Новые вызовы для Ирана. Децентрализация оси сопротивления

После того как союзники Ирана утратили свои позиции на недавних выборах в Ливане и Ираке, международные наблюдатели начали задаваться вопросом: не ослабевает ли региональное влияние Тегерана.

15 мая ливанские избиратели лишили "Хезболлу" и ее союзников большинства, которым партия располагала последние 15 лет. Несколькими месяцами ранее близкий союзник Ирана в Ираке – альянс "Фатех" – также претерпел сокрушительный удар, поскольку его противники создали против него явное парламентское большинство. Тем не менее, и "Хизбалла", и коалиция "Фатех" в абсолютном выражении получили значительно больше голосов, чем оппоненты, и все же могут формировать послевыборную политику по своему желанию.

Эти события, безусловно, отражают новые вызовы для Ирана. Но они также предвещают новый, более децентрализованный подход к управлению так называемой осью сопротивления, который может помочь защитить иранские интересы в долгосрочной перспективе.

Фокус перевел новый текст Нэнси Эззеддин и Хамид-Реза Азизи, посвященный децентрализованной стратегии управления Ирана и его прокси силам.

На протяжении многих лет Иран мастерски находил тактические ответы на региональные события. Он поддержал иракцев, когда им угрожало наступление "Исламского государства" в 2014 году, и сумел продолжить спонсировать ХАМАС, несмотря на израильскую блокаду Газы. Однако быстро растущий круг партнеров Ирана в сочетании с меняющимися региональными и внутренними реалиями все больше затрудняют для Тегерана реагирование на возникающие угрозы.

Например, выборы в Ираке и Ливане последовали за широкомасштабными протестами в Багдаде и Бейруте, которые требовали радикальных политических реформ и устранения иностранных игроков, среди которых был и Иран. Это заставило некоторых партнеров Ирана дистанцироваться от Тегерана либо политически, либо на словах, чтобы сохранить свою легитимность для внутреннего избирателя. Вдобавок к этому Иран уже столкнулся с проблемами, вызванными чрезмерным расширением его региональной сети, слабой экономикой и разногласиями в шиитском сообществе по поводу доктринального статуса иранских священнослужителей.

В результате эта "ось сопротивления" превращается из иерархической, сосредоточенной на Иране сети к децентрализованной горизонтальной структуре, что способствует большей автономии ее членов. Потеря Тегераном контроля вполне может привести к тому, что партнеры будут предпринимать нескоординированные действия, угрожающие иранским интересам. Но выгоды для Ирана и его сети также остаются существенными. Большая автономия дает Ирану возможность отстраниться от провокаций своих партнеров и в то же время заручиться их поддержкой в случае необходимости.

Причины децентрализации

Иранская ось сопротивления состоит из сети политических партий и вооруженных формирований, охватывающих Палестину, Ливан, Сирию, Ирак, Афганистан и Йемен. Идеологически она связана совместной борьбой этих игроков против Израиля, США и их союзников, а оперативную поддержку ей оказывают силы "Кудс" – внешняя ветвь Корпуса стражей исламской революции. Различные узлы этой сети всегда были так или иначе связаны с Тегераном, но в последнее время они стали более автономными.

Этому способствовали три основных фактора.

• Во-первых, масштабы оси и сила ее членов значительно выросли. Тегерану все сложнее поддерживать единство идеологических принципов и политических приоритетов в рамках этой сети.
• Во-вторых, централизованная организация сети сделала ее уязвимой при устранении старших командиров, таких как генерал-майор Кассем Сулеймани.
• Наконец, для партнеров Ирана политическая власть также принесла новые проблемы. Присоединяясь к правящим коалициям, например, в Ливане и Ираке, они становились частью коррумпированных политических систем и рассматривались как соучастники несправедливости, с которой якобы боролись.

