Когда трон трещит. Бросят ли силовики вызов Путину

Одной их самых заметных проблем, вызванных разрушительной войной России в Украине, является растущая напряженность между президентом России Владимиром Путиным и силовыми структурами — службами безопасности и военными.

Война началась с телевизионного заседания Путина с Советом безопасности, на котором он укорял начальника Службы внешней разведки Сергея Нарышкина за недостаточный энтузиазм по поводу вторжения. Две недели спустя, когда российские войска столкнулись с большими потерями и неожиданным сопротивлением, Путин поместил двух генералов Федеральной службы безопасности (ФСБ) России под домашний арест и начал расследование по факту недостоверных разведданных и нецелевого использования средств, предназначенных для взращивания прокремлевских групп в Украине. Он также вынудил заместителя командующего Национальной гвардией подать в отставку, по всей видимости, из-за уголовного преследования. В начале апреля один из генералов ФСБ, находившийся под домашним арестом, был переведен в Лефортовскую тюрьму.

Фокус перевел новый текст Андрея Солдатова и Ирины Бороган о высших эшелонах российских силовых ведомств и о том, могут ли силовики бросить вызов Путину.

Поднимут ли армия и ФСБ бунт против Путина

Настала очередь военных: в марте министр обороны РФ Сергей Шойгу, публичное лицо войны и, по общему мнению, один из главных доверенных лиц Путина, исчез из поля зрения почти на две недели на фоне слухов о том, что Путин взбешен ходом вторжения. Когда Шойгу наконец появился – сначала на видеозаписи заседания Совета безопасности, а затем лично на конференции в Министерстве обороны – он выглядел мрачным и замкнутым.

В конце марта американская разведка предположила, что Министерство обороны России не дает Путину четкой картины войны, опасаясь возможных последствий. А 9 апреля Путин реорганизовал систему военного командования, назначив ответственным за операции в Украине генерала Александра Бортникова.

На первый взгляд, эти события свидетельствуют о разительных переменах. В годы, предшествовавшие войне, "силовики", как называют элиту российской службы безопасности, были одним из главных центров власти путинского режима. Как бывший офицер КГБ, Путин давно полагается на службы безопасности для реализации своей политики и сохранения власти. И хотя в последние годы "силовиков" несколько затмило Министерство обороны Шойгу, никогда еще Путин не находился в таком противоречии со спецслужбами и военными, как сейчас.

Ставя вопрос таким образом, легко упустить из виду историю отношений между силами безопасности и российским государством, а также особый фундамент, на котором зиждется власть Путина. Хотя последние события и заслуживают внимания, они вовсе не свидетельствуют о скором разрушении существующего порядка. Даже на фоне нынешней напряженности вероятность того, что ведущие представители силовой или военной элиты могут выступить против Путина, остается незначительной. Стоит разобраться, почему это так и что должно произойти для изменения ситуации.

Милитаризация вместо мобилизации

Чтобы понять, почему "силовики" вряд ли выступят против Путина, необходимо сначала разобраться в истории отношений между военными и государством. Исторически сложилось так, что российская армия никогда не представляла особой угрозы для правителей страны. В отличие от других сильно милитаризованных обществ, в России было очень мало успешных военных переворотов или попыток их провести.

Последний раз российская армия начала открытое восстание в 1825 году, когда декабристы попытались свергнуть царя Николая I; восстание потерпело крах, а большинство лидеров переворота были убиты или сосланы.

К тому же российские военные не создали альтернативных центров власти, как, например, египетские "Свободные офицеры", свергнувшие короля Фарука в 1952 году. Это не значит, что они не пытались: группы ветеранов войны пытались получить политическую власть несколько раз после распада Советского Союза, но каждый раз терпели неудачу.

В 1990-е годы, до прихода Путина к власти, российское правительство было слабым, и Кремль был вынужден балансировать между конкурирующими группами. Иногда это приводило к попыткам военных добиться влияния или даже свергнуть правительство.

В октябре 1993 года группа бывших советских ветеранов, называвших себя "Союз офицеров", приняла участие в ультраконсервативном перевороте, но была арестована до начала восстания. Четыре года спустя российский боевой генерал Лев Рохлин покинул армию и создал собственную политическую партию под названием "Движение в поддержку армии", целью которой был захват Кремля. Партия быстро завоевала популярность, но затем, в 1998 году, жена Рохлина застрелила его во время семейной ссоры на даче. Это убийство породило множество конспирологических теорий, но было понятно одно: движение Рохлина не пережило его смерти.

