, чем Валленштайна.

Западной аудитории представление о "вагнеровцах" как о фрайкорпусе поможет точнее оценить их возможности. Военные институты часто уважают своих равных коллег и недооценивают тех, кто кажется инородными. После Американской и Французской революций слово "наемник" стало ругательным. Аналогичным образом, идея вербовки заключенных в войска противоречит западным представлениям о добродетельном солдате-гражданине. Легко было бы недооценить ЧВК "Вагнер", если бы мы думали о ней в таком ключе. Взгляд на группу "Вагнер" в новом историческом свете позволяет нам увидеть ее как потенциально гибкую, адаптируемую и опасную организацию, способную создать проблемы как для украинских военных, так и для Запада.

Об авторе

Александр С. Бернс – доцент истории Францисканского университета в Стьюбенвилле, изучающий связь американской Континентальной армии с европейскими вооруженными силами. Под его редакцией вышел сборник The Changing Face of Old Regime Warfare: Essays in Honour of Christopher Duffy, опубликованный в 2022 году.