Парадокс власти

Исторически сложилось так, что различные составляющие оси сопротивления возникли независимо друг от друга в ответ на проблемы различных групп шиитского населения: израильская оккупация южного Ливана в 1982 году; вторжение Саддама Хусейна в Иран в 1980 году; угнетение и отчуждение шиитской общины Ирака после 1991 года; подъем Исламского государства в 2014 году; враждебная позиция монархий Персидского залива по отношению к шиизму, что недавно повлекло за собой казни более 40 шиитов-граждан в Саудовской Аравии. Иран играл ведущую роль во взращивании местного сопротивления, которое подкреплялось общей шиитской идеологией страданий и социальной справедливости.

Однако в последние десятилетия политические позиции шиитского населения значительно улучшились, особенно после падения иракского режима Баас в 2003 году и освобождения Южного Ливана "Хезболлой" в 2005 году. С расширением возможностей шиитов по всему региону само понятие "сопротивления угнетению" утратило свою актуальность. Так, некоторые из могущественных союзников Ирана, такие как организация "Бадр" и "Асаиб ахль аль-Хак" в Ираке, освободились от руководства Тегерана и все чаще выбирают свой собственный курс. Ливанская "Хезболла" также стала более независимой в ряде аспектов, включая подход к внутренней политике и ведение военных операций.

Потеря централизованного контроля Ирана также заметна в Сирии. В ноябре 2021 года главный командир сил "Кудс" генерал Джавад Гаффари был смещен со своего поста. Хотя связанные с Корпусом стражей исламской революции СМИ утверждали, что Гаффари после завершения своей миссии покинул Сирию, по имеющимся данным, его отстранение произошло по просьбе президента Сирии Башара аль-Асада.

В Йемене отношения между Тегераном и хуситами, которые и так были слабее, чем с другими союзниками, еще больше ухудшились после отказа Ирана поддержать нападение хуситов на Объединенные Арабские Эмираты в январе 2022 года. Поскольку нападение произошло как раз тогда, когда Иран стремился улучшить двусторонние отношения с Абу-Даби, Тегеран выразил свое недовольство хуситами, заявив, что "военные удары не являются решением йеменского кризиса".

Угрозы иерархии

Убийство Сулеймани в январе 2020 года создало серьезную проблему для иерархичной сети. Сулеймани обладал беспрецедентным влиянием на иранских партнеров, что давало ему возможность направлять их решения в соответствии с иранскими интересами. Но это влияние было личным и не институционализированным в силах "Кудс" или за их пределами. Будучи архитектором сети, Сулеймани лично выполнял функции главного командира и политического координатора поддерживаемых Ираном вооруженных групп. Следующими в цепи командования были высшие полевые командиры, действовавшие под непосредственным руководством Сулеймани, такие как генерал Корпуса стражей исламской революции Хосейн Хадамади в Сирии (убит в 2015 году), Абу Махди аль-Мухандис в Ираке (убит в 2020 году) и Имад Мугние в Ливане (убит в 2008 году). Все эти убийства подорвали стратегическую согласованность и оперативную эффективность сети, построенной на личных связях.

Нынешний преемник Сулеймани, бригадный генерал Эсмаил Каани, изо всех сил пытается руководить сетью, которую не создавал. Главная сила "оси"превратилась в ее главную слабость.

Эффект отсутствия Сулеймани в Ираке усугубился одновременным убийством аль-Мухандиса, который поддерживал равновесие между различными шиитскими группами страны. Для Каани это оказывается непосильной задачей. Чтобы восстановить влияние Ирана, пришлось вмешаться нескольким высокопоставленным иранским представителям, включая секретаря Высшего совета национальной безопасности Али Шамхани, бывшего главу разведки Корпуса стражей исламской революции Хоссейна Таеба, бывшего министра разведки Махмуда Алави и делегатов от ливанской "Хезболлы".

Несмотря на это, в ходе нескольких недавних инцидентов Иран столкнулся с неповиновением своих иракских партнеров. Они отвергли просьбу Тегерана о спокойствии во время ядерных переговоров с США, а также предыдущую просьбу выждать оставшийся срок президента Дональда Трампа, не создавая повода для американского вмешательства. Самым громким из непокорных голосов был Кайс аль-Хазали, лидер иракской организации "Асаиб Ахль аль-Хак". В своих публичных заявлениях он прямо опроверг директивы Ирана, заявив, что будет продолжать нападать на американских "оккупантов" и что таково решение Ирака.