В те годы силовики, армейские генералы и офицеры время от времени бросали свои силы на поддержку влиятельных региональных лидеров (включая мэра Москвы) в противовес президенту. Но Путин систематически устранял такого рода угрозы.

В России больше не осталось значимых оппозиционных сил. Политические оппоненты Путина либо устранены физически (как Борис Немцов, убитый возле Кремля в 2015 году), либо брошены в тюрьму (как Алексей Навальный, который находится за решеткой с января 2021 года и недавно получил новый срок – девять лет колонии строгого режима), или принудительно отправлены в изгнание (как почти все сторонники Навального и множество бывших членов правительства, в том числе бывший заместитель министра энергетики Владимир Милов, бывший заместитель министра финансов Сергей Алексашенко и даже бывший министр иностранных дел России Андрей Козырев).

В тех редких случаях, когда военные бросали вызов Путину, их усилия пресекали на корню.

Например, в 2005 году Владимир Квачков, отставной полковник военной разведки, попытался убить Анатолия Чубайса – экономиста и идейного вдохновителя спорной российской программы приватизации 1990-х годов. В начале 2000-х годов Чубайс оставался близок к Путину и по-прежнему пользовался его поддержкой. Группа Квачкова взорвала возле дороги бомбу и обстреляла машину Чубайса из автомата, но покушение не удалось, и Квачков сел в тюрьму.

Выйдя на свободу, Квачков безуспешно попытался вернуться в политику и позже вновь был арестован ФСБ. Его популярность ограничивалась стареющими пенсионерами-красноармейцами, которые верили, что Советский Союз был разрушен в результате еврейского заговора. Все остальные считали его человеком, запятнавшим честь мундира. Как сказал нам в то время офицер спецназа, слышавший одно из выступлений Квачкова: "Почему мы должны поддерживать его как политика, если он провалил нападение из засады, которое должен был отработать до совершенства еще в Афганистане?".

Взгляд из-за спины

Помимо систематического уничтожения Путиным оппозиционных сил, существует более глубокая структурная причина неспособности военных бросить вызов Кремлю. В советские годы армия пребывала под бдительным оком тайной полиции. Уже в 1918 году, менее чем через год после большевистской революции, ЧК, предшественница КГБ, сформировала подразделение для борьбы с инакомыслием в рядах Красной армии. Эта бдительность сохранялась и при Сталине, и при его преемниках, державших армию под жестким контролем: в каждой военной дивизии были созданы ячейки Коммунистической партии, а КГБ организовал военную контрразведку для шпионажа за армией. Когда Советский Союз распался, преемницей КГБ стала ФСБ, причем новая служба занимала ту же штаб-квартиру на Лубянке и придерживалась практически тех же методов.

После прихода к власти Путин активно расширял полномочия службы безопасности, предоставив ФСБ полную свободу действий по отслеживанию инакомыслия в армии. В начале 2000 года, еще будучи исполняющим обязанности президента, Путин утвердил серию нормативных актов, которые расширили участие ФСБ в военной контрразведке.

Как гласил закон, ФСБ была уполномочена расследовать деятельность любых "незаконных вооруженных формирований, преступных групп, а также отдельных лиц и общественных объединений", которые могут стремиться к "насильственному изменению политической системы Российской Федерации, насильственному захвату или насильственному удержанию власти". В 2004 году подразделение военной контрразведки ФСБ было возведено в ранг полноценного департамента службы безопасности. Вскоре оно стало самым крупным подразделением ФСБ с многочисленными агентами в российской армии.

Благодаря этих полномочиям агенты ФСБ повсеместно присутствуют в российских вооруженных силах. Существуют правила, определяющие, сколько агентов ФСБ должно быть приписано к каждой воинской части и каждому военному объекту. Например, согласно политике ФСБ, небольшая авиабаза Национальной гвардии в Ермолино в Калужской области на которой базируется всего шесть самолетов и с десяток вертолетов, должна находиться под наблюдением местного начальника ФСБ, а также более 20 завербованных агентов и 16 конфиденциальных контактов среди персонала базы.

Официальная роль ФСБ в войне с Украиной – следить за тем, чтобы российские войска не подвергались саботажу или нападению с тыла. Агенты ФСБ также отвечают за установление политического контроля над оккупированными территориями, включая города и районы, перешедшие под контроль России. Но они следят и за самими войсками.