Невыполнение обещаний

Члены "оси сопротивления" все чаще испытывают трудности в работе со своими местными избирателями. Хотя шиитские общины Ливана и Ирака пережили своего рода политическое возрождение под руководством союзных Ирану групп, эти военные и политические победы не привели к существенным социально-экономическим достижениям. В конце 2019 года в обеих странах вспыхнули демонстрации против коррупции и отсутствия экономических реформ.

Эти протесты потрясли шиитские города и поселки (особенно в Ираке), показав, что союзники Ирана не могут добиться результатов даже для своих сторонников – не говоря уже о гражданах в целом. Десятилетиями гордившиеся своей защитой обездоленных и борьбой с несправедливостью, Иран и его партнеры теперь сами стали частью коррумпированных политических режимов в Ливане, Сирии и Ираке, которые работают против народа.

В Ираке поддерживаемые Ираном шиитские группы, такие как "Бадр", "Асаиб" и "Катаиб Хизбалла", боятся потерять свое влияние и политическую значимость после поражений на недавних выборах. Между тем, важнейший региональный союзник Ирана, "Хезболла", также оказался под беспрецедентным внутренним и внешним давлением. Оппоненты все чаще обвиняют эту ливанскую организацию в тяжелых политических и экономических кризисах в стране. Это стало основной причиной победы оппозиции, выступающей против "Хезболлы", на выборах в мае 2022 года.

Децентрализованная ось в действии

Однако эти события не означают распада иранской оси. Наоборот, она превращается из высокоцентрализованной сети в более активную и децентрализованную. В последние годы "взаимопомощь" между партнерами Ирана возросла. "Хезболла", например, играет решающую роль в консолидации оси: она присоединилась к ХАМАС, отвергнув арабские соглашения о нормализации отношений с Израилем, и работала над восстановлением связей с сирийским режимом. "Хезболла" также выступала посредником между шиитскими фракциями Ирака в прошлом году и, по сообщениям, влияет на переговоры между хуситами и Объединенными Арабскими Эмиратами.

Сотрудничество между партнерами Ирана – не новая тенденция. Еще в декабре 1983 года ливанская "Хезболла" и иракские боевики "Дава" совместно атаковали ряд целей в Кувейте. Но в последние годы Иран сознательно поощряет такие усилия, особенно обмен военным опытом и тактикой ведения асимметричной войны.

На сегодняшний день иракские и ливанские группировки развернули экспедиционные силы в Сирии и других странах, одновременно обеспечивая передовую подготовку других шиитских сил. "Хезболла" обучала хуситов пользоваться беспилотниками со взрывчаткой и вести партизанскую войну. В интервью авторам статьи боевики-хуситы утверждали, что эта группировка проводила обучение и консультирование членов палестинского движения "Хамас" на местах во время израильского наступления на Газу в мае 2021 года. Совсем недавно иракские группировки продемонстрировали свою поддержку хуситов, начав одну из собственных атак против ОАЭ вопреки Ирану.

Новые финансовые ограничения также стимулируют сотрудничество. С 2018 года правительство США проводит политику "максимального давления", направленную на изменение курса внешней политики и политики безопасности Ирана. Эта стратегия в значительной степени опирается на санкции, которые подтолкнули связанные с Ираном группы к диверсификации источников финансирования. Теперь они все чаще включают такие виды деятельности, как контрабанда наркотиков и продажа контрафактной продукции.

Побочным эффектом этого стало более глубокое встраивание этих групп в местную политическую экономику и развитие внутриосевых контактов независимо от Ирана.

Как сообщило в прошлом году расследование New York Times, четвертая бронетанковая дивизия сирийской армии, которой командует младший брат Башира аль-Асада, сотрудничала с сирийскими спецслужбами и другими связанными с режимом полевыми командирами для создания сети контрабанды каптагона по всему Ближнему Востоку. Представители ливанских и иракских правоохранительных органов говорят, что "Хезболла" все чаще прибегает к торговле наркотиками при помощи сирийского режима, чтобы платить своим бойцам, покупать оружие и предоставлять социальные услуги. Известно, что различные проиранские военизированные группировки в Ираке, такие как "Катаиб Хезболла", используют наркоторговлю в аналогичных целях.

К тому же, поскольку санкции и израильские авиаудары затруднили передачу оружия и технологий, союзники Ирана сотрудничают друг с другом для развития собственных возможностей по производству ракет. Например, усилия "Хизбаллы" по самостоятельному производству высокоточных управляемых ракет привели к развитию ряда военных производств в Ливане и Сирии. В 2019 году Иран хвастался своей способностью оснастить ракетной техникой партнеров в секторе Газа. В йеменском Сааде был создан завод по производству наземных мин, выпускающий около 20 тонн мин в день. В Ираке шиитские группы сопротивления построили собственные беспилотные летательные аппараты. Хотя эти группы будут продолжать пользоваться иранской военной помощью, их зависимость от иранского оружия и комплектующих снижается по мере расширения самостоятельного производства.

Такая межгрупповая помощь углубляет взаимные обязательства между членами оси, одновременно значительно снижая зависимость от Ирана в плане оперативной и финансовой поддержки. Это означает, что атака на один из узлов сети с большой вероятностью приведет к ответной атаке со стороны других партнеров. Наконец, благодаря диверсификации ресурсов, доступных как Ирану, так и другим членам оси, возрастает возможность противостоять санкциям, давлению или прямым атакам.

Заключение

Создавая "ось сопротивления" на Ближнем Востоке, Кассем Сулеймани добился стратегического консенсуса между разнородными организациями, которые не обязательно имели прямые идеологические связи с Ираном. Несмотря на сугубо ручное управление сетью, он сумел заложить основу для создания децентрализованной модели, формирующейся в наши дни. Сулеймани не был заинтересован в создании группы полностью зависимых доверенных лиц. Вместо этого он стремился помочь региональным партнерам развить собственную оборонную промышленность и интегрироваться в политическую и экономическую жизнь своих стран.

Парадоксальным образом децентрализация снижает непосредственную пользу оси как инструмента внешней политики Ирана, при этом повышая ее стабильность и возможности. Партнеры могут предпринять действия, противоречащие иранским интересам – например, нападения, угрожающие будущему ядерного соглашения или сближению с ОАЭ. Но при этом Иран получает более плотную оборонительную сеть с менее очевидными взаимосвязями, что позволяет отвечать на угрозы противников.

Тем не менее, реализация преимуществ этой новой организационной модели требует сохранения определенной степени идеологической и политической согласованности. Внутренние потрясения и расхождение интересов создадут новые проблемы для оси сопротивления. Поскольку члены организации становятся все более независимыми и могут задействовать горизонтальные сети для получения поддержки, их мотивация соблюдать директивы Ирана, скорее всего, снизится.

Например, если Иран вновь присоединится к ядерному соглашению, некоторые из его партнеров могут отказаться выполнять необходимые условия. Пока что ось остается достаточно согласованной, чтобы все ее участники получали выгоду. Но местное политическое сопротивление и усиление международных оппонентов могут настолько децентрализировать ось, что она попросту распадется.

Об авторах

Нэнси Эззеддин – научная сотрудница отдела исследования конфликтов Клингендейла. Она исследует политику идентичности и использование религии как средства политической мобилизации в Леванте. Ее недавняя работа посвящена взаимодействию между избирательными округами, политикой патронажа и транснациональными милитантными группами в Ираке и Ливане.

Хамид-Реза Азизи – доктор наук, научный сотрудник Отдела исследования конфликтов Клингендейла и научный сотрудник Немецкого института международных отношений и безопасности в Берлине. В сферу его научных интересов входят вопросы безопасности и геополитики на Ближнем Востоке и в Центральной Евразии, внешняя политика Ирана и ирано-российские отношения. Азизи имеет степень доктора в области региональных исследований Тегеранского университета. Был доцентом кафедры региональных исследований в Университете Шахида Бехешти (2016-2020) и приглашенным лектором кафедры региональных исследований Тегеранского университета (2016-2018).