Благодаря такому непрерывному наблюдению российская армия никогда не производила на свет офицеров, способных возглавить эффективное восстание.

А что же сами сотрудники ФСБ?

Верные слуги Путина

Если кто-то ожидает, что сотрудники спецслужб восстанут против Путина, такому человеку стоит обратить внимание на ничтожно малый процент инакомыслящих в ФСБ. Российские спецслужбы всегда были склонны к коррупции, но не особо искусны в создании эффективных баз поддержки и плетении заговоров. В силу структуры ФСБ, отдельные сотрудники, как правило, лояльны к своему званию и должности, а не к конкретным старшим офицерам; если генерал ФСБ теряет работу, он не может рассчитывать на преданность своих бывших подчиненных.

Сотрудники ФСБ также прекрасно понимают, что путинские репрессии грозят им точно так же, как и всем остальным. В настоящее время десятки сотрудников ФСБ находятся в тюрьме по обвинениям в коррупции и государственной измене (часто связанной с предполагаемым шпионажем в пользу США). Иногда эти обвинения реальны, но нередко оказывается, что есть и другие мотивы, определяющие, кого именно обвинить.

В большинстве случаев обвиняемых арестовывают сотрудники собственной службы внутренней безопасности ФСБ. В результате такой практики в ФСБ давно возникла культура недоверия: офицеры среднего звена не доверяют генералам, а генералы – своим подчиненным. Ветераны до сих пор вспоминают, что путч 1991 года, возглавляемый главой КГБ Владимиром Крючковым, провалился потому, что рядовые сотрудники предпочли стоять в сторонке и ждать, а не участвовать в заговоре.

Нынешнее поколение офицеров ФСБ – мужчины в возрасте 30-40 лет – не помнят ни одного президента, кроме Путина, и строят свою карьеру под руководством одного директора, Александра Бортникова, возглавляющего ведомство с 2007 года. Они разительно отличаются от предыдущего поколения, работавшего в 1990-е годы, когда рядовым сотрудникам ФСБ приходилось постоянно лавировать между различными политическими группировками, борющимися за власть.

В наши дни сотрудники ФСБ служат только президенту, выполняя его приказы. Их главная задача – безжалостно устранять любые потенциальные источники оппозиции или инакомыслия; чисто, просто и без лишних вопросов. Их высокий статус в российском обществе, как правило, делает их еще более преданными режиму.

Пределы лояльности

Хотя Путин уже давно пользуется незыблемой поддержкой своих военных и служб безопасности, война в Украине показывает, что эта преданность может иметь определенный предел. Все более заметная напряженность в отношениях между ним и высокопоставленными представителями элиты службы безопасности говорит о том, что Путин испытывает беспрецедентную паранойю по поводу возможных угроз его правлению.

С другой стороны, такие разногласия могут свидетельствовать о недовольстве путинским курсом по крайней мере среди некоторых членов его окружения. А поскольку излюбленный Путиным способ решения проблем, в том числе ошибочных разведданных и неудовлетворительных результатов войны в Украине, заключается в том, чтобы обвинять силовиков, они не горят желанием давать ему точную картину происходящего. Никто из силовиков не хочет подставляться.

Не имея политического опыта и широкой базы поддержки, силовики – как сотрудники спецслужб, так и военные – неспособны самостоятельно подготовить и возглавить государственный переворот. Вряд ли что-то изменится даже в том случае, если народные настроения в России резко обернутся против Путина.

Но силовики идут до конца ради защиты собственных интересов. Есть, по крайней мере, один вариант, который может заставить их отречься: если экономические проблемы в России достигнут такой степени, что губернаторы регионов начнут расходиться с Путиным, и разрушится экономический порядок, который поддерживал путинскую силовую структуру в течение более чем двадцати лет.

Тогда силовики вполне могут прийти к выводу, что Кремль теряет контроль над страной и что их собственное будущее теперь под угрозой. В этом случае они могут отойти в сторонку и позволить неизбежному свершиться – или даже оказать помощь.

Об авторах

Андрей Солдатов – журналист-расследователь, соучредитель и редактор сайта Agentura.ru, следящего за деятельностью российских спецслужб.

Ирина Бороган – журналист-расследователь, соучредитель и заместитель редактора сайта Agentura.ru.

В соавторстве написали книгу "The Compatriots: The Brutal and Chaotic History of Russia’s Exiles, Émigrés, and Agents Abroad".